Ну, и для себя самой тоже, я полагаю.
— Хорошо, — повторил Дэн, засовывая в холодильник бутылку вина.
Видеть, что она снова становится похожа на себя прежнюю, было так приятно, что у него даже комок встал в горле. Всего лишь платье и немного укладки феном в конце дня, но это свидетельствовало о ее силе и мужестве. Теперь, когда Лиз Шеппард снова накрасила губы, мир казался немного более нормальным.
— Тетя и дядя в гостиной, если хочешь поздороваться, — продолжала она, как будто этого рассказа о себе было вполне достаточно. — И вот еще, — она погрозила ему пальцем, — не переставляй больше эту чертову фотографию, сынок. Я тебя раскусила. Каждый раз!
— О-о, — протянул он. «Раскусила». — Ненавижу эту фотографию, — пробормотал он, когда в голове всплыл образ: Патрик, схвативший его за голову на пляже, победоносный и насмешливый. И выражение испуганной покорности в его собственных глазах. Он практически слышал насмешливые крики чаек в небе над головой, даже сейчас.
— Почему ты ее ненавидишь? — удивленно спросила она. — Это одна из моих любимых.
Дэн не мог поверить, что она спрашивает.
— Потому что он на этой фотографии достает меня. Он практически душит меня, судя по всему, и ухмыляется, как будто все это большая игра. Это заставляет меня чувствовать себя униженным, вот и все. — Его лицо вспыхнуло. Это было эмоционально и честно. И в этом было что-то освобождающее — иметь возможность выразить свое мнение с такой откровенностью. Сказать это вслух. Кто знал, что это так подействует на него?
— Что? Нет, — сказала она, качая головой. — Это было совсем не так. Он только что спас тебя от другого мальчика, который… я не знаю, бросал в тебя камни, избил тебя. Разве ты не помнишь?
Дэн тупо уставился на нее, не имея ни малейшего представления, ни воспоминаний о том, о чем она говорила.
— Я не так это помню, — выдавил он.
— Да! Определенно. Спроси у отца, если мне не веришь. Мы уехали на целый день в Брайтон и были на пляже — вы, мальчики, убежали с кучей других детей, чтобы поиграть, пока мы с твоим отцом устраивали пикник. Ты из-за этого мальчишки расплакался, а Патрик увидел, что ты расстроен, пошел туда и все уладил. Он защищал тебя, Дэниел! Затем он привел тебя обратно туда, где мы сидели, торжествующий и довольный собой. Вот почему папа сделал снимок, он хотел запечатлеть этот момент.
Дэн несколько секунд не мог вымолвить ни слова. Не мог принять это, не мог согласовать эту историю со своей собственной версией событий. Раньше фотография всегда изображала превосходство Патрика над ним, Дэном-неудачником. Было тревожно слышать, как его мама рассказывает совершенно другую историю.
— Ты уверена? — наконец спросил он.
— На сто процентов! Спроси отца — он скажет то же самое. Патрик был тебе хорошим братом, Дэниел! Мы гордились тем, как он заботился о тебе. — Она открыла дверцу духовки, из которой вырвался большой столб пара, наклонилась, чтобы проверить печеную картошку. — Так что оставь эту фотографию там, где она сейчас, и будь благодарен ему, хорошо? — добавила она приглушенным голосом.
Дэн все еще пребывал в оцепенении.
— Хорошо, — сказал он.
На следующий день, в Пасхальный понедельник, Дэн решил дать себе передышку. Последние несколько недель он неустанно работал, вкладывая всю свою энергию в то, чтобы восполнить упущенное в отсутствие брата, делая все возможное, чтобы компенсировать отсутствие Патрика. Однако сегодня он для разнообразия решил порадовать себя. «Подумай о себе. В плане можно сделать выходной».
Перво-наперво, вдохновленный Марком, он совершил долгую бодрящую пробежку вдоль реки, после чего принял горячий душ и приготовил внушительную яичницу. Затем провел некоторое время в саду, подстригая траву и убирая разбросанные ягоды жимолости. Дерево все еще было там, такое же сухое, как и всегда, но он большую часть времени стоял к нему спиной, и это было нормально. Кроме того, он собирался разобраться с ним со дня на день.
С тех пор как Дэн стал присматривать за недвижимостью Патрика, у него вошло в привычку критически оглядываться в поисках потенциальных проблем, требующих внимания. Сегодня он обнаружил, что делает именно это со своей собственной квартирой, словно смотрит на нее заново. Например, рамы кухонных окон начали гнить там, где отслоилась краска, а задний желоб выглядел немного шатким, поэтому он приятно провел около часа, составляя список того, что нужно было сделать. Он заметил, что мастер, которого он нанял, чтобы разобраться с домом Хоссейнов, до сих пор работал неплохо; он попросил бы его предоставить смету для работы, которую нужно сделать здесь.
К тому времени, когда он устроил перерыв на обед, он был доволен тем, насколько продуктивным был день, как приятно было вот так организовывать свою жизнь. Секреты, которые он носил в себе после смерти Патрика, были тяжелыми и гнетущими, но сегодня он чувствовал себя менее обремененным, как будто временно отложил их в сторону. Было приятно для разнообразия сосредоточиться на своих собственных делах; до сих пор он не осознавал, насколько был поглощен жизнью других людей.
Затем раздался звонок в дверь.
«Пасхальный понедельник — странное время для неожиданного звонка», — подумал он, подходя, чтобы ответить. Если только это не какой-нибудь религиозный псих, пытающийся всучить ему брошюру об Иисусе. Раньше, когда они с Ребеккой были вместе, ее друзья иногда заглядывали с бутылкой вина или пакетом выпечки из пекарни — просто проходили мимо! — но все это, конечно, прекратилось, когда они расстались. «Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь зайдет его навестить», — с ужасом осознал он, подходя к двери. На самом деле, когда в последний раз кто-то еще был в этой квартире, кроме него самого?
— Зои! — удивленно воскликнул он, открывая дверь.
Вся красная, она вошла и закрыла за собой дверь.
— Дети в машине, и я не хочу, чтобы они видели, как я кричу на тебя, — объяснила она. Он с тревогой заметил, что ее руки сжаты в кулаки, а выражение лица было чрезвычайно свирепым. — Какого черта, Дэн? Во что, черт возьми, ты играешь?
Он сглотнул. «О боже мой. Она что-то узнала о Лидии?» — подумал он со вспышкой паники. Но потом вспомнил реакцию Розмари, когда он