— Фарр-сайах, можно вас на секунду? Я понимаю, что не самое удобное время...
— Да, — сказал Фарр. — Как раз сейчас я занят.
— Дело безотлагательное.
Фарр повернулся к женщине:
— Одну минутку. Я сейчас вернусь.
— Спеши! — она выглядела очень неспокойной.
Фарр с удивлением поглядел на нее, и открыл было рот, чтобы заговорить.
— Шшш! — предостерегла она.
Он пожал плечами и вышел.
— В чем дело? — спросил он Омена Безхда.
— Фарр-сайах, вы хотите сохранить жизнь?
— И даже очень... Но...
— Пригласите меня в каюту, — попросил Омен Безхд и сделал шаг вперед.
— Это едва ли возможно, — ответил Фарр. — И вообще...
— Вы поняли меня или нет? — серьезно спросил исцик.
— Нет. Я хочу, но, видимо, не могу.
Омен Безхд кивнул:
— Галантность следует отбросить. Давайте войдем в каюту. Времени нет.
Отодвинув панель, он шагнул вперед.
Фарр прошел следом, чувствуя себя очень глупо.
Миссис Эндервью вскочила.
— О! — воскликнула она, заливаясь краской. — Мистер Фарр!..
Фарр беспомощно развел руками. Миссим Эндервью попыталась выйти из каюты, но Омен Безхд загородил ей путь. Он улыбнулся — рот раскололся, обнажая дугу острых зубов.
— Прошу вас, миссис Эндервью, не уходите. Ваша репутация в опасности.
— Я не могу терять времени, — резко ответила она.
Фарр вдруг увидел, что она совсем не миловидна, что у нее помятое лицо, а глаза злые и себялюбивые.
— Дрошу вас, — сказал Омен Безхд, — не сейчас. Сядьте, если угодно.
Стук в дверь. Голос хриплый от бешенства:
— Откройте! Эй вы, там, открывайте!
— Конечно же, — сказал Омен Безхд.
Он широко распахнул дверь. В проеме стоял мистер Эндервью, сверкая щелками глаз. В руке он держал шаттер, и рука у него дрожала. Он увидел Омена Безхда, и плечи его поникли, а челюсти лязгнули.
— Извините, что не приглашаю вас войти, — сказал Фарр. — У нас несколько тесновато.
Эндервью возобновил атаку:
— Что здесь происходит?
Мисис Эндервью шагнула вперед, держась за перила.
— Ничего, — произнесла она сдавленным голосом. — Совсем ничего.
Она выбралась в коридор.
— Для вас ничего здесь нет, — небрежно сообщил Омен Бездх Эндервью. Вам бы лучше присоединиться к вашей даме.
Эндервью медленно повернулся на каблуках и отошел.
Фарр почувствовал слабость в коленях. Он не мог постигнуть глубину причин, не мог разобраться в водоворотах мотивов и целей. Он сел на койку, краснея при мысли, что его провели, как простака.
— Отличный способ вычеркнуть человека из жизни, — заметил Омен Безхд. — По крайней мере, не противоречит земным установкам.
Фарр быстро вскинул глаза, уловив в этом замечании сарказм.
— Что ж, вы спасли мою шкуру — по меньшей мере два или три квадратных фута...
— Пустяки, — ответил Омен Безхд, поднимаясь и покачивая несуществующим лорнетом.
— Для меня не пустяки. Я люблю свою шкуру.
Исцик повернулся, чтобы идти.
— Постойте! Я хочу знать что происходит?
— Все и так очевидно.
— : Может, я дурак.
Исцик задумчиво посмотрел на него:
— Наверное, вы слишком близки к происходящему, чтобы увидеть картину целиком.
— Вы же свекр...
— Все иностранные агенты из свекров.
— Ладно, но все-таки, что происходит и что вам от меня нужно, и что нужно от меня Эндервью?
— Они тщательно взвесили пользу и опасность, которую вы можете принести.
— Это совершенно фантастично!
Омен Безхд сфокусировал на нем обе фракции глаз и заговорил, размышляя вслух:
— Каждая секунда бытия — новый мираж. Осознание ежесекундно ожидающих нас бесчисленных вариаций и возможностей — улицы в будущее. Мы идем по одной из них, но, кто знает, куда приведут другие. Это вечное волшебство, таинственная неопределенность последующей секунды вкупе с минувшей и есть непрерывно разворачивающийся ковер бытия.
— Да, да, — сказал Фарр.
— Разум наш меркнет перед чудом жизни, перед ее мощью и величием. — Омен Безхд отвел наконец глаза. — В сравнении с ней происходящее сейчас имеет не столь большое значение, чем один-единственный вздох.
— Вздыхать я могу, сколько захочу, — сказал Фарр жестко. — Умереть я могу однажды, так что, видимо, практическая разница здесь все же есть. Очевидно, вы думаете так же, как и я, признаю, что нахожусь у вас в долгу. Но почему?
Омен Безхд помахал отсутствующим лорнетом:
— Конечно, рациональность для исциков совсем не та, что для землян. Тем не менее, мы подчиняемся некоторым инстинктам, таким, как благоговение перед жизнью и стремление помогать знакомым.
— Значит, ваш поступок не более, чем дружеская услуга?
Омен Безхд поклонился:
— Можно сказать и так. А теперь я пожелаю вам доброй ночи...
Он вышел из каюты.
Фарр в оцепенении опустился на койку.
За последние несколько минут Эндерью из добродушного миссионера и его привлекательная жена превратились в пару безжалостных убийц. Но почему? Почему?
Фарр в отупении покачал головой. Помощник коменданта упоминал отравленный шип и отравленное питье. Очевидно, на них лежит ответственность и за это. Он гневно вскочил, подбежал к двери, отодвинул ее и посмотрел вдоль перил. Направо и налево уходили полосы серого стекла. Наверху такие же перила давали доступ к следующим каютам. Фарр добрался до конца перил и через арку заглянул в комнату отдыха. Двое исциков и двое молодых туристов (санитарных инженеров) играли в покер. Исцик одной парой фрагментов смотрел в карты, другой на противников и выигрывал.
Фарр вернулся. Он поднялся по трапу на верхнюю палубу. Тишина здесь нарушалась лишь обычной жизнью механизмов вентиляции, неразборчиво болтали в комнате отдыха пассажиры.
Фарр подошел к двери с табличкой «Меррит и Антей Эндервью. Он подождал, прислушиваясь, но ничего не услышал: ни звуков, ни голосов. Тогда он поднял руку, чтобы постучать, но задержал ее. Он вспомнил объяснение жизни Оменом Безхдом — бесконечность улиц в будущее... Он мог постучать, он мог вернуться к себе в каюту. Он постучал.
Никто не ответил. Фарр оглянулся вдоль перил. Он все еще мог вернуться... Он попробовал открыть дверь. Она подалась. В комнате было темно. Фарр нащупал выключатель, свет залил комнату. Меррит Эндервью жестко сидел в кресле и глядел на него бесстрастными глазами.
Фарр увидел, что он мертв. Антей Эндервью лежала на нижней койке, расслабленная и совершенно спокойная.
Фарр не стал ее рассматривать ближе, но она тоже была мертва. Шаттер, поставленный на низкий уровень вибрации, гомогенизировал их мозг, их мысли и память превратилась в коричневую массу, а улицы в будущее, которые они выбрали, рухнули в небытие. Фарр не двигался. Он пытался удержать дыхание, не зная, что беда уже случилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});