Читать интересную книгу Евангелие от Сатаны - Патрик Грэхам

Шуршит бумага: Баллестра разворачивает еще несколько свитков пергамента.

— Только что я обнаружил в нише папы Адриана VI старинные кожаные тетради для записей. Они похожи на корабельные журналы, в которых исследователи Нового Света отмечали свои открытия… Это журналы «Вальядолида», адмиральского корабля Эрнана Кортеса… В одном из них есть очень старая морская карта, покрытая толстым слоем воска. Курс на ней, кажется, был проложен согласно направлению ветров и движению звезд. В переплет второго журнала вложена вторая карта, на которой изображена суша. Она исчерчена символами ацтеков и майя и крестами цвета крови. Эти кресты, видимо, обозначают таинственные места в горной цепи Анд и на высоких плато Мексики.

Снова трещит бумага. Баллестра читает документы и что-то бормочет, разговаривая сам с собой. Потом его голос снова начинает звучать из диктофона:

— Я только что обнаружил в той же нише письма Кортеса, адресованные испанской инквизиции и священнослужителям из университета Саламанки. В тот момент, когда Кортес отправил эти письма, он и его конкистадоры достигли центра империи ацтеков. Им было приказано покорить эту страну с помощью предательства. Кортес объясняет, что император Монтесума принимает их за богов, которые когда-то обещали вернуться. Именно благодаря этому он пользуется гостеприимством своих врагов, и они разрешают ему присутствовать на странной религиозной церемонии. Ацтекский храм, в котором происходил этот обряд, был украшен тяжелым мраморным крестом, над которым был укреплен окровавленный венок из колючек. Церемония была в точности похожа на святую мессу. Жрец в одежде, обшитой слоем перьев, служил перед алтарем, произнося священные слова на смеси нескольких наречий. Там были и турецкий язык, и латынь. Но это не все: когда церемония подходила к концу, Кортес увидел, как этот ацтекский жрец положил в две золотые чаши куски человеческого мяса и налил туда же красную жидкость, похожую на кровь. Потом на глазах у конкистадора верующие встали в две очереди и стали опускаться на колени перед жрецом и принимать причастие.

Пауза. Потом голос Баллестры снова разрывает тишину. Похоже, что силы архивиста подходят к концу.

— О господи! Это доказывает, что ацтеки действительно учились у еретических миссионеров задолго до появления там каравелл Колумба. Это объясняет находки отца Карцо в храме на Амазонке и доказывает, что ученики отрицания действительно спустились на юг до берегов Мексики после того, как перешли через Берингов пролив. Это они убедили ацтеков, что Янус стал причиной бед ольмеков и что ацтеки должны ему поклоняться, если не хотят разделить судьбу своих предков. Вот что Церковь сотни лет пытается скрыть. Это и есть великая ложь.

Валентина начинает понимать, в какую опасную переделку она попала. Она слышит в записи, как Баллестра шарит в других нишах.

— Господи, умоляю Тебя, сделай так, чтобы это было не то, про что я думаю…

Шуршит бумага. Прерывающимся голосом архивист произносит:

— Я держу в руках доказательство того, что кардиналы из братства Черного дыма начиная с четырнадцатого века убивают пап, чтобы скрыть эту ложь и найти Евангелие от Сатаны. Их первой жертвой был его святейшество папа Климент V, умерший от яда в Рокмаре 20 апреля 1314 года. Согласно документам, которые я сейчас обнаруживаю в последних нишах, в список убийств, совершенных братьями Черного дыма, входят имена двадцати восьми верховных понтификов, убитых в течение чуть менее пятисот лет.

Щелчок: архивист положил диктофон на землю, чтобы освободить руки. Какое-то время его голос не слышен из-за шороха пергаментов, которые Баллестра разворачивает наугад. Он только что нашел протокол экспертизы, датированный 1908 годом, и комментирует этот документ по мере чтения.

— Яд, которым пользуется это братство, — мощный нейролептик, который погружает жертву в каталептическое состояние, близкое к смерти. Это вещество невозможно обнаружить с помощью анализов, но оно оставляет по меньшей мере один след, легко узнаваемый для того, кто знает, что ищет. Внутри ноздрей жертвы образуется осадок, черный как уголь. Именно такой осадок я обнаружил на трупе только что скончавшегося папы.

Валентина слышит стук: архивист уронил фонарь.

— О господи! Надо любой ценой разоблачить эту ложь, пока братья Черного дыма не завладели Ватиканом!

Слышен звук его удаляющихся шагов. Издалека доносится его бормотание. Потом Баллестра подходит близко к диктофону. Шуршит сутана: он наклонился. Потом удар. Оборванный крик. Звуки металла, входящего во что-то влажное, — похоже на несколько ударов кинжала. Последний стон и его отголоски под сводами. И наступает тишина.

