Когда же всадники свернули с дороги и направили коней прямо к холму, он слегка напрягся. Мало ли кто это может быть. А вдруг это те самые маги, что похозяйничали здесь? А вдруг это они теперь едут сюда с проверкой? Он их не боялся, но понимал, что если это и в самом деле маги, то разойтись с ними мирно не получится.
Но это оказались не маги. Ещё издали он разглядел, что к нему приближаются обычные таёжные мужички. Лошадки у них были неказистые, седла тоже такие, на каких ни один уважающий себя маг не поедет, да и по одежде угадывалось, что к обеспеченным весичам эти всадники никакого отношения не имеют.
Стёпка поначалу подумал, что они, наверное, решили поклониться священным камням. Объяснять придётся, подумалось мельком, как бы ещё и не обвиноватили... И тут он узнал едущего первым гоблина. Им оказался Стышла, тот самый попутчик, что провожал его до развилки. Одежда у него была приметная - кожаная куртка с ядовито-жёлтой шнуровкой и чёрные штаны навыпуск. Что его заставило вернуться с полдороги? Он же, кажется, в Протору направлялся... Впрочем, какая разница? Мало ли какие у него здесь дела. Может, забыл чего.
Всадники подъехали ближе, остановились, негромко переговорили, потом спешились и направились к холму, ведя лошадей за собой. Шагали они неторопливо, уверенно, видимо, уже не раз на этом холме бывали.
- Тута он! - довольно объявил Стышла, разглядев за кустами сидящего на камне Степана. - Я же чуял, что он так скоро не уйдёт! Здрав будь, э-э-э... малой!
- И вы здравствуйте, - Стёпка спрыгнул на землю и отряхнул замаравшиеся штаны. - В Усть-Лишай возвращаетесь?
- В Лишай? - оглянулся на своих спутников Стышла. - Не... Мы это... Мы по другой надобности... А чегой-то здеся всё изворошено? - удивлённо уставился он на раскиданные камни. - Энто кто таковскую разруху учинил? Не ты ли? - спросил и криво улыбнулся, мол, ясень пень, тебе этакое не содеять, а я всего лишь шутю.
- Маги это весские здесь постарались, - сказал Стёпка. - Приехали из Усть-Лишая и... повалили. Зачем-то.
- Вот же как оно, - протянул Стышла. - Эвон что учудили, маги-то. Ну а ты, малой, отыскал ли чего хотел?
- Отыскал, - ответил Стёпка. Он смотрел на спутников Стышлы и они ему совсем не нравились. Один был угрюмый лохматый тайгарь поразительно зверской наружности, в драной безрукавке на голое тело, руки в шрамах, на поясе дубина, утыканная шипами, глаза злые, выражение лица такое, словно весь мир ненавидит - вылитый душегуб с большой дороги. Второй был немногим лучше. Вернее, намного хуже. Вурдалак с широким бугристым лицом, с длинными усами, на серую многажды штопанную рубаху накинута видавшая виды пластинчатая кольчуга, а портки такие, словно он их полгода не снимал - засаленные и в частых прорехах. Из оружия на поясе только два устрашающих ножа. Странные у Стышли оказались попутчики. Или помощники. Или, что вернее, подельники. Стёпка посмотрел на лицо гоблина, и лицо это не понравилось ему ещё больше. И одет Стышла был поприличнее, и ухожен, и чист, но лицо уж больно неприятное, и в глазах отчётливо различается неприкрытая злоба, уверенная такая злоба лёгкого на подлость человека.
- Цвет папорника, говоришь, отыскать велели, - Стышла несуетливо оглядывал вершину холма. Его спутники, привязав коней к берёзке, подошли и встали по сторонам. Пахло от них не слишком приятно: дымом костра, навозом и давно не мытыми телами. Стёпка поморщился и отступил на пару шагов. Он уже сообразил, что ничего хорошего от этих неароматных... посетителей ждать не приходится. - А ведь не растёт здеся папорник-то. А, малой? Не растёт. Сбрехал ты мне давеча, ой, сбрехал. Так я говорю, други?
Други мрачно закивали лохматыми головами, надвигаясь с двух сторон. Стёпка сунул руку в карман, сжал рукоятку ножа, но тем пока и ограничился, в надежде, что до драки, может быть, ещё и не дойдёт. Стышла дрогнул поначалу, тоже схватился за нож, но увидев, что отрок ничего опасного с его точки зрения не сделал, слегка расслабился.
- Так что же ты взаправду здеся искал? - с нажимом спросил он, уставясь на Стёпку своими неприятными глазами. - Токмо не бреши более, что тебя маги сюда послали. Ведомо нам, что это за место. Ведомо, что тута в былые года владетельные люди прихоранивали. И знаешь, что нам думается? Думается нам, что вызнал ты чтой-то важное и пришёл сюда не из пустого интересу. Верно я рассудил?
- Верно, - не стал отпираться Стёпка. Немытая троица, конечно, пугала его, но не так чтобы слишком, а Стышла пока этого ещё не понял и говорил напористо, нагло, стремясь застращать робкого отрока.
- Во-от. А я об чём толковал? - оглянулся гоблин на своих спутников ещё раз. Те, оживившись, кивнули, признавая правоту предводителя. - Нусь так поведаешь нам, что ты тут вышнырял? Добром поведаешь ли?
- Добром? - Стёпка сделал вид, что задумался. - А если я добром не захочу?
- Тогды не обессудь, - развёл руками Стышла. - Добром не пожелаешь, силой принудим. Думашь, я не домыслил, чего ради ты сюда на ночь глядя пожаловал? Не иначе Старуха тебе про богатства прихороненные выболтала, вот ты и надумал в одиночку-то всё себе прибрать. Да уж не обессудь, не судьба тебе прибытком разжиться. Отберём мы у тебя всё, как есть отберём. Ну, сам посуди, на кой малому отроку богатство? Что ты с ним, неразума, делать будешь? Пряников медовых на рынке прикупишь? Портки себе новые, да наряды мамке своей? А мы... Мы имя с умом распорядимся. По справедливости. Токмо без тебя. Уж не обессудь.
Стёпке стало противно. Он Стышлу этого не так уж долго знал, но все же не ожидал от него подобной подлости. Вот ведь надо же, замыслил недоброе, мозгами пораскинул, дружков подговорил, приехал отрока грабить. Сволочь какая, а ещё гоблин.
- Ну, хоть немножко-то мне оставите? - сказал он, стараясь сделать голос жалобным. - А то пряников мне шибко охота.
- Живым останешься - того тебе и хватит, - жестко и равнодушно сказал Стышла, глядя на Стёпку уже как на покойника. - Жизнь молодая, она любого пряника слаще.
Не оставят в живых, понял Стёпка. Они с самого начала задумали всё у меня отобрать, а потом прирезать. Им живые свидетели ни к чему.
- Да ведь не отпустите вы меня, - сказал он.
Вурдалак жутко ухмыльнулся, показав сломанный клык, почесал бороду, вытянул из ножен грубый, тронутый ржавчиной тесак.
- Малец-то умён не по годам, - прохрипел он. - Верно ты, Стышла, рассудил, тайную ухоронку токмо такой и сподобен отыскать.
Стышла прищурился на Стёпку, обдумал что-то, кивнул:
- Чего таить, прав ты, малой. Но ты не бойся, помрёшь без муки. Душа твоя на небо легко улетит. За Старухой вослед.
- Ага, - кивнул в ответ и Стёпка. - Вы меня не больно зарежете. Ну, спасибо вам за такую заботу. А то я уже испугаться успел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});