— И вы ей не рассказали? — с интересом спросила я.
— Нет, — покачал головой эльф, ловко связывая очередной пучок травы, — верность Элрику для меня намного важнее досужих сплетен.
Я кивнула.
— Нам придется держать лесных эльфов в неведении относительно истинного положения вещей, — осторожно сказала я. — Я пришла попросить вас никому не рассказывать о том, что произошло за эту неделю. В курсе всей истории только я, Флориан, Элрик и вы.
Алистер чуть нахмурился.
— Для этого есть какие-то причины?
— Нет, что вы, — я беспечно отмахнулась. — Просто мы с Элриком решили, что представим укороченную версию произошедшего. Без отравлений и непонятных заговоров. А вот про малыша пусть все останется как есть. Пусть у лесных эльфов будет надежда.
Говоря откровенно, этим мы (ладно я, но и Элрик с моей подачи) решили бросить вызов и наемникам. Что-то в духе «посмотрите-ка, вы пытаетесь меня убить, но мой род не прервется».
— Я сделаю так, как считаете нужным Элрик и ты, дитя.
— Вы любите его.
— Он мне как сын. Когда отец Элрика был слишком занят делами, он приходил ко мне. С Камелией они были очень дружны в детстве. Мне кажется, она даже была в него влюблена.
Сердце запрыгало у меня в груди с утроенной силой. В памяти всплыли слова Лиатрис, говорившей о том, что все эльфийки Лоссэ Таурэ были влюблены в Элрика. Она как раз упоминала Идриль и Камелию. Боясь спугнуть удачу, я почти не дышала. Но Алистер уже замолчал. Закончив с травами, он ополоснул руки в тазу с водой и вытер их льняной тканью.
— А Элрик? Он хоть когда-то влюблялся? — спросила я, стараясь показать, что меня интересует исключительно Элрик. Взглядом я изучала пучки трав: шалфей, крапива, пустырник, хвощ, полынь. Нет, ядовитых среди них определенно не было.
— До той истории с Лиатрис у них с Флорианом было что-то вроде соревнования, — чуть улыбнулся Алистер. — Они старались очаровать как можно больше девушек.
— Да? И кто же победил? — с интересом спросила я, пытаясь представить себе это «соревнование».
Алистер развел руками.
— Потом чары Элрика и Флориана столкнулись с холодностью Лиатрис, и их дружбе пришел конец.
Я решила зайти с другой стороны.
— Может быть и в вашей семье скоро произойдет радостное событие, — бодро начала я.
— О чем ты, дитя?
Алистер предложил мне присесть и протянул блюдо с фруктами. Я взяла красное яблоко и повертела в руках.
— Не хотелось бы сплетничать. Думаю, Камелия скоро сама вам все расскажет.
Алистер лишь на секунду задумался, а затем рассмеялся.
— Ты о Мальвене? — Я кивнула, вспомнив, что именно так звали эльфа, который предлагал Камелии свою руку и уши (то есть сердце), когда мы с Флорианом пробирались в рощу с бесчувственным Элриком. — Да, он упорно добивается ее благосклонности уже два столетия, бедняга.
— Любая бы сдалась после стольких лет обожания.
— Я говорю ей то же самое, но она непреклонна.
— Это потому, что она потеряла любимого в той резне, что устроили смертные? — быстро спросила я.
— Любимого? — непонимающе переспросил лекарь. — Нет. Ты что-то перепутала. Амбрелла потеряла своего возлюбленного в том бою, а Камелия Кроме детской привязанности к Элрику она ни в кого не была влюблена по-настоящему.
Я поспешно опустила голову, чтобы Алистер не увидел мои расширившиеся глаза.
— Но теперь-то в Лоссэ Таурэ частенько будут наведываться лунные эльфы. Может быть, среди них кто-то приглянется Камелии, — сказала я, потому что нужно было хоть что-то сказать.
Лекарь похлопал меня по руке.
— Да услышат тебя лесные боги, дитя, — отозвался Алистер. Потом опасливо, как мне показалось, добавил: — Когда вы с Элриком повторите свадебные обеты?
Решив уклониться от прямого ответа, я задала свой вопрос.
— Зачем вы солгали про летопись, Алистер?
