расскажу?» Сосед говорит: «Между прочим, я сам агент ФБР». Мужик ему: «Хорошо, в таком случае буду рассказывать ме-е-е-дленно».
Скорее всего, он знает, что мы здесь. Я исподтишка бросаю взгляд на Уэйда, который ехидно ухмыляется:
– Вот же задница. Годы его не меняют. – Он прочищает горло. – Детектив Лэнгфорд!
Лэнг поворачивается и теперь ухмыляется нам.
– О, агент Уэйд Миллер. – Его взгляд перекочевывает на меня. – И агент Джаз… Извините, не знал, что вы здесь.
Хэйзел отворачивается от тела, чтобы поздороваться.
– Рада вас видеть, детектив… в смысле, агент Джаз. Поздравляю.
– Спасибо, Хэйзел. Было бы с чем… Что-нибудь есть?
– Есть ноль без палочки, – она вздыхает. – Этот человек не оставляет за собой ни-че-го.
– Такой же результат и у криминалистов, – вторит ей Лэнг. – Но в этом убийстве есть одно интересное отличие.
Косым кивком он подзывает нас подойти, и мы вместе останавливаемся перед телом некогда красивой брюнетки. Отравив свою жертву, Поэт затем использовал что-то, похожее на помаду – скорее всего, ее помаду, – для того чтобы намалевать на лице женщины большущую букву «U».
– Похоже, он хотел, чтобы мы увязали его с убийствами в Хьюстоне и Браунсвилле, – поясняет Лэнг. – И, опять же, он нашел способ избежать неряшливости, которая, как ты говоришь, ему не по нраву.
– «U» значит «недостойная».
– Вопрос в том, – говорит Лэнг, оглядывая меня, – кто именно здесь «недостойный». Ты как думаешь, Джаззи: не адресовался ли этот стишок тебе, а не ей?
Глава 93
Я стою у кафе невдалеке от дома, где тело Авы Ллойд дожидается визита детектива Джаз. Поправка: агента ФБР Саманты Джаз. Агент. Мне нравится звучание этого нового титула. Он ей идет. Придает больше властности, больше свободы. Ее и агента Уэйда Миллера я сопроводил в район, где в доме по-прежнему находится замерзшее тело Авы Ллойд. С расстояния я наблюдал, как она спешит к толпе и скрывается за желтой лентой. И вот теперь я стою здесь, прямо перед кофейней, потягивая эспрессо и наслаждаясь хаосом, который, я знаю, только она расценит как идеальный порядок.
Интересно, догадалась ли она, что холод – это часть кары грешника? Поняла ли, что они у меня сидят голые и замерзающие, в то время как я заставляю их делать выбор между жизнью и смертью? То есть между таблеткой или выстрелом в голову…
Конечно же, все выбирают таблетку. Они верят, что это дает им шанс выжить.
Но это не так.
К сожалению, мое пребывание здесь жестко ограничено. Я подхожу к урне и выбрасываю туда свой стаканчик, в размышлении о необходимом прогрессе. Прогресс, что начался с исхода Ньюмана Смита, послужившего определенной цели – барьеру между мной и агентом Джаз, когда она еще была не готова узреть меня в себе. Человек, избавиться от которого по наступлении срока было легко и приятно: растлитель малолетних, которого, я знал, агент Джаз сочтет недостойным. Она так и поступила. Но оказалась не готова вынести финальный вердикт – вечную кару, которая ему уготована. Прогресс, как видно, требует времени.
К осуждению она относится вполне спокойно, но все еще не применяет надлежащее наказание. Чему-то противится. Однако это придет к ней примерно так же, как она сегодня вечером пришла ко мне. Агент Джаз выбрала Дэйва. Книга выбрала Аву. Выбор был не случаен, и для нее настало время пройти полный круг. Открыть глаза и увидеть меня таким, каким ей должен представать мой привычный образ.
В нескольких кварталах припаркован мой «БМВ». Я забираюсь в него и совершаю короткую поездку в Южный Остин, где сейчас в захудалом трейлерном парке обитает Ричард Уильямс. Ему я должен заплатить за убийство Ньюмана, а нынче вечером я запланировал для него еще и небольшой бонус, которого он никак не ожидает. Потому что он тупой ублюдок. Задрипанные трейлеры разбросаны по всему парку, и я, как уже бывало дважды, заезжаю в лесок непосредственно за его трейлером и оставляю в условленном месте (дыра в дереве) деньги, а также нынешний дополнительный приз – бутылку элитного виски.
Припарковавшись за одним из соседних трейлеров, откуда видна дверь Ричарда с табличкой «Аренда» в окне, я выхожу из машины и направляюсь к багажнику, где меня ждут причиндалы моего судейства. Волосы я заправляю под тугую шапочку, а на брови и ресницы наношу слой воска – застраховаться от случайного выпадения волосков. Под снятой рубашкой на моей груди и руках нет ни единого волоса. Жена говорит, что я ей таким нравлюсь – к чему лишать ее этого удовольствия? Перчатки в кармашке свернуты и всегда на месте. Через голову я натягиваю стерильный балахон, а снизу поверх штанов надеваю бахилы. Затем достаю из багажника одноразовый телефон и набираю номер Ричарда.
– Кто это? – недоверчиво спрашивает он, хотя прекрасно знает. Ну а как же. Он ждет меня и денег, которые я с радостью пожертвую, чтобы покончить с ним и с проблемами, которые он собою являет.
– Задание считаю выполненным, – объявляю я. – А за хорошую работу я оставил тебе еще и дополнительный подарок.
– Подарком будет день, когда ты заплатишь мне еще и за убийство той девки. Джазухи-младшей.
Мои губы сжимаются от греховности его слов, которые лишь подчеркивают, что заканчивать с ним нужно поскорей.
– Довольствуйся тем, что я оставил для тебя сейчас.
Прервав связь, я вынимаю сим-карту и заливаю ее водой из бутылки, после чего бросаю в мусорный мешок на дне машины.
Не проходит и минуты, как Ричард выскакивает из своей двери и скорым шагом направляется за своим призом. Как только он исчезает из виду, я тихо пересекаю местность и вхожу в его трейлер через заднюю дверь, которую он никогда не запирает. Здесь я забираюсь в свободную комнатушку и жду; щелка в двери позволяет полностью видеть игрушечных размеров жилую зону и кухню. Ричард быстро возвращается и вскоре уже сидит за кухонным столом, выложив на стол наличные и пистолет. Мой подарок он хлебает прямо из горлышка, даже не заметив, что колпачок свинчен. Подмешанное мной снотворное действует быстро, и через несколько минут он отключается.
Я выхожу из комнатки с тюбиком припасенного суперклея, который выдавливаю на пистолет и на руку Ричарда, смыкая их воедино. Когда сталь прочно прикрепляется к коже, я кладу обе его руки на стол. Тюбик клея помещаю рядом со стопкой денег. Нужно, чтобы выглядело так, будто он сделал это сам, словно ему не хватало денег для счастья. Когда все готово, я