Потом он посмотрел на нее с загадочной улыбкой и снова удивил, сообщив о возможной поездке на ферму Квинси Монро в начале следующей недели. Приглашая Эрин посмотреть новую кобылку, он ни словом не обмолвился о той ночи, когда задумал преподнести ей этот подарок. Ему не хотелось ворошить в памяти воспоминания, связанные с разочарованиями, вызванными ее отказом прийти к нему в постель.
— Ты собираешься мне ее подарить?! — воскликнула Эрин. Когда же он утвердительно кивнул, она вскочила и бросилась к нему, готовая обвить руками его шею. — Ой, у меня будет собственная лошадка! — закричала она, смеясь. — Райан, я просто не нахожу слов…
— Они и не нужны, — хриплым от волнения голосом проговорил он, привлекая ее к себе. — Докажи на деле, как ты рада.
Как трудно устоять перед ним в такие мгновения! — думала взволнованная Эрин.
Его прикосновение было исполнено нежности. Он пленил ее рот, целуя, лаская, соблазняя, разжигая в ней чувственное начало. Под натиском его желания она уступила. Прижавшись к нему еще ближе, она предлагала себя, с трепетом ощущая его руки на своем теле. Он поднял ее юбку и провел ладонью по обнаженным бедрам. Когда пальцы его скользнули между ее ног, она затрепетала в экстазе. Ее руки обвились вокруг его шеи, и она привлекла его к себе.
Внезапный стук в полуоткрытую дверь заставил их отпрянуть друг от друга. Эрин едва не шлепнулась на пол. Райан проворно подхватил ее. Они переглянулись и чуть не расхохотались, услышав скрипучий голос Элизы. Без сомнения, служанка подсматривала за ними, прежде чем постучать в дверь.
— Мастер Райан, где будете ужинать, здесь или в столовой?
Он посмотрел на Эрин. И после того, как их любящие взгляды встретились, с ликованием в голосе выдохнул в ответ:
— Сегодня вечером миссис Янгблад и я — мы будем ужинать в столовой вдвоем. Скажи Эбнеру, чтобы достал из погреба бутылку моего лучшего вина.
Они услышали лишь сердитое шарканье ног, когда Элиза удалялась из комнаты. Она была в своем репертуаре.
— Я все-таки не могу понять, как ты можешь терпеть ее? — не удержалась Эрин. — Эта женщина не соблюдает даже элементарных правил приличия.
— Да я просто не обращаю на нее внимания, Эрин. Тебе надо научиться так же вести себя с моей матерью.
В голосе Райана чувствовалось некоторое раздражение, хотя не ясно было, по какой причине. То ли ему показался неуместным ее вопрос, то ли он сам со страхом думал о том времени, когда вернется его мать. Эрин не стала выяснять, с чем связано его раздражение — не хотелось затевать очередную ссору в такой вечер. Она боялась разрушить внезапно забрезжившее счастье, которое могло, подобно мыльному пузырю, лопнуть в любой момент.
Потом она приняла ванну и стала готовиться к ужину, а когда переодевалась, к ней в альков неожиданно ворвалась Энни, явно чем-то взволнованная. Девушка ничего не сказала, но суетливо озиралась, желая убедиться, что они одни.
Эрин уже открыла рот, намереваясь спросить, что случилось, когда Энни запустила руку в карман фартука и вытащила цветок. Это была одна из немногих, еще не успевших отцвести роз. Эрин почувствовала, как учащенно забилось ее сердце. Роза могла означать только одно: в полночь в центре лабиринта появится Магалия.
Схема лабиринта прочно запечатлелась у нее в памяти, и она не сомневалась, что сумеет найти дорогу. Сложность состояла лишь в том, чтобы незаметно выскользнуть из постели, если этой ночью Райан будет рядом с ней. После жарких объятий в его кабинете он наверняка ее захочет. Эрин попыталась успокоиться, внушая себе, что пути к отступлению нет. Рано или поздно ночное рандеву должно было состояться, и она знала об этом с самого начала. Сегодня ей предстояло наконец перейти Рубикон.
Хотя Эрин уже и настроилась на соответствующий лад, ее не покидала тревога. Ужин показался ей нескончаемо долгим. Было около десяти вечера, когда они поднялись наверх. К тому времени ей удалось избавиться лишь от малой толики страха — ее хотя бы не трясло при мысли о предстоящем. Она не знала, в каком настроении будет Райан. Иной раз, чтобы удовлетворить свое желание, он подолгу мучил и ее, и себя. Эрин надеялась, что предстоящая ночь не окажется такой.
На сей раз действительно так и вышло.
Он настолько изголодался по жене, что постарался как можно быстрее добиться желаемого, за что впоследствии даже извинился перед ней. У нее же не было к нему претензий. Как всегда, после его ласк она испытывала ни с чем не сравнимое блаженство.
— Это не все, — бормотал он, удерживая ее подле себя и прижимаясь губами к ямочке у ее ключицы, — еще попозже… И потом еще…
Эрин промолчала. Хотя, конечно, ей полагалось бы изобразить радость и страсть — в предвкушении бурной ночи. Но она опасалась, что он распознает фальшь в ее голосе, и потому затаилась, притворяясь, что засыпает.
Они лежали в его постели.
Наконец она услышала его ровное дыхание и осторожно отодвинулась, чтобы высвободить руки и ноги. Потом тихонько выбралась из постели и выскользнула из комнаты. Был уже поздний час, и Эрин знала, что нужно поторопиться.
Она не стала тратить время на одевание и накинула халат прямо поверх ночной рубашки. Затем надела туфли и, как была, с распушенными по плечам волосами поспешила к выходу, прихватив те деньги, которые сумела раздобыть. Неслышно выскользнула на террасу и выбежала в сад.
Сквозь облака, затянувшие небо, пробивалась луна, освещая ей путь. Когда она, подобрав подол, перебегала лужайку, мокрая трава лизала ей лодыжки. От страха у нее бешено колотилось сердце. Эрин молила Бога, чтобы Райан не проснулся и не обнаружил, что она покинула его постель. Он мог ненароком взглянуть в окно и в лунном свете увидеть ее бегущей.
Впереди, во тьме, показался лабиринт. Сплетенные ветви у входа, точно призрачные стражи, взявшиеся за руки, преграждали путь в таинственный мир. Эрин предполагала, что ей будет страшно. В конце концов, сделав лишь один неверный поворот, она могла заблудиться и оказаться в ловушке. Кто тогда отыскал бы ее? Магалия? Нет, она никогда бы не осмелилась позвать на помощь. Иначе Магалию бы схватили как сообщницу. И что сама она стала бы объяснять Райану, если бы ему пришлось искать ее?
Столько ужасающих сомнений навалилось на нее. Эрин старалась отбросить все мысли о грозившей опасности, заставляя себя думать о Летти, Бене, Розе и о всех прочих несчастных. Она внушала себе, что должна набраться смелости и продолжить начатое… Даже если удастся помочь хотя бы одному рабу найти приют — все равно ее усилия не будут напрасными.
Скудный свет с трудом проникал сквозь заросли кустарника. Боясь ошибиться, Эрин ни на секунду не упускала из памяти план лабиринта. От напряжения ее даже прошиб холодный пот. В последние дни она дважды практиковалась, преодолевая предстоящий ей путь. При этом для имитации темноты закрывала глаза, зная, что придется идти ночью. Вытянув в стороны руки, Эрин определяла на ощупь проход и по памяти отсчитывала повороты направо и налево. Конечно, ей следовало бы поупражняться подольше, но она опасалась вызвать подозрения, так как Элиза не переставала шпионить за ней.