Мы продолжили путь дальше. Я, с горшком в руках, грязная и липкая, то и дело падала, а потому собрала на себя пыль и сухую траву с тропки и окончательно превратилась в настоящее огородное пугало. Эпсы пытались взвалить меня на плечи, но я соскальзывала. Пока Изот крыл меня и горшок разными поносными словами, я экспериментировала с варевом, добившись того, что горшочек стал гнать замечательную сливовую брагу. После этого идти стало веселее.
Двое идущих рядом со мной эпсов стали свидетелями благополучно завершившегося эксперимента, и я разрешила им попробовать. Конвоиры отпили и закусили остатками каши с моего платья. Когда рассерженный маг обратил на нас внимание, я уже объяснилась в любви эпсам и они вместе со мной пытались сплясать польку-еньку. Изот ошарашено посмотрел на нас, заорал во все горло и, выдернув меня из теплой компании, закинул себе на плечо. Горшочек из моих рук ему забрать не удалось.
Я на некоторое время затихла, глядя на проплывающую внизу землю. Скоро молча висеть мне наскучило, и я затянула печальную песню про серенького козлика. Мои бывшие конвоиры с энтузиазмом поддержали мои берущие за душу завывания. Изот встряхнул меня, но я, клацнув зубами, стала петь дальше.
Я как раз добралась до особо грустного куплета, где козлика по частям ели голодные волки, когда перед нашим небольшим отрядом пролетел огненный столб и раздался злодейский смех. Изот от неожиданности уронил меня на землю, эпсы повыхватывали оружие. Я сделала большой глоток из горшочка, с кряхтеньем встала, вытащила у ближайшего эпса что-то похожее на большой нож или маленький меч, взмахнула им, едва не потеряв равновесие, и заорала:
— Выходи, змеюка!
Изот с усилием вытащил из моих пальцев рукоять оружия и удивленно спросил:
— Почему «змеюка»?
— Так это же Змей Горыныч, — объяснила я, не выпуская горшочек из другой руки. Изот застонал, схватился за голову, я помотала у него перед носом горшочком и предложила: — Может, выпьем и плюнем на этого гада?
Изот сердито оттолкнул мою руку. Я, решительно растолкав эпсов, пошла вперед, запнулась за корень и растянулась на земле, пропустив над головой очередную струю пламени. Кто-то из эпсов принял огненный удар на себя и с воем, дребезжа своим мечом, катался по земле, остальные испуганно жались к стволам. Изот чертыхался, он успел упасть на землю и держал меня за ногу, не давая двигаться дальше. Я плеснула ему в лицо брагой и выдернула ногу из его рук, пока он тряс головой.
Сначала в поле моего зрения появились огромные ноги с когтями, почему-то в количестве шести штук. В районе самых задних от меня конечностей мотался длинный шипастый хвост. По мере того как я вставала на ноги, мне удалось рассмотреть огромное брюхо и три Длинные шеи, уходившие, как мне показалось, прямо в небеса. С рассматриванием самих голов возникли проблемы — задирая голову, я почему-то теряла равновесие. В конце концов я все-таки упала, не выпустив горшочка из рук. Брага плеснула мне в лицо, я утерлась рукавом истерзанного, напоминающего половую тряпку платья и громко икнула, выражая восхищение таким большим, упитанным Змеем.
Головы наклонились, склоняясь то на один бок, то на другой и с любопытством рассматривая меня, втянули воздух ноздрями каждая размером с мою голову, сморщили носы и дыхнули дымом. Я закашлялась и замахала свободной рукой, разгоняя дымовую завесу. Изот что-то сдавленно просипел мне сзади, я отмахнулась и снова поднялась на ноги, пытаясь в качестве опоры использовать ухо одной из голов Змея. Змей Горыныч протестующее фыркнул и, плюнув огнем еще в одного эпса, басом спросил:
— Ты кто?
— Девица.
Головы переглянулись и захохотали, давясь дымом.
— Девица?! Такое чучело?!
Я, разозлившись, топнула ногой:
— Подумаешь, замаралась маленько! Сам-то тоже не красавец!
Эпсы даже шевелиться перестали, ожидая, что за такие крамольные речи меня, самое малое, поджарят.
— Мы — не красавец, мы — Змей Горыныч, — важно заявила правая голова. Змей переступил лапами и выпятил брюхо. Я попробовала повторить его движения и так же важно выпятила живот:
— А мы — красна девица. — Тут меня вдруг одолела икота и я отпила из горшочка.
— А что мы делаем с девицами? — громким шепотом поинтересовалась у товарок средняя голова. Левая, хитро подмигивая, прошептала что-то ей в ухо. Средняя покраснела и задумчиво оглядела меня с ног до головы.
— Дуры! — рявкнула правая, видимо, самая серьезная. — Мы их похищаем!
