Читать интересную книгу Цвет волшебства (сборник) - Терри Пратчетт

Около полудня следующего дня они въехали в обнесённый глиняными стенами городок, раскинувшийся в окружении всё ещё свежих и зелёных полей. Из города валом валил народ. Мимо путников, громыхая, катились огромные телеги. Вдоль бровки дороги лениво брели стада коров. Старушки несли на спинах своё домашнее имущество и целые стога сена.

— Чума? — поинтересовался Ринсвинд, останавливая какого-то человека, толкающего битком набитую детьми ручную тачку.

Тот покачал головой.

— Звезда, приятель. Ты что, на небо не смотришь?

— Смотрю.

— Говорят, она врежется в нас в свячельник, и тогда моря закипят, страны Плоского мира распадутся, короли будут низвергнуты, и города станут как озера стекла, — объяснил человек. — Я ухожу в горы.

— А что, это поможет? — с сомнением спросил Ринсвинд.

— Нет, но вид оттуда лучше.

Ринсвинд вернулся к остальным.

— Все боятся звезды, — сообщил он. — По всей видимости, в городах почти никого не осталось. Жители напуганы ею.

— Я не хочу ничего сказать, — заметила Бетан, — но вам не показалось, что сейчас не по сезону жарко?

— Как раз то, о чём я говорил прошлой ночью, — откликнулся Двацветок. — Очень жарко, подумал я.

— Подожреваю, шкоро штанет ещё жарче, — вмешался Коэн. — Пошли в город.

Они ехали по гулким улочкам и не видели вокруг практически ни одной живой души. Коэн, который не переставал вглядываться в вывески торговцев, наконец придержал лошадь и сказал:

— Как раж то, што я ишкал. Вы ежжайте в храм, а я ваш шкоро догоню.

— Ювелир? — спросил Ринсвинд.

— Это шюрприж.

— Мне не помешало бы новое платье, — заявила Бетан.

— Я украду его для тебя.

Этот город, решил Ринсвинд, производит какое-то гнетущее впечатление. И ещё в нём было что-то странное.

Почти на каждой двери была нарисована большая красная звезда.

— У меня мурашки бегут по коже, — заметила Бетан. — Словно люди нарочно вызывают сюда звезду.

— Или отводят её, — вставил Двацветок.

— Ничего не получится. Она слишком большая, — возразил Ринсвинд и увидел обращенные к нему лица. — Ну, это ведь логично, — неуклюже объяснил он.

— Нет, — отрезала Бетан.

— Звёзды — это маленькие огоньки в небе, — объявил Двацветок. — Одна как-то упала неподалеку от того места, где я живу, — большая белая штуковина величиной с дом. Она светилась несколько недель, прежде чем погаснуть.

— Эта звезда не такая, — произнёс чей-то голос. — Великий А'Туин выбрался на берег вселенной. Это великий океан пространства.

— Откуда ты знаешь? — спросил Двацветок.

— Знаю что? — не понял Ринсвинд.

— То, что ты сейчас сказал. Насчет берегов и океанов.

— Я ничего не говорил!

— Нет, говорил! — завопила Бетан. — Мы видели, как у тебя губы двигались!

Ринсвинд закрыл глаза. Он почувствовал, как Заклинание у него в мозгу торопливо прячется за Совесть и при этом что-то бормочет про себя.

— Ладно, ладно, — буркнул он. — Не нужно кричать. Я… не знаю, откуда я знаю, я просто знаю…

— Ну, я был бы не против, если бы ты всё объяснил нам.

Они завернули за угол.

Во всех городах, расположенных у берегов Круглого моря, есть специальная территория, отведённая для богов, которые присутствуют на Диске в элегантном изобилии. Обычно эти кварталы густо заселены и не очень привлекательны с архитектурной точки зрения. Для самых старших богов были построены огромные и великолепные храмы, но вся беда заключалась в том, что более поздние боги потребовали равноправия, и вскоре священные районы оказались заполнены расползающимися во все стороны пристройками, флигелями, мансардами, полуподвалами, однокомнатными квартирками и приспособленными для богослужения закутками. Теперь ни одному из богов и в голову не могло прийти поселиться за пределами священного квартала, который постепенно начинал занимать три восьмых города. Обычно в нём курилось три сотни различных благовоний одновременно, а шум, как правило, достигал болевого порога — жрецы отчаянно перекрикивали друг друга, пытаясь привлечь к молитве свою долю верующих.

Но на этой улице царила мёртвая тишина, та неприятная тишина, которая воцаряется, когда сотни напуганных и рассерженных людей замирают на месте.

Какой-то человек, стоящий с краю толпы, повернулся и хмуро взглянул на новоприбывших. На его лбу была нарисована багровая звезда.

— Что это… — начал было Ринсвинд, но тут же умолк, потому что его голос эхом заметался среди молчаливых стен. — Что это такое?

— Вы чужаки? — осведомился звездолобый.

