Девон нахмурился, как будто не был уверен, что правильно все расслышал.
— Малыш, ты не можешь говорить серьезно. Мы принадлежим друг другу. Я люблю тебя, — попытался он снова.
Рене начала набирать цифры, и затем заговорила.
— Да, меня преследуют, и он здесь прямо сейчас. Его зовут Девон Китон, он мой бывший парень. Я боюсь за свою безопасность, — произнесла она в трубку.
Девон был в ярости. Он выглядел устрашающе. Пока Рене все еще разговаривала с диспетчером, он выбежал за дверь.
Я поспешно закрыла за ним дверь и заперла ее.
— Он только что ушел, — сказала Рене в трубку. Она сползла вниз по стене и села на пол.
— Не думаю, что он вернется. Не надо никого присылать. Хорошо. Буду. Спасибо вам.
Она повесила трубку и спрятала лицо в руках. Я обняла ее рукой за плечи.
— Я должна пойти в здание суда и заполнить документы на судебный запрет. Но может быть он ничего не сделает. Может теперь он оставит меня в покое, — произнесла Рене, она выглядела так, будто разрывалась на части, но с едва заметной надеждой.
— Я не уверена. Но думаю, ты должна получить запрет. Для твоего собственного спокойствия, — сказала я ей.
Рене кивнула, и мы замолчали. Затем она посмотрела на меня, ее лицо изнуренное.
— Почему мы поступаем так с собой, Обри? Почему отдаем свои сердца мужчинам, которые разбивают их? Я думала, Девон мой принц. Боже, я думала, он любит меня. Я такая идиотка. — Она рыдала, и я плакала вместе с ней. За нее. За себя. За каждые дерьмовые отношения, которые закончились слезами.
— Любовь не должна быть такой, — произнесла Рене, всхлипывая. И она была права. Эта сжигающая, ноющая боль глубоко в моей груди не должна быть тем, какой ощущается любовь. Это было не здорово. Неправильно. И, к сожалению, она не исчезнет.
Я была пойманной в ловушку женщиной.
— Пошли, я схожу с тобой в суд. Затем угощу тебя шоколадным тортом, который ты так любишь, из «Кейктопии», — предложила я мягко.
Рене вытерла слезы с щек и храбро улыбнулась.
По крайней мере кто-то научится на ее ошибках, пока не стало слишком поздно.
***
После того, как дождалась с Рене судью, я вышла наружу, и в момент слабости, попыталась снова позвонить Максу.
Как умно для моего сурового решения.
Но я ничего не могла с собой поделать. Мое острое чувство страха не ослабевало, чем дольше он не выходил на связь.
Конечно, он не ответил.
Я убрала телефон в карман, и когда Рене освободилась, я притворилась, что ничего не случилось. После этого я отвела Рене в ее любимую кондитерскую около кампуса, и начала угощать ее кондитерскими изысками.
Рене не плакала. Она не колебалась в своем решении о получении судебного запрета.
Она потрясающе справлялась.
— Ты не собираешься это есть? — спросила Рене, после того как закончила со своим горячим шоколадом. Я пододвинула к ней тарелку.
— Ешь, — произнесла я с лучшей улыбкой, которую смогла выдавить.
В кармане зазвонил телефон, и, как и каждый раз, мое сердце затрепетало в надежде, что это Макс.
И, как и каждый раз за последнюю неделю, я была разочарована, что это не так.
Хотя, я была удивлена, когда увидела, что звонит Кристи Хинкл, со-координатор моей группы поддержки.
— Кто это? — спросила Рене, заметив выражение моего лица.
— Помощник координатора моей группы поддержки, — ответила я, пока телефон продолжал звонить.
— Ну, разве ты не должна ответить? — подгоняла меня Рене.
Я нервно рассмеялась и ответила.
— Алло?
— Привет, Обри. Я быстро. Мне необходимо встретиться с тобой. Сегодня, если возможно, — произнесла она. Ее тон резкий. Мы уже виделись в группе поддержки на этой неделе, так я не могла придумать ни одной причины, зачем она хочет встретиться со мной так скоро.
— Эм, конечно, — пробормотала я.
— Хорошо. Я в своем офисе в центре. Ты знаешь, где это? — спросила она. Его голос был холодным, и я ощутила беспокойное покалывание на задней части шеи.
