— Они не вернутся, — заметил Уин.
— Что вы сказали? — Он взглянул на Уина почти рассерженно: неужели эта алчная парочка не поплатится за свои мерзкие злодеяния? — Они просто так не уйдут! Я лично возьмусь за это дело!
— В этом больше нет необходимости, папа. Они мертвы.
Воцарилось глубокое молчание. Потом Енох медленно кивнул, довольный тем, что справедливость восторжествовала.
— Вот уж не думал, что смогу обрадоваться чьей-то внезапной смерти, однако на этот раз она, вероятно, была справедливой.
— Так оно и есть, — подтвердил Уин.
— А вы, молодой человек? Как вы оказались замешанным в это дело? Вы знали Лоуренса? Священник вы или нет?
Уин дружелюбно улыбнулся.
— Я лишь немного знал Лоуренса, но он был лучшим другом моего дяди. Это дядя Эдвард был отцом Брэдфордом, но вскоре после смерти Лоуренса он тоже отошел в мир иной. Мне достались его вещи, а вместе с ними — книга и письмо от Лоуренса.
— Так вот в чем дело, — задумчиво произнес Енох, — но горничная сказала, что Алекс уехала со священником.
— Да, сэр. Я занял место дяди Эдварда, так как в своем письме Лоуренс отметил, что вера дяди сослужит ему хорошую службу. Вот я и решил, что на всякий случай лучше мне быть священником.
Увидев, как Уин и Алекс смотрят друг на друга, Енох полностью оценил комизм ситуации.
— И это сыграло решающую роль, не так ли?
— Вы и представить себе не можете! Алекс засмеялась.
— Священник из него был превосходный, но знаешь, папа, я очень рада, что на деле это не так. — Она с обожанием посмотрела на Уина. — Он попросил моей руки, и я согласилась.
Енох заулыбался от таких новостей.
— Это чудесно, девочка, просто чудесно! — Он поцеловал ее и снова пожал Уину руку.
— Папа, еще кое-что… Это насчет венца…
— Да, где же венец? Вы его нашли? — Теперь, когда они обсудили все самое важное, ему не терпелось узнать, что с венцом и чем закончились поиски.
— Ну…
— Не тяни, просто ответь, нашли вы его или нет? Ведь в ночь перед смертью Лоуренса мы поссорились именно из-за этого. В конце концов, он признался, что все эти годы венец был у него — даже когда мы занимались раскопками. Разумеется, меня возмутило это известие.
— Вы, правда, сцепились?
— Ну, не то, чтобы сцепились… Я просто высказал ему все, что думал, — представьте себе, сколько времени, сил и денег мы потратили на поиски, и вдруг выясняется, что все это время сокровище находилось в его частной коллекции.
— А что случилось той ночью?
— Мы вернулись к нему домой, выпили, и он пообещал, что на следующий день расскажет, куда спрятал венец. Готовясь к встрече с ним, я был арестован за его же убийство. Филипп и Роберт в тюрьме требовали у меня книгу, но я отрицал, что знаю о ее существовании. Они сказали, что пока не получат венец, мне придется оставаться в тюрьме.
Алекс вздрогнула, так как поняла, что ее страхи имели основание.
— Прости, папа. Ко мне они тоже приходили и заставили меня поехать за венцом с Уином и Мэттом, чтобы найти его и отдать им.
— С Мэттом?
— Мэтту Маккитрику Лоуренс тоже оставил книгу с разгадкой. Он поехал с нами.
— Полагаю, он хороший человек.
— Очень хороший. Мы были даже немножко… женаты, — невозмутимо добавила она.
— Вы были… что?!
Алекс засмеялась:
— Это часть долгой истории. Не волнуйся. Все в порядке.
Енох снова расслабился и сделал долгий глоток.
— Я заинтригован. Может, начнете с начала? Алекс рассказала ему о визите братьев и об их угрозах.
Он понимающе кивнул:
— Они бы так и сделали.
— Я знаю. Когда они показали твои письма, которые им удалось перехватить, я поняла, что мне ничего не остается, кроме как вступить с ними в сделку ради твоего спасения.
— И Уин и Мэтт ничего об этом не знали?
— Нет, Алекс взвалила всю ношу на себя. Должен сказать, что они и меня навестили, пытаясь заполучить книгу. — И Уин коротко рассказал о своем столкновении с жадной парочкой.
— Меня до сих пор поражает, как такой добрый и высоконравственный человек, как Лоуренс, мог иметь такое отвратительное потомство.
— В письме дяде он предполагает, что проклятие венца отозвалось на его детях. Возможно, он был прав.
— Так что с венцом?
— Мы нашли его.
— Правда? — Глаза Еноха засверкали. — И где он? Я должен его увидеть.
— Может, и увидишь, но не сейчас. Мы оставили его там, где нашли.
— Но почему? После стольких трудов, вот так просто взять и бросить его?
— Потому что там, где он находится, царит истинная любовь, как и было, предсказано. Он в одной миссии, d Техасе, возложен на голову статуи Девы Марии.
Енох в изумлении уставился на них.
— Лоуренс спрятал его в церкви?.. — Затем, поразмыслив, добавил: — Ну, конечно, в этом есть смысл. Если Лоуренс действительно поверил в силу проклятия, куда, кроме церкви, он еще мог обратиться? Где еще возможна истинная любовь? С годами я прихожу к мысли, что человечество на нее не способно, хотя попробовать стоит, не так ли?
— Надо надеяться на будущее, папа, — уверенно произнесла Алекс, глядя на Уина.
— Надеюсь, ты права, детка. Надеюсь, ты права.
Эпилог
Лондон, десять недель спустя
Уин нежился в мягкой просторной постели, обнимая спящую жену. Это была их первая ночь в Лондоне, и он не переставал удивляться, как хорошо вернуться домой. Уин не предполагал, что когда-нибудь будет скучать по своему особняку, но присутствие Алекс придавало ему уют.
По приезде Алекс сразу же удалось очаровать слуг, и теперь они боготворили ее. Он знал, что здесь она будет счастлива. Уин не уставал благодарить судьбу за радость, которую Алекс подарила ему.
Трудно было поверить в то, что все так хорошо обернулось. Они получили письмо от Мэтта и Кэтрин прямо перед отъездом из Бостона. Мэтт сообщал им о своей свадьбе и о решении остаться и работать в приюте. Да, иногда жизнь действительно бывает чудесной.
Уин посмотрел на жену и в очередной раз восхитился ее красотой. Он любил ее всем сердцем и готов был посвятить ее счастью всю жизнь. Не в состоянии сопротивляться сладкому искушению, он разбудил ее поцелуями.
Алекс проснулась и с готовностью ответила на его ласки. Через шесть недель после свадьбы она все еще не могла ими насытиться.
— Хочешь иметь детей? — спросил Уин позже, когда они тесно прижались друг к другу, чувствуя, что их сердца бьются как одно.
— Хочу родить тебе сотню детей, — прошептала она, приподнимаясь, чтобы поцеловать его.
Он хмыкнул:
— Для начала хватит и одного, кстати, ты не будешь возражать, если мы назовем его Эдвардом?
Алекс улыбнулась:
— Думаю, Эдвард — чудесное имя. Я буду гордиться тем, что он назван в честь твоего дяди. В конце концов, именно он помог тебе стать таким, какой ты есть и каким я люблю тебя.