— Да-а-а… — недоверчиво протянула средняя. — Ну ладно, я тебя похищаю. — Змей шагнул ко мне.
Я посмотрела на его шесть лап:
— Слушай, а ты в ногах не путаешься? Ты с какой начинаешь идти?
Змей заглянул себе под брюхо, задумался, махнул хвостом, начисто срезав несколько сосенок, и уселся на зад.
— А с какой ноги мы шагаем? — громким шепотом спросила средняя голова. Две другие молчали.
Я протянула Змею горшочек:
— Давай выпьем?
Змей заглянул в горшочек, принюхался:
— Ой, нет, от слив меня пучит, — пожаловалась средняя голова. Я поднесла горшочек ко рту и дала ему новые указания.
— А от яблок у меня прыщики, — сообщила левая. Я ругнулась, подумала и снова пошептала.
— И вообще от браги их так развозит, что мне приходится их на себе домой волочь! — недовольно проговорила правая голова. Я попробовала представить этот процесс, но не получилось. А Змей тем временем продолжал:
— Пойдем лучше к Бабе-яге, у ней медовуха на весь лес знаменита! — Он посмотрел на эпсов и Изота и добавил: — А кто с нами не пойдет медовуху пить — изжарю!
Змей поднялся на ноги, потянулся, изрыгая клубы дыма и пламени, развернул перепончатые крылья, потоптался. Правая голова наклонилась ко мне и сочувственно произнесла:
— Жаль вы летать не умеете, а то вмиг бы на месте были. Если хочешь, залазь на спину.
Я прикинула высоту предлагаемого средства транспорта и сказала:
— Я не смогу туда залезть. Слишком высоко.
Змей подхватил меня лапой и усадил на спину.
— А вы пешочком, да смотрите не отставайте, — приказал он отряду.
Я захихикала:
— Куда ж они без меня-то денутся, пойдут как миленькие.
— Ты у них царевна, что ли? — спросила левая голова.
— Ага, королевна.
— А что мы делаем с королевнами? — зашептала средняя голова.
— Заткнись! — рявкнули две остальные.
Змей Горыныч вошел в лес, сметая своей широкой грудью все на своем пути. Позади него тянулась широкая просека.
От неторопливого шага Змея меня начало мутить, и я, борясь с дурнотой, то и дело прикладывалась к горшочку.
Избушка у Бабы-яги и вправду оказалась на курьих ножках. Две огромные ножищи высовывались из днища домика и рыли землю когтями. Хозяйка встречала нас на пороге:
— О, у нас сегодня гости? Будут мне на студень кости!
Я немного заволновалась и спросила у правой головы Змея:
— Слушай, а Баба-яга нас на закуску к медовухе не пустит?
— С ума сошла?! — удивился Змей. — Какая закуска?! Медовуху без закуски пьют!
— Знаешь, мне сразу полегчало. — Я похлопала собеседника по предполагаемому плечу. Змей ссадил меня на землю и принялся обмениваться любезностями с Бабой-ягой. Изот, уставший и пообтрепавшийся, посмотрел на горшочек в моей руке, на меня, принюхался и прошипел:
— Будь проклят тот час, когда я решил тебя напоить.
Баба-яга оказалась не такой старой, как я ее себе представляла.
Закончив с приветствиями, она радушно пригласила всех в избушку. Мы набились туда, как тараканы за печку к нерадивой хозяйке. Баба-яга осмотрела меня, поморщилась и, обращаясь к Змею, у которого влезли только головы, сказала:
— Что-то ты нынче подкачал, какую-то неказистенькую выбрал.
Я не стала на пожилого человека обижаться. Баба-яга тем временем вытащила из-под печи огромную бутыль, расставила кружки по количеству гостей, не забыв и про змея Горыныча, и разлила медовуху. Избушку наполнил запах меда. Змей облизнулся, эпсы нерешительно поглядывали на Изота, но тот лишь махнул рукой, смирившись с напастью. Яга крякнула и вылила содержимое своей кружки в рот. Изот и Змей выпили вслед за бабкой, затем выпили эпсы, бабуся расторопно разлила по новой, и спаивание гостей пошло по полной программе.
Змей своими головами надежно перекрыл двери и держал все и всех под контролем. У меня от перепоя стали появляться пробелы в сознании, происходящее в избушке запоминалось с трудом. Эпсы затянули какую-то унылую песню, Изот и Яга спорили о том, как лучше садиться на лопату. Змей создавал атмосферу загадочности, напуская в избушку дыма. После первой бутыли медовухи Изот подсел ко мне и, криво улыбаясь, произнес:
— Мы все равно отсюда выберемся. Тебе лучше даже не представлять, что я с тобой сделаю, когда мы покинем это чертово место!