– Это ведь та девушка, которая была с вами на Манхэттене? – уточнил Маркус. – По-моему, мы должны ей печеньку.
– Не печеньку, черт подери, а целую кондитерскую, – проворчала Зочи. – Если бы я не стояла сейчас по пояс в грязи, расцеловала бы Юн в обе щеки.
– Цыц, – шикнул Джейден. – Один раз они нас уже услышали. Хотите, чтобы вернулись? – Он снова уперся в лодку и проговорил одними губами: «Раз, два, три». Ребята дружно толкнули лодку и подвинули почти на полметра. Они снова уперлись в борт и толкнули еще, потом еще, и так, раз за разом, продвинули лодку почти на пять метров вперед по илистому дну. Десять метров. Двадцать. На берегу снова показались огни: беглецов искали с фонарями. Ребята волокли лодку по мелководью и молились, чтобы солдаты их не услышали.
Наконец стало глубже, показался залив, и вскоре лодка уже свободно плыла по воде, но ребята провели ее дальше, чтобы под их тяжестью она снова не уперлась в дно. Сэмм помог всем забраться на борт, потом залез сам. Маркус с Джейденом отыскали весла, и беглецы поплыли на север через залив.
– Наконец-то мы в безопасности, – вздохнула Кира. Зочи уже спала.
– В безопасности от людей, – Сэмм устремил взгляд вдаль, на материк. – Осталось разобраться с моими.
Глава тридцатая
– Мы высадимся возле Мамаронека, – Сэмм, прищурясь, посмотрел на небо, потом на берег вдалеке. – По крайней мере, я так думаю.
Бухта, из которой они вышли, оказалась узкой и длинной, так что беглецы не рискнули включать мотор, пока не уплыли в залив и берег не скрылся из виду. Мотор работал с перебоями, но все-таки работал, и они двигались прямо на север, пока небо не начало светлеть и на бесцветном горизонте не проступили коричневато-зеленые мазки материка. Тогда беглецы взяли западнее и повернули к берегу. Кира надеялась, что мотор вытянет до конца: она слишком устала, чтобы грести.
– Мамаронек? – переспросил Джейден. – Звучит еще глупее, чем Ашарокен.
– Мамаронек – это очень даже неплохо, – пояснил Сэмм. – Правда, чуть южнее, чем мне хотелось бы, но там нет ничьих баз, так что у нас получится высадиться незамеченными.
– А почему для тебя так важно, чтобы нас никто не видел? – поинтересовался Маркус. – Вот эти группировки, о которых ты говорил, у них просто разные мнения по каким-то частным вопросам, – типа, одним это кино нравится, другим нет, – или между ними полномасштабная война?
– Если нас заметят, то непременно нападут, – пояснил Сэмм, – меня возьмут под стражу, чтобы с моей помощью надавить на противников, а что сделают с вами – не знаю.
Кира посмотрела на звезды:
– То есть не все группировки так дружелюбно настроены, как твоя?
– Да моя тоже не отличается особым дружелюбием, – быстро ответил Сэмм. – И то, что они предложили перемирие, вовсе не означает, что они распахнут объятия любому, кто ступит на их территорию. У нас с другими группировками… ожесточенные разногласия, поэтому мы стали осторожны, а со временем – и подозрительны. Так что лучше смотреть в оба.
– А как нам отличить одну группировку от другой? – спросила Зочи. – У вас разная униформа или… ну я не знаю, пилотки разного цвета?
– Не уверен, что это возможно без связи, – покачал головой Сэмм. – Моя группировка называется «рота «Д», и у большинства из нас на форме есть соответствующая нашивка, но если они настолько близко, чтобы ее разглядеть, значит, уже поздно. Мы с вами в зоне боевых действий.
Мотор снова чихнул и заглох. Джейден встал, несколько раз дернул шнур, потом ударил по мотору гаечным ключом и снова дернул. Мотор зафырчал, но гораздо тише прежнего.
– Старый бензин, – с досадой проговорил Джейден и бросил гаечный ключ на дно лодки. – Либо двигателю крышка, либо топливо кончается. В любом случае последние километр-другой придется идти на веслах.
– А с кем мы можем там столкнуться? – спросила Кира, глядя на Сэмма. – Насколько все серьезно в этой зоне боевых действий?
– Основная часть мятежников на севере, – ответил Сэмм, – в городе под названием Уайт-Плейнс, а еще в Индиан-Пойнте. Они управляют реактором.
– Ого, – удивилась Зочи, – ядерным?
– А каким же еще, – кивнул Сэмм, – откуда бы мы иначе брали электричество?
– От солнечных батарей, – отрезала Зочи. – Как мы.
– Вам, может, этого и хватает, – проговорил Сэмм. – Атомная станция в Индиан-Пойнте до войны обеспечивала энергией сотни миллионов домов. Теперь же, когда нас осталось немногим более миллиона, этого электричества более чем достаточно. Управляют станцией мятежники. Роте «Д» несколько лет назад удалось подключиться к их сети, так они до сих пор ничего не заметили.
– Но атомная энергия опасна, – сказала Зочи. – А если что-то случится? Утечка, или расплавится реактор, или еще что?
– На большинстве станций так и произошло, – пояснил Сэмм. – Когда разразилась эпидемия РМ и начали гибнуть люди, когда мы поняли, что ничего не можем с этим поделать, разыскали как можно больше атомных станций и остановили реакторы. Есть еще одна в Коннектикуте, через пролив от Ист-Мидоу, почти в ста километрах от вас, – он указал на северо-восток. – И если там расплавится реактор, то вам всем конец.
– Ну надо же, – съязвил Джейден. – Благородные партиалы пытаются спасти человечество.
Сэмм кивнул:
– А вы никогда не думали о том, что все могло быть гораздо хуже? По-вашему, почему не горят города, а в воздухе не висят ядерные осадки? Люди гибли слишком быстро. У кого-то было время остановить заводы и атомные станции, пока вы все не вымерли, но так было не везде, а для смертельной аварии достаточно одного-единственного неисправного реактора. И даже когда мы сообразили, что происходит, всё закрыть не смогли: потеряли тот, что в Нью-Джерси, и в Филадельфии, и множество других в сторону Западного побережья. Вот почему мы решили остаться к востоку от Гудзона. А ведь в других частях света еще больше реакторов, но там не было армии партиалов, и значит, скорее всего, многие вышли из строя. Может, даже больше половины.
Никто не проронил ни слова. Слышно было лишь, как чихает мотор.
«Мы гадали, выжил ли кто-то еще, – подумала Кира. – Ведь, по идее, в других странах должно было найтись такое же количество людей, невосприимчивых к вирусу, что и у нас. Не может быть, чтобы все остальные умерли».
– В конечном счете мы раскололись на группировки, так как не смогли договориться, что с вами делать, – негромко рассказывал Сэмм. – Одни предлагали вас прикончить, но большинство, как я и говорил, хотело спасти. Обстановка… накалилась. Мягко говоря. А потом прокатилась первая волна смертей среди наших командиров, и все пошло прахом. Рота «Д» – почти всё, что осталось от настоящих законопослушных партиалов, и единственные, у кого сохранилась прямая связь с Советом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});