***
— Пожалуйста, приезжай, — снова умолял я. Прошли дни с тех пор, как я видел Обри. Она стала появляться реже. И это убивало меня.
Героин как куча камней лежал у меня в шкафу. Таблетки быстро стали средством, которого было недостаточно. Соблазн лишь немного попробовать становилось все труднее и труднее игнорировать.
Я нуждался в Обри.
— Я не могу, Макс. У меня много дел, — ответила она, придумывая миллионную отмазку за неделю.
— Ты видела рисунок? Который я нарисовал перед твоим домом? — спросил ее я. Она не упоминала об этом. Меня сводило с ума то, что она ничего не сказала о моей душе, вывернутой перед ней в краске на ее ступеньках. Я правда думала, что до нее дошла. Что она поняла.
Но казалось, будто ей насрать на это.
Я услышал, как она делает глубокий вдох.
— Да, видела, — произнесла она мягко.
— Тебе понравилось? — подстрекал я, пытаясь добиться от Обри реакции. Хоть чего-то. Мне необходимо было это.
— Он прекрасен, Макс. Они все прекрасны. Но…
— Но? — спросил я, мои слова стали жесткими. Ей не понравилось. Она его ненавидит.
Она ненавидит меня.
— Это ничего не меняет, — ответила она через мгновение. И это больно. Очень.
— Почему ты не хочешь увидеться со мной? — спросил я, испытывая отвращение к собственному голосу. Любовь к этой женщине окрыляла меня. Но и делала таким чертовски ничтожным. И именно в моменты ничтожности я чувствовал, что не могу выбраться из ямы, в которой оказался.
Я знал, она думала, что может изменить меня. Она вступила в эти отношения, видя меня запутавшимся зависимым, который нуждается в спасении. И вдруг я не могу не чувствовать, что она не заботится обо мне, а я являюсь лишь проектом ее благотворительности. И это злит меня.
Так что я цепляюсь за гнев, потому что с ним справиться легче, чем со страхом, что я теряю ее навсегда. Мысль о том, что такая девушка как Обри может заботиться обо мне, о человеке, которым я был, кажется почти оскорбительной. Потому что она заслуживала большего. И я боялся, что наступит день, когда она это осознает.
Мои руки дрожали, и я потел. Я ощущал знакомую слабость в желудке. Я потянулся к прикроватной тумбочке и открыл ее, ища коричневый бутылек, который я знал, был там.
— Я хочу увидеть тебя, Макс, — произнесла Обри, и я слышал ложь.
— Тогда приезжать, хоть ненадолго, — умолял я в последний раз.
Я услышал ее вздох в тот момент, когда моя рука сомкнулась на бутылочке, которую я искал. Я встряхнул ее. Она была пуста.
Дерьмо, она была пуста.
Я открыл крышку, думая, что мне уже кажется, но там ничего не было.
Я бросил бутылек через комнату. Обри говорила что-то на том конце, но я больше не слушал.
— Макс? — произнесла она, когда я ничего не ответил. Я был слишком занят, обыскивая свою комнату, ища что-то, что толкнет меня через край. У меня должна быть где-то здесь таблетка.
— Я должен идти, — ответил я приглушенным шепотом.
— Что случилось? Ты в порядке? — спросила она, ее голос обеспокоенный.
О, так теперь она хочет играть в обеспокоенную подружку? Если она так сильно боится, то ей лучше быть здесь, около меня, помогать мне, когда я нуждался в ней.
Она была единственным, что могло мне помочь.
Но она не придет. Она целенаправленно оставалась в стороне.
— Все нормально, Обри. Оставайся, мать его, в стороне. Мне плевать, — рявкнул я раздраженно. Я знаю, я все себя как задница. Но она не оставила мне выбора. Я должен повесить трубку. Должен перестать думать о ней.
Была лишь одна вещь, на которой я мог сосредоточиться прямо сейчас.
Нахождения моих наркотиков.
— Макс, не будь таким. Мне просто нужно немного…
— Бери столько времени, сколько тебе нужно. Я покончил с этим, — выплюнул я и отключился.
Я бросил телефон на кровать и опустился на колени и руки к куче одежды на полу. Я уничтожил свою спальню во время поисков и ничего не нашел.