— Да. Кажется, да, — ответила я.
— Можешь быть здесь в течение часа? Позже у меня встреча, но сначала мне надо поговорить с тобой, — произнесла она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я могу приехать.
— Тогда увидимся, — сказала Кристи и отключилась.
На мгновение я уставилась на телефон.
— Все в порядке? — спросила Рене, вытирая пальцы о салфетку.
Я улыбнулась ей, эта улыбка чертовски фальшивая.
— Кристи хочет поговорить со мной в своем офисе в центре города. Ты сможешь сама дойти до дома? — спросила я, не желая оставлять ее одну так скоро после конфронтации с Девоном.
Рене махнула мне.
— Я буду в порядке. Я ненадолго схожу в библиотеку. Надо чем-то занять голову.
Я положила свою руку на ее.
— Я могу позвонить Кристи и перенести встречу, если ты не хочешь оставаться одна, — предложила я, надеясь, что она примет предложение. Инстинктивно я знала, мне не понравится то, что Кристи хотела обсудить со мной,
Рене пыталась тайком утереть слезы, которые катились из ее глаз, но я их видела. Она боролась, и я чувствовала себя самой дерьмовой подругой на планете, за то, что так быстро бросала ее.
— Я встречусь с тобой в квартире позже, — Рене прочистила горло, опуская голову, чтобы я не увидела ее красных глаз.
— Это нормально, плакать из-за него. Ты любила его. Это естественно, — произнесла я мягко.
Рене подняла на меня глаза, наполненные слезами, и улыбнулась дрожащей улыбкой.
— Он не заслуживает моих слез, но Боже помоги мне, я не могу не плакать из-за него. — Рене всхлипнула, и я встала, чтобы обнять ее.
— Я потороплюсь, — пообещала я.
***
Офис Кристи был теплым и уютным. Она работала в общественной испытательной комиссии, которая помогала людям с зависимостями и психическими проблемами жить в городе. Я ждала всего несколько минут, когда она открыла дверь своего офиса и пригласила меня внутрь.
Ее стены были золотого цвета, на окнах прозрачные белые занавески. В офисе было несколько кристаллов, на стенах висели витражные стекла, отражая в комнате радугу.
Книжный шкаф был заполнен книгами и фотографиями в рамках. Вместо больничных стульев, у Кристи был плюшевый красный диван, который стоял у стены, и на нем было много подушек.
При любых других обстоятельствах, офис Кристи оказал бы расслабляющий эффект. Но по тому, как Кристи смотрела на меня, я сразу предположила, что что-то не так.
— Присядь, Обри, — произнесла Кристи, указывая на диван. Я села, и вместо того, чтобы вернуться к своему столу, Кристи села около меня.
Я знала, Кристи не самая ярая моя фанатка. Не смотря на ее положительные отчеты Доктору Лоуэлл, я знала, что после моей словесной вспышки в начале семестра, она просто выжидала время, пока группа не закончится, чтобы избавиться от меня. Я чувствовала ее настороженность и скрытое раздражение, даже когда она симулировала профессиональную поддержку.
Так что я была удивлена, заметив симпатию на ее лице. Она смотрела на меня так, будто ей было жаль меня. Вот дерьмо, что происходит?
Кристи развернулась и взяла со стола фотографию в рамке со стола. На ней были изображены она и группа женщин. По их платьям было легко понять, что фотография была сделана несколько десятилетий назад. Кристи была намного моложе на фотографии и на самом деле была очень красивой.
— Эту фотографию сделали на моей первой работе в колледже. Я работала координатором в убежище для жертв домашнего насилия в Огайо. Я любила эту работу. Женщины и дети, с которыми я работала, были невероятными. — Кристи поставила рамку на место и повернулась ко мне.
— Я действительно боролось тогда со своей ролью. Я работала в обстановке, которая стала домом для этих людей. Они надеялись на меня, чтобы я обеспечивала их всем необходимым: безопасностью, едой, убежищем. В те времена было легко спутать работу с дружбой.
Я не очень понимала, зачем Кристи рассказывала мне свои воспоминания. Но ее следующие слова все расставили по местам о причине, почему я тут.