Валентина отнимает диктофон от уха. Здесь закончился путь Баллестры. Она наклоняется, чтобы рассмотреть вблизи следы его агонии. Но в этот момент ее очки ночного видения отмечают синеватый силуэт, который осторожно скользит от столба к столбу. Кто-то крадется по Комнате Тайн.

148

Ландегаард кладет в карман свою зловещую находку и приказывает своим сопровождающим проложить на вершину дорогу из канатов и крючьев, чтобы поднять наверх нотариусов и их сундуки с реестрами. Сам он не захотел, чтобы его тянули, как мула, прикрепил канат к поясу и стал подниматься вверх один.

— Смелей, ребята! Мы уже почти рядом!

Инквизитор только что поднялся на вершину стены и перешагивает через парапет, держась за протянутую руку одного из своих охранников. Потом он наклоняется над пропастью и с помощью криков руководит подъемом испуганных нотариусов, которых охранники вручную тянут наверх. Внизу трупы затворниц словно глядят в небо.

Когда весь отряд собирается на площадке за стеной, Ландегаард подходит к тяжелой железной двери — входу в здание монастыря. Смотровое окошко в ней осталось открытым. Ландегаард заглядывает в него одним глазом и видит просторный зал с выбеленными известью стенами. Ни малейшего движения в коридорах. И ни малейшего шума, кроме свиста ветра в украшенных витражами окнах, которые затворницы забыли закрыть.

Ландегаард открывает замок своим инквизиторским пропуском. Потом он и его люди делят между собой территорию монастыря. Маленькая группа его спутников берет на себя осмотр верхних этажей, а сам инквизитор со своей охраной начинают спускаться по лестнице в тайные залы монастыря. Увидев внизу взломанные двери и перевернутые стеллажи, Ландегаард понимает, что произошло непоправимое.

Он опускается на колени перед камином и рассматривает высокие кучи золы. Сквозняки поднимают ее в воздух и кружат ее внутри очага. В дымоходах образовались кристаллы льда — значит, камин не топили уже много месяцев. Инквизитор аккуратно разгребает золу кочергой, и его одетая в перчатку рука достает оттуда обрывки порыжевшей от огня бумаги и куски переплетов. Он проводит пальцем по слою сажи, осевшей на подставках для дров. Его ноздри легко определяют происхождение этого липкого налета: сажа пахнет кожей, из которой делают переплеты для книг. Инквизитор поворачивается к перевернутым стеллажам. Оказавшись в западне, затворницы в буквальном смысле следовали правилу запретных библиотек: лучше уничтожить книги, чем позволить им оказаться в руках врага.

Ландегаард продолжает разгребать золу. И находит обломки чего-то твердого и белого. Они соскользнули на самое дно камина. Инквизитор достает их и молча рассматривает. Похоже на кости. Потом он находит еще один такой же обломок, гораздо крупнее, и вынимает его из золы щипцами. Это кусок большой берцовой кости человека. Кость была сухая и хрупкая, и огонь сжег ее за несколько минут. Ландегаард кладет эту находку в бархатный мешочек и снова начинает осматривать пол. На нем видны следы сандалий и поверх них — отпечатки сапог. Это место, которое так оберегали монахини, осквернили своими облепленными грязью подошвами сапоги всадников. Еще одна цепочка следов от сандалий. И эти следы кончаются у стены. Опытный взгляд инквизитора видит, что участок, возле которого они обрываются, немного более твердый, чем соседние. Значит, это не часть стены, а потайная дверь.

Он ощупывает эту дверь, быстро обнаруживает открывающий ее балансирный механизм и приводит его в действие. Дверь со скрипом поворачивается на шарнирах. Открывается потайная комната. На ее полу — следы тех же сандалий. В стене — открытый тайник. В центре комнаты Ландегаард видит открытые ларцы и куски навощенного холста. Тогда он понимает, что обломки кости, которые он нашел в камине, — это все, что осталось от останков Януса. Но он точно помнит: в пепле не было ни зубов, ни челюстного сустава. Он цепляется за эту надежду. Если затворнице, которая забрала отсюда останки, немного повезло, она, возможно, сумела сохранить череп Януса. Если только она не погибла во время штурма и две реликвии не попали в руки врагов. Это стало бы катастрофой, подобных которой не было в истории Церкви. Если тайны, которые содержатся в Евангелии от Сатаны, станут известны людям в эти дни чумы и хаоса, все христианство рухнет за несколько недель. Целые города, целые материки запылают в огне и будут залиты кровью, погибнут королевства и империи. Армии оборванцев подожгут церкви и повесят священников на ветвях деревьев, а потом пойдут на Рим, чтобы свергнуть папу. И мир на тысячу лет покроет тьма. Настанет царство Зверя.