— Вообще-то мы знаем друг друга довольно… — принялся объяснять Двацветок, но быстро замолчал.

Бетан указала ему на улицу. Каждый храм украшала нарисованная звезда. Одна особенно большая звезда была намалёвана на каменном глазе перед храмом Слепого Ио, старшего над всеми богами.

— Аг-ха, — выразился Ринсвинд. — Когда Ио это увидит, он разъярится не на шутку. Думаю, друзья, нам не следует болтаться поблизости.

Толпа стояла, повернувшись к грубо сколоченному помосту, возведённому в центре широкой улицы. Спереди он был задрапирован большим флагом.

— Мне всегда внушали, что Слепой Ио видит всё, что происходит вокруг, — негромко заметила Бетан. — Почему он не…

— Тихо! — шикнул человек, стоящий рядом. — Дагони говорит!

На помост шагнула фигура — высокий тощий человек, чья голова весьма походила на шарик одуванчика. Из толпы не раздалось ни одного приветственного выкрика, только коллективный вздох пронёсся над улицей. Человек начал говорить.

Ринсвинд слушал его с нарастающим ужасом. «Куда подевались боги? — спрашивал Дагони. — Они исчезли. Возможно, их никогда и не было. Кто-нибудь вообще их видел? А теперь нам послана звезда…»

Он говорил и говорил спокойным, звучным голосом, который произносил такие слова, как «очистить», «избавиться», «изгнать», и впивался в мозг словно раскалённая игла. Куда делись волшебники? Куда подевалась магия? Она вообще действовала, или всё это было сном?

Ринсвинд начал всерьез опасаться, что боги прослышат об этих речах и так разозлятся, что выместят свой гнев на первом подвернувшемся под руку.

Но лично он почему-то предпочел бы гнев богов звуку этого голоса. Звезда приближается, вещал оратор, и её ужасный огонь можно отвратить только… только… Ринсвинд не понял чем именно, но перед его мысленным взором пронеслись мечи, знамена и воины с пустыми глазами. Голос не верил в богов, что, по Ринсвиндовым понятиям, было вполне нормально, но он не верил также и в людей.

Какой-то высокий, закутанный в плащ с капюшоном человек, стоящий слева от Ринсвинда, нечаянно толкнул его. Ринсвинд обернулся — и обнаружил, что из-под черного капюшона на него смотрит ухмыляющийся череп.

Волшебники, подобно кошкам, видят Смерть.

По сравнению с Дагони Смерть, который стоял, прислонившись к стене и поставив рядом косу, был сама душка. Он кивнул Ринсвинду.

— Что, позлорадствовать явился? — прошептал волшебник.

Смерть пожал плечами.

— Я ПРИШЕЛ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ БУДУЩЕЕ, — ответил он.

— Это и есть будущее?

— ОДНО ИЗ НИХ.

— Ужасно, — сказал Ринсвинд.

— Я СКЛОНЕН СОГЛАСИТЬСЯ, — кивнул Смерть.

— А я думал, ты будешь голосовать обеими руками!

— ТОЛЬКО НЕ ЗА ЭТО. СМЕРТЬ ВОИНА, СТАРИКА ИЛИ МЛАДЕНЦА Я ПОНИМАЮ. Я ИЗБАВЛЯЮ ОТ БОЛИ И ПРЕКРАЩАЮ СТРАДАНИЯ. НО СМЕРТЬ РАЗУМА Я НИКОГДА НЕ ПОНИМАЛ.

— С кем это ты разговариваешь? — спросил Двацветок.

Несколько участников собрания обернулись и с подозрением посмотрели на волшебника.

— Ни с кем, — ответил Ринсвинд. — Может пойдем? У меня голова болит.

Группа людей, стоящих сбоку от толпы, о чём-то зашепталась и стала тыкать в них пальцами. Ринсвинд схватил своих спутников в охапку и торопливо потащил за угол.

— Залезайте на лошадей и давайте делать ноги, — сказал он. — У меня нехорошее предчувствие…

На его плечо опустилась чья-то рука. Он обернулся. Два затуманенных серых глаза, украшающих круглую лысую голову, насажанную на большое мускулистое тело, пристально вглядывались в его левое ухо. На лбу человека была нарисована звезда.

— Ты похож на волшебника, — объявил он голосом, который намекал, что эта похожесть весьма неблагоразумна и, по всей вероятности, фатальна.

— Кто, я? Нет, я… чиновник. Да. Обычный чиновник. Точно, — Ринсвинд слабо хихикнул.

Человек помедлил и беззвучно пошевелил губами, словно прислушиваясь к звучащему в голове голосу. К нему присоединились ещё несколько людей со звездами на лбах. Ринсвиндово левое ухо начало пользоваться широкой популярностью.

— А я думаю, ты волшебник, — заявил первый звёзднолобый.

— Послушайте, — возопил Ринсвинд, — если бы я был волшебником, то мог бы творить чудеса, правильно? Я просто превратил бы тебя во что-нибудь, а я этого не сделал, так что я не волшебник.