(карма) дадут ей шанс создать новую карму в следующий раз, когда она будет говорить с Джудит.
Когда Марша столкнулась с неизбежными болью и гневом в разговоре с Джудит, у неё был выбор. Она могла начать защищаться, объясняя, что «все мы выпили и не имели в виду ничего серьёзного». Если бы она сделала это, её нечестность создала бы между ними ещё большую дистанцию и породила бы ещё больше болезненных результатов. С другой стороны, Марша могла бы отнестись к боли Джудит и собственной боли с сочувствием и выразить раскаяние в своих действиях. Она могла сделать паузу после того, как Джудит выплеснет гнев, и подумать о своих глубинных намерениях. «Мне действительно жаль, что я так поступила. Я выпила и по глупости решила, что мне будет легче общаться с другими, если я начну говорить о тебе. Я была неправа. Надеюсь, ты сможешь меня простить». Таким образом она могла ответить с заботой, а не реагировать. Вне зависимости от того, услышит её Джудит или нет, Марша посеет хорошие семена для их отношений в будущем.
Предательство друзей, отдаление членов семьи, автомобильные аварии, суровый и требовательный начальник — всё это болезненные результаты. Годовой бонус, нежные письма от детей, запоминающийся отпуск, творческий успех — всё это приятные результаты. Иногда мы видим, как наши действия и выборы в прошлом внесли вклад в эти ситуации. Однако, ясны причины или нет, мы получаем результат прошлого. Важно то, как мы отреагируем на него. Карма-випака учит, что мы всегда можем начать сначала. Никогда не поздно. Индейцы навахо верят, что каждый день рождается новое солнце, и, чтобы отдать ему дань уважения, мы должны начать с чистого листа и сделать свой день священным. Отвечая с состраданием и ощущением священного, мы создаём новый паттерн для будущего.
Священная пауза
Истина в том, что мы пока не свободны; пока мы лишь достигли свободы быть свободными.
Нельсон Мандела
Поскольку переживания происходят очень быстро, наши рты и руки могут воспроизводить привычные ответы, прежде чем мы успеем прийти в себя. Полезно практиковаться в искусных ответах, когда всё идёт гладко. Тогда в сложной ситуации мы уже будем иметь сформировавшийся паттерн. Также полезно тренироваться делать паузу перед ответом. Это называется священной паузой, мгновением, когда мы останавливаемся и отпускаем своё отождествление с проблемами и реакциями. Без паузы наши действия становятся автоматическими. В момент остановки мы разрушаем чары, связывающие результаты прошлого и автоматическую реакцию. Когда мы останавливаемся, мы действительно можем заметить настоящее переживание: боль или удовольствие, страх или восторг. В этой неподвижности, предшествующей возникновению наших привычек, мы освобождаемся.
Во время такой паузы мы можем исследовать своё намерение. Если мы создали долгосрочное намерение или чему-то посвятили свою жизнь, мы можем вспомнить свои обеты. Мы также можем просто проверить свою мотивацию. Возможно, мы пытаемся с кем-то поквитаться или победить любой ценой? Или же мы хотим действовать с уважением к самим себе и другим и посеять семена понимания и смелости? Это в наших руках.
Сила намерения наиболее очевидна в нашей речи. В разговоре мы получаем мгновенный ответ, и часто такой ответ отражает наше намерение. Прежде чем говорить, мы можем исследовать свою мотивацию. Действительно ли мы руководствуемся сострадательной мотивацией и заботимся обо всех? Или же мы хотим оказаться правы? Прояснение собственного намерения критически важно в сложных ситуациях. Когда возникает спор или конфликт, действительно ли мы хотим выслушать других людей и узнать, чем они озабочены? Готовы ли мы учиться, видеть?
Честный учитель средних классов по имени Нельсон пришёл поговорить со мной во время ретрита. Его мать недавно умерла, и он спорил со своим вышедшим на пенсию отчимом Альбертом из-за денег. Нельсон всю свою жизнь боролся с депрессией и тревогой, однако теперь, когда его матери не стало, он кое-как добирался с работы домой, а его депрессия усилилась. Когда Нельсон уехал в колледж, Альберт перебрался в дом, где он вырос. На протяжении одиннадцати лет отношения между Альбертом и Нельсоном оставались тёплыми, однако теперь Нельсон был возмущён тем, что его мать оставила дом и значительную часть денег Альберту. Каждый раз, когда он говорил со своим отчимом, их конфликт усугублялся. С обеих сторон сыпалось огромное количество осуждений, обвинений и негативных чувств.
Нельсон просил помощи в работе с этим конфликтом. Когда мы вместе сели медитировать, я попросил его почувствовать то, что присутствовало в его теле и уме. Тут же поднялись волны горя и чувства утраты матери. Он начал рыдать и ощутил себя брошенным. Он видел, как переживания брошенности усиливали его депрессию и тревогу и подогревали конфликт с его отчимом. Я предложил Нельсону выполнять практику сострадания и принимать весь опыт утраты и горя с добротой. Через какое-то время я попросил его распространить сострадание на тех из окружающих его людей, которые также испытывают утрату и горе. Сначала он вспомнил друга, чья собака недавно умерла, а затем соседа, дочь которого потеряла ребёнка. Постепенно таких людей становилось всё больше и больше. Он видел образы многочисленных жертв цунами, произошедшего в Азии, которых всю неделю показывали в новостях. Он вспомнил своего двоюродного брата из Балтимора, больного лейкемией. Его боль стала частью боли человечества, частью утрат, которые нёс мир. Наконец возникли мысли об Альберте, его отчиме. Теперь Нельсон мог почувствовать то, что Альберт страдает от потери жены так же, как и он сам, потерявший мать.
Затем я попросил Нельсона осознавать историю, которую он сконструировал вокруг своего чувства брошенности, своих жизненных неудач и своего конфликта с отчимом. Он ушёл к себе, чтобы медитировать. Он увидел, что был звездой фильма — вечно страдающим учителем — и что его истории были своего рода саморекламой, не совсем правдой и не совсем вымыслом — просто историями. Теперь его горе и борьба удерживались в просторном осознавании и сострадании. Он начал ощущать себя более расслабленным и свободным внутри. Он начал чувствовать, что жил в настоящем мгновении, а не в своих историях. Через несколько дней Нельсон сказал мне: «Теперь я чувствую себя так, словно могу доверять всей жизни, а не только деньгам».
Наконец я попросил Нельсона представить следующую встречу со своим отчимом и разговор о нерешённом конфликте. Я попросил его установить связь с его высочайшим намерением, которое он мог бы поддерживать в ходе этой встречи. Он легко обнаружил такое намерение. Это было желание благополучия и сострадание как к нему самому, так и к Альберту. Нельсон почувствовал, что, если ему удастся поддерживать это намерение, он действительно