Короче, мы и на этот раз не попали в постель. А потом заказали по паре сандвичей, поскольку от физических упражнений у нас разыгрался аппетит.
Вечером мы отправились в кино. Что показывали, я не помню, наверняка какой-то фильм, но мы не смотрели на экран, нам хватало друг друга. Ту ночь мы провели у Джорджа, и наши тела идеально подходили одно к другому. Наутро я чуть не лишилась водительского удостоверения, потому что гнала как бешеная, опаздывая на работу. И все-таки опоздала, но Икс не стал меня укорять, зато спросил: «Как вы настроены насчет ленча?»
— Приготовить вам ленч? — переспросила я.
— Нет, пойти со мной в ресторан.
— Вчера у меня был слишком долгий перерыв на ленч, так что сегодня я намеревалась поесть на рабочем месте.
— Босс тут я, — ответил Икс. — У меня к вам претензий нет.
За столом я думала о пикнике, который мы устроили с Джорджем вместо вчерашнего ленча, и, наверное, не уделяла должного вниманию Иксу, потому что он, не выдержав, спросил:
— Вы влюблены?
— Да.
— Кто этот счастливчик?
— Мужчина.
— Этим он отличается от юноши?
— Да.
Икс изобразил ревность, мне оставалось лишь надеяться, что только изобразил, а затем попросил заменить его в радиопередаче, поскольку у него на это время намечена другая встреча.
— Знаю я, что это за встреча. На нее вы можете и не ходить.
— Совершенно верно.
— Тогда в чем же дело?
— Логичный вопрос. Кроме меня, на передачу приглашен и Баттерболл. В принципе, я мог бы пойти. Тогда все поняли бы, что его воспринимают со всей серьезностью.
— А если приду я, станет ясно, что его ни во что не ставят. Я всего лишь женщина низкого ранга, которую нельзя считать за человека.
— В уме вам не откажешь. Появление вместо меня подчиненного, тем более женщины, будет воспринято его величеством как оскорбление. Это ли не прекрасно?
— Премного вам благодарна, — я даже не рассердилась.
Баттерболл, или его величество, как мы иногда называли его, был наследным принцем одной из новых западноафриканских стран с населением меньше, чем в Гарлеме. Но он рассматривал свое получившее гарвардское образование величество как рупор новой бюрократии, сбросившей колониальное наследие белых и теперь осваивающей метрическую систему и пишущие машинки.
— Тема — сжимающийся мир, — добавил Икс.
— Превосходно.
— У вас будет возможность позабавиться. Опять же, новые впечатления.
— Когда?
— На следующей неделе, во вторник вечером.
— Вы будете слушать?
— Обязательно.
— Если я выступлю удачно, мне прибавят жалованье?
— Вы же знаете, как у нас решаются такие вопросы.
— К сожалению, да.
А в промежутке был уик-энд. Вечером в пятницу Джордж повез меня в Бруклин, в потрясающий итальянский ресторан на Коуни-Айленд, и до его дома мы добрались только в два часа утра. Когда я вышла из душа, он уже спал, сукин сын, и я тихонько улеглась рядом, поцеловала в шею, в спину, а он что-то пробормотал во сне. Я тоже заснула, а где-то ближе к утру почувствовала, как мне в бок уперлось что-то твердое. До рассвета мы занимались любовью, а потом проспали до полудня. Позавтракали, не одеваясь, — яичница с ветчиной, оладьи, апельсиновый сок, и вновь забрались в постель.
— Неплохо для старичка, — прокомментировала я нашу утреннюю, вернее, дневную зарядку, и мы вновь заснули.
Проснулась я свежей, отдохнувшей, взглянула на часы. Невозможно! Почти четыре! Куда подевался целый день?
— Одевайся, — скомандовала я Джорджу.
— Только после тебя, — ответил он.
— Одновременно, — нашла я компромисс.
Мы вместе поднялись с кровати, а затем, словно дети, смеясь, начали одевать друг друга.
— Очень эротическое занятие, — заметил Джордж.
— О нет, — я покачала головой. — Если у тебя еще есть силы, то у меня их нет. Так что пошли на прогулку.
Мы гуляли, пока не начало смеркаться. Ленч мы пропустили, а потому зашли пообедать в итальянский ресторанчик. До того как нам принесли спагетти, мы ополовинили бутылку «кьянти». Мы смеялись, поливая спагетти соусом, наматывая на вилку, поднося ко рту. Джордж отделил одну тонкую макаронину, взял кончик губами и медленно засосал ее в рот.
— Люди смотрят, — прошептала я.
— Извращенцы, пусть порадуются.
— Сумасшедший.
— И что из этого?
Внезапно Джордж поднялся.
— Уходим! — и подозвал официанта.
Тот подбежал, предчувствуя неладное.
— Не понравилось? — он решил, что спагетти не пришлись нам по вкусу.
— Все отлично, — успокоил его Джордж. — Пожалуйста, чек.
Джордж оставил ему щедрые чаевые, мы выскользнули из ресторана, а оказавшись на улице, взялись за руки и побежали к дому и постели. Я не думала, что смогу вновь испытать оргазм, но испытала, испытала.
В воскресенье мы проснулись на заре. С таким ощущением, будто весь мир исчез. Я стянула с Джорджа одеяло и обратилась к его «инструменту».
— Сегодня день отдыха.
Всего-то я коснулась его головки пальцем, но он зашевелился.
— Лежи смирно, — я привалила его к ноге Джорджа.
Он не послушался, начал раздуваться.
— Сегодня воскресенье, — повторила я, обведя головку по периметру.
Он встал, словно мачта.
— День отдыха, — сказала я лежащему неподвижно Джорджу, а затем оседлала его, опустившись на «мачту».
Сначала шутки ради, а потом получая наслаждение, пока, обессиленная, не рухнула на Джорджа.
Я все еще лежала на нем, когда мы вновь проснулись.
— Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? — спросил он, и я не могла не рассмеяться, хотя и не видела этого фильма.
Я рассказала ему о радиопередаче во вторник и попросила поехать со мной, чтобы он успокаивал меня, держа за руку.
— В переносном смысле, разумеется. Тебя посадят за какую-нибудь стеклянную перегородку, но ты сможешь увидеть, как я буду прикладывать Баттерболла.
— Ты когда-нибудь выступала по радио? — спросил он.
— Нет.
— Ты не волнуешься?
— Только насчет нас.
— А что такое?
— Продолжится ли все это.
Он чмокнул меня в губы.
— Удовлетворена?
— Да.
— У меня есть идея.
— Только не это.
— Нет, идея другая. Ты не будешь возражать, если я освобожу тебя от роли главного свидетеля на процессе Козлака?
— Я же сказала, что готова выступить на суде.
— А если этого не потребуется?
— Я не допущу, чтобы этот мерзавец вышел сухим из воды.
— Допустим, я смогу гарантировать обвинительный приговор без суда?