Читать интересную книгу Цвет волшебства (сборник) - Терри Пратчетт

Он повернул лошадь в сторону новых горизонтов и оглянулся. Сундук сидел на дороге.

— И без толку взывать к моим лучшим чувствам. По мне, так можешь торчать тут весь день напролёт. Я еду дальше, понял?

Он свирепо уставился на Сундук. Сундук в ответ уставился на него.

— Я так и думал, что ты вернешься, — сказал Двацветок.

— Я не хочу об этом говорить, — огрызнулся Ринсвинд.

— Может, поговорим о чём-нибудь другом?

— Что ж, дискуссия о том, как избавиться от этих пут, будет весьма кстати, — Ринсвинд подёргал верёвки, стягивающие ему запястья.

— Не представляю, почему вас считают такими важными персонами, — заметила Херрена, которая, положив на колени меч, сидела прямо напротив.

Большая часть бандитов спряталась среди скал, наблюдая за дорогой. Ринсвинд и Двацветок попались в засаду с трогательной лёгкостью.

— Вимс рассказал мне, что ваш ящик сотворил с Ганчией, — добавила она. — Не могу утверждать, что мы понесли большую потерю, но, надеюсь, этот ваш Сундук понимает, что, если он подойдет к нам ближе чем на милю, я собственноручно перережу вам глотки.

Ринсвинд неистово закивал.

— Вот и договорились, — сказала Херрена. — Вас нужно доставить живыми или мёртвыми, на самом деле меня не волнует, какими именно, однако кое-кто из парней, быть может, захочет немного потолковать с вами на предмет этих троллей. Если бы солнце не взошло тогда, когда оно взошло…

Она оставила слова висеть в воздухе и зашагала прочь.

— Ну вот, ещё одна весёленькая история, — пожаловался Ринсвинд, предпринимая очередную попытку разорвать связывающие его верёвки.

У него за спиной был камень, и если бы ему удалось поднять руки… ну да, всё случилось именно так, как он и предполагал: булыжник ободрал ему все запястья, а верёвке хоть бы хны.

— Но при чем здесь мы? — спросил Двацветок. — Звезда какая-то…

— Я ничего не знаю об этой звезде, — перебил его Ринсвинд. — В Университете я намеренно не ходил на лекции по астрологии!

— Полагаю, в конце концов всё устроится, — изрек турист.

Ринсвинд посмотрел на него. Подобные замечания всегда выбивали его из колеи.

— Ты действительно в это веришь? — поинтересовался он. — В самом деле?

— Насколько я могу судить, всё обычно разрешается самым удовлетворительным образом.

— Если ты считаешь, что полное крушение моей жизни в течение последнего года было удовлетворительным, то, может, ты и прав. Я столько раз чуть не погиб, что сбился со счета…

— Двадцать семь, — сказал Двацветок.

— Что?

— Двадцать семь раз, — услужливо повторил Двацветок. — Я считал. Но ты этого так и не сделал.

— Не сделал чего? Не сосчитал? — спросил Ринсвинд, который начинал испытывать знакомое чувство, что разговор ведётся по пьяной лавочке.

— Нет. Не погиб. По-моему, это немного подозрительно.

— Знаешь, против такого оборота событий я как-то не возражаю.

Волшебник свирепо уставился на свои ноги. Двацветок, разумеется, был прав. Заклинание старалось сохранить ему, Ринсвинду, жизнь, и это очевидно. Даже если бы он спрыгнул со скалы, пролетающее облачко смягчило бы его падение.

Однако, к сожалению, теория эта работала только тогда, когда он в неё не верил. Стоит Ринсвинду подумать, что он неуязвим, — и он покойник.

Так что лучше об этом вообще не думать.

Кроме того, он мог и ошибаться.

Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что у него разболелась голова. Он понадеялся, что Заклинание находится где-нибудь в центре этой боли и по-настоящему мучается.

Покидая лощину, Ринсвинд и Двацветок ехали на лошадях вместе со своими пленителями. Ринсвинд сидел перед Вимсом, который, надо сказать, вывихнул себе лодыжку и пребывал не в лучшем расположении духа. Двацветка усадили перед Херреной, и поскольку турист был довольно невысок, это означало, что по меньшей мере его уши находились в тепле. Героиня не выпускала из рук обнаженный нож и настороженно оглядывалась, не видно ли где поблизости ходячих ящиков. Херрена ещё не разобралась, что представляет собой Сундук, но ей хватало сообразительности, чтобы понять, что он не допустит смерти Двацветка.

Где-то через десять минут они увидели Сундук, стоящий прямо посреди дороги. Его крышка была зазывно откинута. Внутри горела груда золота.

— Объезжайте, — приказала Херрена.

— Но…

— Это ловушка.