— Ты все-таки узнала, — убито произнес лекарь. Вскочив, он снова подошел к своему рабочему столу и, взяв пучок крапивы, принялся крошить его, словно не замечая, что делает. Я поежилась, представив, какие волдыри вскочат на его тонких руках. В глаза мне Алистер не смотрел. — Прости меня, дитя. Я всего лишь хотел обезопасить наш род. В летописи не говорится, как именно Вэндэ Таурэ должна спасти нас, а я так боялся, что Элрик откажется от тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это правда, что таурэтари выбирали себе супруга, равного по силе?
Лекарь уныло кивнул.
— Я знал об этом, но ты же не могла выйти за
— Флориана, — жестко закончила я.
— Я хорошо отношусь к Флориану, но после того, что он сделал Он поставил наш вид под угрозу исчезновения.
Я, как ни пыталась, не могла заставить себя разозлиться или обидеться на Алистера. Ведь если бы не он, неизвестно, что за судьбы меня ожидала. Я могла бы умереть в том овраге в лесу, а если бы меня нашел Маркус, такая жизнь была бы куда хуже смерти. Но и говорить Алистеру, что никакого проклятия, возможно, и не было, я тоже не стала. Рановато для откровений. Я поднялась, подошла к лекарю и взяла его за руки, заставив выпустить крапиву из рук. Как и оказалось, по изящным пальцам побежали пузырьки ожогов.
Высмотрев среди висевших трав щавель, я сняла пучок и быстро растерла траву в пальцах. Полученным соком быстро смазала ожоги на руках Алистера.
— Как я уже сказала, я не сержусь. Я сама выбрала свой путь. Если бы я захотела, то убежала бы, не раздумывая.
— Но ты вернулась.
— Но я вернулась. И, видят лесные боги, так было нужно. Иначе от вашего короля остался бы только труп. Чертовски привлекательный, конечно, но труп. — Алистер чуть улыбнулся, а я решила, что пора откланяться. — Рада была увидеться, Алистер. Элрик сказал, что мне понадобится новое свадебное платье для церемонии. Пора вплотную этим заняться. Бедные швеи. Они, наверное, с ума сойдут от беспокойства и меня сведут нескончаемыми примерками.
— Уверяю тебя, они будут только рады, — сказал Алистер, покачав головой. — То у короля нет ни одной свадьбы, то целых две за пару недель.
— Где находится комната Камелии? Она должна помочь мне выбрать материал на платье.
— Прямо за кухней. Но сейчас ты не найдешь ее там. До вечера она будет следить за готовкой.
Я кивнула и поспешила к дверям. Вспомнив, что приходила не только вынюхать про Камелию, обернулась.
— Алистер, я пришла, чтобы попросить у вас немного настойки болиголова, — спохватившись, попросила я.
— Зачем она тебе, дитя? Я с осторожностью использую это растение. Оно очень ядовито.
— Алистер, я же дочь травницы. Всего капля этой настойки прекрасно помогает от головной боли. А моя бедная голова просто раскалывается в последнее время.
— Пойдем, но я сам смешаю тебе отвар, — кивнул Алистер, снимая с пояса связку ключей и направляясь к небольшой дверце в углу комнаты.
Прекрасно. Если все-таки Алистер и есть таинственный отравитель (в чем я, конечно, очень сомневалась), то лучшего способа избавиться от меня и не придумаешь. Тогда я в виде духа буду являться Элрику и надоедать фразами в духе: «Я же тебе говорила!».
— Вы храните ядовитые травы отдельно? — спросила я, входя следом за лекарем в маленькую комнату с одним большим окном.
— А твоя матушка разве делала не так? — отозвался Алистер, беря стеклянную банку с настойкой. Я в это время рассматривала травы. Да эта комната просто мечта отравителя! Здесь же сотни ядовитых растений! Некоторые были разложены по сундучкам и коробам, некоторые, досушиваясь, висели на стенах. Названий большинства из них я даже не знала. Видимо, они росли лишь на земле эльфов.
— У нее не было столь обширных запасов, — выдавила я наконец, когда мой взгляд упал на целый короб безвременника осеннего. Если отсюда взять несколько цветов, никто и не заметит!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— При лечении травами нужно знать меру. Как я всегда говорю, одна капля спасет, одна ложка убьет.
Мы вышли и Алистер запер дверь.
— Надеюсь, вы всегда носите ключи с собой.
— Конечно, — с обидой отозвался Алистер. — Никто не может войти сюда.