И здесь тебя нет, потеряшка.
Видит Бог, он волновался. Слишком сильно хотел найти ее, обрадовать, сгрести уже, наконец, в свои объятья и потрясти со словами: "Райна, у нас получилось!" Получилось дойти туда, все получилось — все — все — все! И она счастливо улыбалась бы в ответ — широко и солнечно, светилась бы от радости, от того, что все закончилось не плохо — хорошо…
Только бы найти ее.
Глаза профессионально и быстро обыскали помещение, ноги на автомате уже понесли Канна к выходу, когда его взгляд случайно зацепился за лежащую поверх остальных картину.
Картину, на которой был изображен его дом в Девенпорте.
Он узнал его сразу: подтаявшие сугробы перед входной дверью, свисающие с крыши сосульки, горящий на фоне розовато — сиреневый закат. Трясущимися руками Аарон поднял картину, поставил ее у стены, долго всматривался в детали — изображенную несколькими мазками промерзшую дорожку, крыльцо, заснеженный коврик, о который они вытирали подошвы. Тогда, помнится, была ранняя весна; Райна часто мыла полы, чтобы убрать с пола остатки натасканной с улицы ботинками воды. Шлепала по коридорам в его разношенных тапках…
С тревожно бьющимся сердцем он вернулся к стопке лежащих друг на друге полотен и уже через минуту расставил их все вдоль стены.
Его кухня — клетчатая скатерть, кружка с трещиной на поверхности, кусок стола… Часть гостиной — книжный шкаф у стены, висящий на стене барометр. Он не помнил, что он там был, — она помнила.
Она помнила все: как выглядело его кресло в кабинете, тесный коридор между комнатами, собственную неприметную спальню, купленный ими новенький пуховик. Она помнила его самого — портреты, портреты, множество портретов. И на каждом из них Канн.
У Аарона от нежности и боли сжалось сердце.
"Все это время я любила его…" — и ее взгляд на той поляне в самое сердце.
Она любила. Любила.
А он стоял здесь, смотрел на изображенный на небольшом холсте собственный профиль, спинку кресла, вьющийся от сигареты дым и понимал одну вещь — он больше ее не отпустит. Никогда не отпустит. Свою хрупкую и чуткую, свою родную Райну.
Покидая студию, Канн ощущал, как дрожат и ладони, и колени. Как дрожит и захлебывается от чувств сердце.
*****
— Логан, я только что отправил тебе фото девушки, нужна помощь. Найди, куда она отправилась после того, как покинула дом, — просмотри записи с городских камер Ланвиля. Всех? Да, всех. Знаю, что это займет время, но я подожду. Диктую адрес…
Аарон сидел в машине и курил.
Покинув апартаменты, он посетил служебное помещение охраны, просмотрел записи видеонаблюдения с расположенной у крыльца здания камеры — узнал, что Райна ушла из квартиры в девять утра. Ушла живая и здоровая, трезвая на вид, одетая в куртку и штаны, в кроссовках, с рюкзаком за плечами.
Куда она отправилась? И когда вернется?
Просить Нилса о том, чтобы тот сообщил о возращении домой хозяйки пентхауса, бесполезно — все равно не выполнит. Кружить по многочисленным улицам Ланвиля в надежде встретить одного единственного человека — это все равно, что искать с вертолета затесавшийся средь миллиона черных камешков на берегу один серый, — абсолютно бессмысленно. Шанс на встречу подобным образом почти нулевой.
И потому Канн принял решение: он будет сидеть в машине и будет ее ждать. Столько, сколько потребуется.
*****
То ли по стечению обстоятельств, то ли потому что именно отсюда прилетал свежий солоноватый воздух, к шести часам вечера Райна вышла на городской пляж — пустой и мокрый. Сырые зонтики, влажные, с облупившейся краской на деревянных перекладинах лежаки; вдоль берега — то здесь, то там — тянулись размытые волнами остатки построенных кем‑то песочных замков.
Изрытый следами босых ступней бурый песок; крики голосистых чаек. В отдалении, у городского пирса стояли гигантские круизные лайнеры — белые, многоэтажные, величественные. Время от времени, когда один из них медленно и неповоротливо, свернув трап, отплывал от берега, раздавался протяжный, летящий над ближайшими кварталами Ланвиля гудок: "Прощайте, — пел он басом, — мы уплываем в далекие края…"
Райна уселась на ближайший лежак; лайнеры манили чем‑то недостижимым — весельем на борту, звонким смехом, радостью и общением. Там люди, покинув свои уютные каюты, сидели в роскошных залах ресторанов, пели в караоке — барах, играли на игровых автоматах. Проигрывали, выигрывали, вдыхали сладкий ветер свободы, радовались отдыху и отпуску, пьянели от одного лишь равномерного покачивания этажей огромного корабля. Кто‑то из них вечером пойдет на дискотеку, кто‑то будет смотреть веселую шоу — программу, кто‑то стоять на палубе и курить, держа в руке бокал с шампанским, кто‑то спать в каюте… Счастливчики.
Она не заметила, как к ней со спины осторожно подобрался обвешанный рекламными листовками парнишка. Не нашел других клиентов — решил уговорить одинокую сидящую на пляже девушку совершить путешествие. Затараторил сразу, как подошел:
— На "Анне — Марии" еще есть места — семь свободных кают. Совсем недорого — всего сто двадцать долларов за ночь. Лайнер идет трое суток вдоль живописного архипелага Ланвильских островов. Желаете порадовать себя путешествием?
Райна покачала головой.
— А на "Юнетте" всего три каюты осталось! По сто семьдесят пять за ночь — совсем недорого. Знаете, там внутри очень хорошо, красиво, просто роскошно. Вы когда‑нибудь совершали морскую прогулку?
— Нет.
— Зря! Невероятные впечатления! Столько народу, столько новых лиц…
— Я люблю одиночество, — соврала Райна. Одиночество она не любила уже давно. Ненавидела его. А соврала для того, чтобы парнишка — энтузиаст — черноволосый, узколицый, с отметинами оспин на лице — ушел.
Не тут‑то было.
— Одиночество? — кажется, зазывала обрадовался еще сильнее. — Легко! Специально для клиентов, предпочитающих уютный отдых без общения, у нас есть "Принцесса".
И он достал фотографию роскошной белой яхты — не такой большой, как два стоящих у пирса лайнера, но настолько симпатичной, что Райна против воли залюбовалась. А парень тараторил без умолку:
— Все включено! Любое время плавания на ваш вкус, отменный сервис, во время которого вы никого из обслуживающего персонала не увидите. Захотели поесть? Нажали на кнопку. Выпить? Нажали на кнопку. Решили, что пора возвращаться…
— …нажали на кнопку, — закончила фразу Райна и улыбнулась. Не заметила налетевший порыв холодного сырого ветра, поежилась, плотнее запахнула вокруг шеи воротник и все продолжала, не отрываясь, смотреть на "Принцессу".