— Она права, — поддержал её побелевший Вимс. — Можете мне поверить.

Они неохотно направили лошадей в обход сверкающего искушения и порысили дальше. Вимс боязливо оглянулся, с ужасом ожидая увидеть догоняющий их Сундук.

То, что он увидел, было куда хуже. Сундук исчез.

Далеко в стороне от дороги высокая трава таинственно всколыхнулась и замерла в неподвижности.

Ринсвинд был не ахти каким волшебником и ещё худшим бойцом, зато он считался экспертом в том, что касается трусости, и умел распознавать страх по запаху.

— Знаешь, он ведь не отстанет, — спокойно сказал он.

— Что? — рассеянно спросил Вимс, который ещё вглядывался в траву.

— Он очень терпелив и никогда не сдается. Ты имеешь дело не с чем-нибудь, а с грушей разумной. Он прикинется, будто бы забыл о тебе, а потом, в один прекрасный день, ты свернешь на тёмную улочку и вдруг услышишь у себя за спиной шаги маленьких ножек. Шлёп, шлёп — будут отдаваться они, а потом ты побежишь, и они прибавят скорость, шлёп-Шлёп-ШЛЁП…

— Заткнись! — заорал Вимс.

— Может быть, он тебя узнал, так что…

— Я сказал, заткнись!

Херрена повернулась в седле и бросила на них свирепый взгляд. Вимс помрачнел и, подтянув Ринсвиндово ухо к своему рту, хрипло промолвил:

— Я ничего не боюсь, ты понял? И плевал я на эти волшебные штучки.

— Все так говорят, пока не услышат тихие шажки за спиной…

Ринсвинд замолчал. Ему в ребра уткнулось острие ножа.

До конца дня больше ничего не случилось, но, к удовлетворению Ринсвинда и вящей паранойе Вимса, Сундук показывался ещё несколько раз. То он сидел на вершине утеса, неизвестно как туда забравшись, то лежал в канаве, зарывшись в мох.

К вечеру они выехали на гребень холма, и перед ними открылась широкая долина, расположенная в верховьях Смарла, самой длинной реки на Диске. В этом месте Смарл достигал в ширину половины мили и нёс в своих водах множество ила, благодаря которому долина, расположившаяся ниже по течению, слыла самой плодородной областью континента. На берегах реки завивалось несколько струек раннего тумана.

— Шлёп, — сказал Ринсвинд и почувствовал, как Вимс, вздрогнув, выпрямился в седле.

— Чего?

— Горло прочищаю, — ухмыльнулся Ринсвинд.

Эту ухмылку он как следует продумал. Такая ухмылка появляется на лице человека, когда он пристально смотрит на ваше левое ухо и настойчивым голосом втолковывает, что за ним следят тайные агенты из соседней галактики. Такая ухмылка доверия не внушает. Правда, возможно, что кому-нибудь доводилось увидеть более жуткую ухмылку — она обычно обитает на мордах весельчаков, которые носят рыжую шкуру с черными полосками, длинный хвост и слоняются по джунглям, выискивая жертву, которой можно ухмыльнуться.

— Ну-ка, убери это с лица, — приказала подъехавшая Херрена.

В том месте, где дорога спускалась к берегу реки, стоял грубо сколоченный причал с большим бронзовым гонгом.

— Сейчас паромщика вызовем, — сказала Херрена. — Если переправимся здесь, то срежем кусок дороги, где река делает большую излучину. Может быть, доберемся до города уже сегодня вечером.

Лицо Вимса выразило сомнение. Солнце понемногу разбухало и краснело, туман начинал сгущаться.

— Или, может, ты хочешь провести ночь на этой стороне реки?

Вимс схватил молоток и так ударил по гонгу, что тот завертелся на крюке и слетел на землю.

Они молча ждали. Из воды, влажно позвякивая, поднялась цепь и туго натянулась на вбитом в берег железном колышке. Наконец из тумана вынырнул медлительный приземистый силуэт парома. Закутанный в плащ с капюшоном паромщик налегал на установленное в центре большое колесо-руль, толкая судно в сторону берега.

Плоское днище парома заскребло по гравию, и фигура в капюшоне, тяжело дыша, привалилась к колесу.

— По два человека жа раж, — пробормотала она. — Это вше. Только двоих ш лошадями выдержим.

Ринсвинд сглотнул и постарался не смотреть на Двацветка. Турист небось ухмыляется и корчит рожи, как идиот. Волшебник рискнул бросить в его сторону косой взгляд.

Двацветок сидел с разинутым ртом.

— Тебя здесь раньше не было, — заявила Херрена. — Я бывала на этой переправе, местный паромщик — такой здоровый мужик, вроде как…

— У него шегодня выходной.

— Что ж, ладно, — с сомнением сказала она. — В таком случае… чего это он ржет?