В начале июля войска Национально-революционной армии двинулись на север. Общая их численность составляла на тот момент около 100 тысяч солдат и офицеров. Объективным союзником НРА была Националистическая армия (150 тысяч штыков), командующий которой Фэн Юйсян заявил о поддержке доктора Суня еще в октябре 1924 года. В мае 1926 года маршал Фэн даже вступил в ГМД, однако помочь своим товарищам по партии он не мог, так как за три с половиной месяца до Северного похода потерпел крупнейшее поражение от северокитайских милитаристов. Противостояли армии Чан Кайши три милитаристские группировки. Во главе них стояли: в Центральном Китае — знакомый нам У Пэйфу, расстрелявший забастовку ханькоуских рабочих 7 февраля 1923 года; в Восточном Китае — отколовшийся от У Пэйфу маршал Сунь Чуаньфан и в Северном и Северо-Восточном Китае — маршал Чжан Цзолинь. Армии У и Суня насчитывали по 200 тысяч бойцов каждая. Маршал Чжан мог выставить 350 тысяч человек. Силы, как видно, были неравными, но Чан Кайши повезло. Еще в феврале 1926 года в армии Чжао Хэнти, хунаньского губернатора, входившего в группировку генерала У, произошел раскол. Командир 4-й дивизии его войск генерал Тан Шэнчжи поднял восстание, предварительно связавшись с кантонским правительством. (Одним из тех, кто способствовал установлению такой связи, был, кстати говоря, Мао Цзэдун, наряду с другими лидерами хунаньских коммунистов.) Заручившись поддержкой Кантона, Тан атаковал генерала Чжао, вынудив его бежать из Чанши.
8 конце марта 1926 года он провозгласил себя губернатором Хунани. Но укрепиться ему в столице провинции сразу не удалось. Генерал У двинул против него войска, и тот вынужден был оставить город. В этих условиях Чан Кайши сделал единственно верный ход: 19 мая он направил в Хунань один из полков НРА численностью в две тысячи человек.
Этот полк был единственным в армии Гоминьдана, во главе которого стоял коммунист (принадлежность этого человека к компартии, правда, хранилась в секрете). Звали комполка Е Тин. Младшие и средние командиры в полку тоже являлись членами КПК, равно как и несколько сот солдат. Именно этот полк, входивший в состав 4-го корпуса НРА на правах отдельного, помог Тан Шэнчжи переломить обстановку. Вслед за ним в Хунань была дислоцирована бригада 7-го корпуса, а в начале июня дивизия Тана был реорганизована в 8-й корпус НРА. Именно это и предопределило первоначальный успех Северного похода. Уже через два дня после его начала, 11 июля, совместные силы 4, 7 и 8-го корпусов вновь взяли Чаншу. После этого, в середине августа, на встрече Тан Шэнчжи с Чан Кайши было решено продолжить Северный поход двумя колоннами: западной, целью которой было взятие трехградья Ухани, и восточной, нацеленной на столицу провинции Цзянси, город Наньчан. Во главе восточной колонны встал сам Чан Кайши, во главе западной — Тан Шэнчжи. 17 августа Северный поход был продолжен240.
Началось объединение страны, но Мао по-прежнему находился в Кантоне. В родную, уже освобожденную армией НРА Хунань он приехать не смог, так как был просто завален делами. Его теперь все время приглашали в разные аудитории выступать о крестьянском движении: все ожидали массового революционного подъема в деревне. На своих курсах, где он директорствовал, Мао в течение четырех месяцев вел занятия по трем предметам: крестьянский вопрос (23 часа в неделю), просветительская работа в деревнях (9 часов) и география (4 часа). По приглашению крестьянского комитета гуандунского провинциального парткома Гоминьдана читал лекции по аграрному вопросу, истории Коминтерна и СССР на вновь открытых при этом комитете курсах инспекторов. В июле вместе со слушателями крестьянских курсов в течение недели занимался агитационно-пропагандистской работой среди крестьян на севере Гуандуна, на границе с Хунаныо, а в середине августа в уезде Хайфэн, на востоке провинции, в течение четырнадцати дней вел практические занятия. В начале же сентября выступал перед курсантами школы Вампу. Одновременно ему пришлось редактировать и готовить к изданию серию брошюр «Крестьянский вопрос» (всего планировалось издать 52 книги, однако вышли в свет 26)241.
Радикальные взгляды его не изменились. Он по-прежнему призывал к свержению всего класса дичжу, невзирая на то, что «помещичьи» сынки возглавляли армии Северного похода. «Крестьянская проблема есть центральная проблема национальной революции, — твердил он. — Если крестьяне не восстанут, не присоединятся к национальной революции и не поддержат ее, то национальная революция не добьется успеха… Если крестьяне не восстанут и не будут бороться в деревнях против привилегий феодально-патриархальных дичжу, покончить с властью милитаристов и империалистов будет невозможно». Отсюда следовал вывод: главной задачей момента должно стать «быстрое формирование крестьянского движения»242. Этому он учил своих слушателей, к этому прилагал все усилия. Омрачить раскрывавшиеся перед революцией перспективы, похоже, ничто не могло: миллионы угнетенных крестьян, казалось, были готовы к тому, чтобы сокрушить Поднебесную.
Часть IV
ВИНТОВКА И ВЛАСТЬ
КРУШЕНИЕ ЕДИНОГО ФРОНТА
НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В КИТАЕ (1925–1927 гг.)
К осени 1926 года западная колонна войск НРА вышла в долину реки Янцзы, предварительно разгромив основные силы милитариста У Пэйфу в провинциях Хунань и Хубэй. 6 сентября был взят Ханьян, 7-го — Ханькоу, а 10 октября, в День Республики, — Учан. Таким образом, все трехградье Ухань оказалось в руках Национально-революционной армии. Это был один из наиболее крупных центров Китая: в нем насчитывалось около полутора миллионов жителей. Стратегическое значение имело его расположение: посреди Великой Китайской равнины, на пересечении двух наиболее важных транспортных артерией страны — текущей с запада на восток реки Янцзы и железной дороги Пекин — Чанша. Старинный город, основанный еще в конце Ханьской династии, в III веке н. э., Ухань развивался быстро. В конце XIX века он был открыт для иностранцев, основавших в Ханькоу свою концессию. Это несомненно сказалось на экономическом процветании этой части Ухани: расположенный на левом, северном, берегу Янцзы, Ханькоу превратился в важнейший коммерческий порт Центрального Китая. В нем, а также в расположенном по соседству Ханьяне выросли промышленные предприятия. Экономический подъем, однако, не сказался на политическом статусе левобережья. Центром общественной и культурной жизни трехградья всегда был и оставался Учан.
Разумеется, взятие столь важного населенного пункта можно было считать большой удачей гоминьдановской армии. В начале ноября Политический совет ЦИК ГМД принял решение перенести в Ухань из Кантона резиденцию Национального правительства, и через месяц часть министров (в основном левой ориентации) вместе с Бородиным перебрались на новое место. 1 января Ухань был официально провозглашен столицей гоминьдановского Китая1. Ближайшая победа Гоминьдана над милитаристской реакцией во всей стране становилась очевидной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});