полё!»
30. Да бежал тут Добрынюшка из грэдьни он вон,
И бежал-де Добрыня на конюшын двор,
И уздал-де, седлал да коня доброго:
Накладывал седёлышко циркальскоё,
Да поттегивал двенаццэть тугих потпругоф,
35. Да тринаццату тенул церес хребетьню кость, —
Он не для-ради басы, дак ради крепости,
Ради того-де опору богатырьского;
Надевал на сибя латы кольцюжныя,
Он брал-де доспехи богатырьския;
40. Лёкко-скрро скакал он на добра коня.
Выходила ёго маменька родимая,
Та цёсна вдова Омельфа Тимофеёвна;
Говорыла сама дак таково слово:
«Уш ты ой еси, цядо моё милоё!
45. Ты поедёш, цядышко, во цисто полё,
Да увидиш ты: ф поле бел шатёр стоит,
Во шатре лёжыт Илейка тут Муромець
Да на той-де на заставы на великое, —
Не доедь до шатра, дак со добра ко́ня сходи́:
50. Да выйдёт Илеюшка тут Муромець,
Да ты веть Илейки ниско кланейсе!..»
Роспрашшалса-де он с маменькой родимоей,
Он поехал во далецё цисто полё —
И выехал на далецё на цисто полё.
55. Соходил-де Добрынюшка со добра коня,
Он брал веть палоцьку буёвую,
Метал ету палоцьку под вы́шину,
Головой ету палоцьку потхватывал,
Из ус<т> таки реци выговарывал:
60. «Ишша как веть владаю палка буёвая,
Ишша так бы владать Илейкой Муромьцём!..»
Ишша брал-де копьё дак брусоменьскоё,
Метал-де копьё дак он под вы́шину,
Головой ето копьё дак он потхватывал,
65. Ис ус<т> таки реци выговарывал:
«Ишша как я владаю копьё брусоменьскоё,
Ишша так бы мне владать Илейкой Муромьцём!..»
Метал-де он сабёлку вострую
Да пот то-де под облако пот церноё,
70. Головой ету сабёлку потхватывал,
Из ус<т> таки реци выговарывал:
«Да как-де владаю сабля вострая,
А так бы владать Илейкой Муромьцём!»
Лёкко-скоро скакал он на добра коня
75. Да поехал на заставу на великую
Ко тому ко Илейки он веть к Муромьцю.
Не доехафши до его дак за три попрышша,
Натегивал тугой лук розрыфцятой,
А клал-де Добрынюшка калену стрелу;
80. Да стрелял-де Добрынюшка во бел шатёр,
Ишша сам этой стрелки прыговарывал:
«Полетай, моя стрелоцька, во бел шатёр
И падай не на гору, не на воду, —
Ишша падай Илеюшки во белую груть,
85. Во белую грудь дак во ретиво серьцё!..»
Прилетела эта стрелоцька во бел шатёр,
Падала Илейки во белую груть,
Во белу́ю ему груть, во цюдён ему крест.
Ото сну-де Илейка пробужаицьсе,
90. Скакал-де Илейка на резвы ноги,
Бежал-де Илейка из бела шатра,
Посмотрел-де Илейка по цисту пою,
Да увидял-де Илейка в цистом поле удала добра молотца.
Да лекко-скоро скакал он на добра коня,
95. Да ехал Илейка во цисто полё
Да ко удалу добру молотцу;
Он крыцял-де зыцял да громким голосом:
«Уш ты ой еси, удалой доброй молодець!
Ты которого города, коей земли?
100. Ты которого отьця, которой маменьки?
Да как-де тибя да именём зовут,
Да как звеличают по отечесьву?
Ис сибя ты, молодець, молодёшенёк,
Умом-разумом, удалой, ты глупёшенёк:
105. Направляёш ты ноньце калену стрелу,
Ты стреляш мне-ка во белую грут<д>ь!..»
Ницёму этому удалой он не варуёт.
Сражалисе они дак на цистом поле.
Они палоцьками бились буёвыма, —
110. Они тем боём друг друга не ранили.
Они вострыма копьеми кололисе, —
Да во ту-де пору дак во то времё
У Добрыни права руцушка приослабила:
Полетел-де Добрынюшка с коня здолой.
115. Прижал-де стары казак ко сырой земли,
Потом соходил дак со добра коня.
Вымал он цижалой нош булатён-бы,
А хоцёт колоть да груди белыя,
И сам говорил да таково слово:
120. «Уш ты ой еси, удалой доброй молодець!
Ты которого города, коей земли?
Ты которого отьця, которой маменьки?
И как-де тибя да именём зовут?
Ишша как звелицяют по отецесьву?»
125. Да во ту-де пору — дак он во то времё
Ухватилса удалой он за ножыцёк,
Схватилса-де он да как правой рукой, —
Восиял на руки у ёго злацён перстень,
А тот-де перстень Илейки Муромьця.
130. Соходил-де Илейка со белых грудей,
Брал-де ёго дак за белы руки,
Подымал-де ёго дак на резвы ноги,
Цёловал во уста-де во сахарныя:
«А-й говоры[191] ты, Добрынюшка Микитиць млад,
135. Ты не так езди по цисту полю!..»
Да садились они дак на добрых коней,
Поехали ко городу ко Киеву
138. Ко тому-де ко князю ко Владимёру.
255. Сорок калик со каликою
От того же от озёра от Маслеёва
Ко тому-де манастырю поцесному,
Ко тому ко кресту да Ливанидову
Собиралосе их дак соежжалосе
5. Да <о>не сорок калик дак со каликою.
Да една-де калика — да как бела лебедь,
Да снаряжона калика — да буди макоф цвет,
На имё Михайло да Михайловиць млад.
Они фсе в землю копья испотыкали,
10. Да на копьиця сун<м>ки исповешали
(Да сунки-ти были рыта бархата,
Да подсуноцька были хрусьцятой камки!);
Они клали-де заповедь великую,
Да великую заповедь цежолую:
15. «Да пойдём ноньце, браццы, в Ёрусалим-грат;
Ишша хто из нас, браццы, дак заворуицьсе,
Ишша хто из нас, браццы, заплутуицьсе,
Ишша хто из нас, браццы, за блудом пойдёт, —
Такова-де судить дак нам своим судом:
20. В сыру землю ёго копать до пояса,
Речист езык тенуть у ёго теменём,
Ретивоё серьцё — скрось хрибетьню кость,
Скрозь хрибётьнюю кость, дак промежу плеча, —
Оставлять нам казнёна на цистом поле!»
25. Да поло́жыли заповеть великую,
Брали-де копьиця вострыя,
Повесили суноцьки цижолыя.
Пошли они браццы по цисту полю.
Да не ясныя соколы в перелет летят,
30. Да не белыя крецеты в перепу́с(к) пустя́т, —
Едут-де