— Ааааа! — закричал я, свернувшись в позе эмбриона. Мое тело сотрясала дрожь. Я ощущал желчь, поднимающуюся по горлу.
Звонил телефон. Я знал, кто это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Обри.
Я вытянул руку, пытаясь схватить его. Я не должен был кричать на нее. Должен был рассказать ей, что не так. Тогда она была бы здесь, чтобы помочь мне.
Она так отчаянно нужна мне.
Телефон замолчал, и больше не звонил.
Она сдалась. Она не перезвонит.
Я посмотрел на свой шкаф, зная, что внутри.
Может лишь раз.
Нет. Если я пойду по этой дорожке, я никогда не смогу свернуть.
Давай же, ты знаешь, что хочешь.
Сейчас они поддразнивали меня. Знали, каким я был слабым.
Лишь капельку. Совсем немного. Ты почувствуешь себя намного лучше.
Дерьмо, теперь я слышу голоса.
Я прикрыл уши руками, пытаясь заблокировать соблазняющие голоса в голове.
— Нет! — закричал я, будто мешки с наркотиками, спрятанные в глубине моего шкафа, могут услышать меня.
Я выпрямился и забрался на кровать. Потянувшись, нашел свой телефон и поднес его к уху.
Я хотел позвонить Обри. Мне нужно было услышать ее голос. Она поможет мне справиться с этим. Она была всем, в чем я нуждался. Она любила меня. Ее любви было достаточно.
Но вместо этого, я позвонил не ей.
Шли гудки, затем мне ответили.
На шаг ближе к спасению.
— Марко, ты должен привезти мне кое-что.
Глава 28
Обри
Я пыталась закончить домашнюю работу. Я провела каждый день последней недели, пытаясь наверстать.
После ужасной ночи в клубе с Максом, и бодрствования всю ночь, лишь чтобы он приехал в пять утра под кайфом, я приняла тяжелое решение. Я провела там много времени после того, как он отключился. Он не сказал мне ни слова. Ничего. Было так больно. И после этого я много плакала. Я была в абсолютной депрессии.
Наши отношения были беспорядком. И лучше не становилось. С ним я упаду быстро и тяжело c отвесной скалы.
Мне необходимо расстояние.
Я не могла смотреть утром в его затуманенные глаза, так что ушла до того, как он проснулся.
Но позже он позвонил мне, и я узнала панику в его голосе. Он был в сильнейшей ломке.
Он умолял меня приехать, и я поехала. Я никогда не могла отказать ему, даже если мне было тяжело.
У него были свои наркотики, у меня свои.
И моими был Макс Демело.
Когда я приехала в его квартиру, он выглядел лучше, и я сразу поняла, он уже принял что-то до того, как я приехала. Я хотела заплакать. Хотела кричать. Хотела выбить их него дерьмо ха то, что он недостаточно заботился о себе, чтобы остановиться.
Но потом он прикоснулся ко мне, и даже если я хотела оттолкнуть его, не сделала этого. Не смогла. Мое тело жаждало его.
Так что я позволила ему раздеть меня и бросить на диван, где он полностью поглотил меня.
И когда он толкался во мне, мое тело обвивало его, и мое сердце начало разбиваться.
Он застрял в бесконечном цикле, и я застряла вместе с ним.
Он уничтожит меня.
Это не была история со счастливым концом. Мы с Максом не будем жить этой идеальной жизнью с белым забором.
Единственная совместная жизнь, которая у нас могла быть, была грязной, беспорядочной и разрушительной.
И я не сомневалась, что она убьет нас обоих.
Я не могла спасти его.
Он не свернул со своего пути. И не позволял мне. В его жизни были обстоятельства, которые были сильнее, чем моя любовь к нему. Интенсивности его чувств ко мне было недостаточно. И я не была уверена, что это изменится.
Он ходил по очень крутому обрыву, и если я не отступлю, он заберет меня с собой.
И я не поступлю так с собой.
Как бы сильно я его не любила, я не могла закрыть глаза на то, как он уничтожает себя. Я клялась, что не уйду, что останусь с ним, несмотря ни на что. Но эти обещания были даны наивной идиоткой.
Я глупо полагала, что, помогая Максу, сделаю то, что не смогла сделать Джейми. Будто одна жизнь может заменить другую.