Гектор Троянец, лучше поблагодари меня за его смерть.
– Щассс, разбежался, – ответил Гектор. – Кто убил Юрия Велиантова в шестьдесят втором? Кто отрубил ему голову? Ты еще не родился. Расскажи нам – ты же в курсе.
Адиль молчал. И вдруг вновь улыбнулся и подмигнул им, словно заговорщик. Катя смотрела на него, ощущая в душе… она не могла точно описать свои чувства. Любопытство? Нет. Они все – и Адиль в том числе – перешагнули некий порог, поднялись на высший уровень понимания друг друга… Жалость? Сострадание пополам с ужасом? Потомственные убийцы, безумцы и фанатики внушают подобные чувства? Жажду дойти до сути тайны – уже вместе с Кашгаровым? Или нечто более серьезное – сложное, первобытное, очень древнее… Почти мистическое, подаренное самой Небесной горой? Великим загадочным пиком Тянь-Шаня, на фоне которого все они – лишь песчинки, затерянные во времени и пространстве, добыча демонов Нижнего мира?
– Юрия Велиантова убила ваша прабабка Айнур? – тихо спросила Катя. – Она в шестьдесят втором была жива?
Адиль глянул на нее.
– Не тщеславься, женщина, не ты меня победила, – ответил он. – Я знал лишь одну женщину, исполненную гордости и силы, – нашу Айнур, Лунный свет. Она совершала подвиги, подобно праматери, жене Великого духа. Моя прабабка Айнур дожила до глубокой старости, она мечтала достичь столетия и женить меня – правнука, – понянчить моих детей, но умерла в девяносто пять. Моего деда она вырастила в традициях нашего рода, когда после тюрьмы забрала его из детдома. Великий дух помогал ей воспитать из него истинного защитника святыни. Мой дед работал на киностудии и возил фильмы, читал просветительские лекции в селениях. У него имелся грузовичок-фургон от киностудии. Сам Темный предок привел его в ту придорожную чайхану, где он услышал новость: приезжий из Москвы ученый расспрашивает про пропавшую экспедицию и про старые склады в Светлом мысе – Ак-Булуне, давно уже закрытые. Он ищет проводника в ущелье Комирши. У него обычная топографическая карта ущелья, и он на ней все время что-то отмечает, высчитывает.
Катя посмотрела на Гектора – тот слушал, оценивая слова Кашгарова.
– Велиантов располагал частью архива своего дяди-профессора, Адиль, – Катя делилась с Кашгаровым сведениями, уже не таясь. – Наверное, в тех записках профессор более точно описывал место, где находился ваш грот. Или указывал знаковые ориентиры. Они ведь есть там, да?
– Без коментариев, Барби! – улыбнулся ей Адиль. – А вы тоже никому ничего не расскажете, я ведь вас всех убью. Да, у пса имелись бумажки, он с ними, по рассказу моих отца и матери, сверялся в киношном фургоне, когда они все мчались к Комирши. Дед, узнав в чайхане новости, послал Айнур на почте телеграмму, спросил, как быть? Айнур ответила: исполни свой долг, сынок. Дед предложил помощь псу, обещал довезти до ущелья и проводить – мол, бывал в тех местах с киногруппой. Пес обрадовался интеллигентной компании. Для отвода глаз дед взял с собой даже своих близнецов – мою мать и отца. Айнур, используя давние связи, отыскала ему невесту-уйгурку в Синьцзяне, когда ему едва исполнилось семнадцать, студентку университета из рода певцов и поэтов. Жена родила деду близнецов, но не смогла жить с ним… сочла его ненормальным, психически больным, и свекровь Айнур тоже. В пятьдесят девятом она вернулась в Китай, бросив деда и детей. Айнур сама вырастила моих мать и отца. По дороге в ущелье дед решил инсценировать ДТП, оглушил Велиантова в салоне, планировал столкнуть фургон с обрыва. Вы наверняка то место проезжали, но не обратили внимания… Однако он не рассчитал, не успел выскочить из фургона, когда направлял его к обрыву вместе с вонючим любопытным псом. Они разбились вместе. Мои родители – тогда одиннадцатилетние близнецы – спустились вниз, желая спасти своего отца, вытащить его из машины. Но он скончался. Близнецы не знали – жив ли пес… Они взяли из фургона топор и отрубили ему башку, приканчивая наверняка. Затем подожгли разлитый бензин, спалив фургон и трупы. Их никто ни в чем не заподозрил… Маленькие близнецы, братик и сестренка с косичками… Они громко плакали и звали на помощь, смотря на пламя…
Они все молчали. Катя вновь испытала потрясение, слушая Адиля и вспоминая рассказ востоковеда Лапшевникова о расправе Айнур над собственным мужем-предателем и общими детьми…
– Что вы все за люди? – не выдержал полковник Гущин. – Адиль! Ты вдумайся сам… Кто вы?! Твоя безумная Айнур… Дэв-хан… твои мать и отец – кровосмесители… Ты же образованный, культурный, современный… Ты цивилизованный парень, знаешь столько языков! Выучил китайский, иероглифы!! Что вы все творите на протяжении целого века? Ради чего?! У меня в голове не укладывается!
– Ты, бай-аке, – земной червяк. А я – Шад, принц Небесной горы, оттого ты не в силах понять ни причин, ни наших поступков, – надменно ответил Адиль. – Мой род защищает нашу великую святыню. Мы ее никому не отдадим. Святыни есть у всех народов и племен – они самые разные. Общее у них одно: святыни требуют уважения и почитания. Святыням нужна жертвенность избранников, поставленных самим Небом их охранять. Я – страж и хранитель, и таков весь мой род. Мое университетское образование, служба в посольстве не играют роли, когда долг зовет меня. А насчет моих родителей, названных тобой кровосмесителями… Я бы вырвал твой язык прямо сейчас, но у меня руки связаны. Открою тебе напоследок, бай-аке: после бегства невестки в Китай Айнур поняла – чужих в наш род пускать нельзя. Был предателем ее муж… и невестка – дура, не способная понять нашего предназначения. После службы в армии на границе моим отцом заинтересовался КГБ, обрадовавшись его знанию китайского языка. Айнур ведь учила отца и мать китайскому и меня с двух лет. Еще в тридцать четвертом в фильтрационном лагере она родила сына от телохранителя, с которым бежала из Китая. Записала в графе «отец» фамилию Кашгаров. Настоящие уйгуры не имеют фамилий, но полукровки – да…
– Взяла за исходное одно из имен брата Дэв-хана – Абдулхамит Имин Кашгари Хислат, – возразил Гектор. – Путала следы дамочка… ваша праматерь.
– Угадал. Браво! Она просто старалась выжить. И сохранить наш род. Знаешь, Гектор, еще советские кагэбэшники превратили моего отца в шпиона-нелегала против великого китайского соседа, – Адиль криво усмехнулся. – Засылали его мутить в Синьцзяне уйгур. Он не мог официально жениться на родной сестре-близнеце, как того сам желал и одобряла Айнур. Но они сочетались древним обрядом перед лицом Темного предка. Я родился под его покровительством. Отца моего в конце девяностых убили китайские спецслужбы, я не знаю, где его могила. Моя мать и прабабка Айнур растили меня. С малых лет я