информации о таких налетах только порождало слухи и упадочнические настроения. Некоторые преступные группировки даже жили в лесах, грабя колхозников, везущих на продажу то, что выросло у них на огородах.
При таких обстоятельствах обыватели готовы были поверить в существование любой невероятной банды, причем название «Черная кошка» для этого очень подходило. Ведь «Черная кошка» — символ мифического. чего-то невероятного и опасного — всегда ассоциировалась с темными сторонами человеческой души.
Впрочем, должен отметить, что зачастую, когда речь идет о послевоенных годах, упор делается на совершаемых насильственных преступлениях, между тем как довольно широкое распространение именно в это время получили преступления экономической направленности (хозяйственные преступления). Весьма значительные масштабные хищения в конце 1940-х годов проходили в системе потребительской кооперации и государственной торговли. Такие преступления, пользуясь тяжелой ситуацией на рынке продуктов питания, в основном совершали директора продовольственных баз, складов, магазинов, которые при этом ловко использовали свое служебное положение для приписок, искажений в отчетных документах, искусственного создания дефицита и реализации «левого» неучтенного товара. Несмотря на то что такие преступления для обывателей оставались незамеченными, в отличие от совершенных бандитскими формированиями типа «Черной кошки», именно преступлениями экономической направленности стране наносился самый большой материальный урон, который составлял сотни тысяч рублей. Кроме того, сами экономические преступления совершались в течение многих лет.
При этом уже тогда степень сплоченности преступных группировок, специализирующихся на совершении преступлений экономической направленности, была чрезвычайно высока. Такие группировки были построены по иерархическому признаку и имели весьма высокую степень конспирации. Однако знаменитыми стали бандиты и убийцы из мифической «Черной кошки», а более ловкие и хитрые, как их стали впоследствии называть, «хозяйственники» или «цеховики» остались незамеченными и не были романтизированы преступным миром.
Наверное, криминальная ситуация в стране в конце 1940-х годов в какой-то мере напоминала ситуацию, сложившуюся после Гражданской войны: тот же «расцвет» бандитизма, те же многочисленные воровские «малины»; тот же панический страх перед преступниками у населения. Однако эта схожесть внешняя.
Строго говоря, преступники конца 1940-х годов заметно отличались от преступников 1920-х годов. В то время бандиты времен, так сказать, становления советской власти были склонны к лихачеству, позерству и эффектным, но бесполезным жестам и словно стремились доказать неопытным представителям новых правоохранительных органов, что им ничего не страшно. Многие банды 1920-х годов, как утверждал занимавшийся исследованием профессиональной преступности этого периода и уже упоминавшийся мною М.Н. Гернет, имели устрашающие названия, например, такие как: «Шайка Черной Маски», «Руки на стенку!», «Девятка смерти», «Банда Лесного Дьявола», «Деньги ваши будут наши», почему-то — «Бим-Бом» и др. Более того, во время одного из ограблений квартиры в Москве в конце 1923 года на углу ул. Каретный Ряд шайка бандитов, например, демонстративно развлекалась игрой на рояле и пением, а также лакомилась найденными конфетами. Когда одной из насмерть перепуганных женщин, находившихся в квартире, стало плохо, налетчики бросились отпаивать ее водой и не покинули квартиру, пока женщина не сказала, что ей стало лучше. В другом случае во время вооруженного нападения на один из кооперативов, располагавшийся на улице Герцена в Москве (ныне Большой Никитской), бандиты приказали всем присутствующим лечь на пол, а когда одна из дам отказалась это сделать из-за того, что пол был слишком грязный, налетчики специально для нее разослали на полу кусок мануфактуры и аккуратно уложили барышню на материю. Конечно, эти действия преступников иррациональны, но весьма характерны. Бандиты 1920-х годов словно утверждали: «Да, мы преступники, но смотрите, какие храбрые и благородные!»
Впрочем, фирменный знак для любого преступника — это всегда лишняя улика, и, скоро поняв это, лидеры преступных бандитских объединений стали, наоборот, всячески конспирировать свою деятельность. Поэтому оставление разрисованных стен в виде силуэтов черных кошек и других похожих символов — все это было характерно для 1920-х годов, а не для конца 1940-х годов. Тем не менее, как я уже сказал, бандитские формирования в 1940-х годах были достаточно распространенным явлением.
Разумеется, миф не мог возникнуть из ничего. Среди большого числа банд, действовавших на территории СССР, было несколько, которые, как утверждается, назывались именно «Черная кошка». Одна из таких банд была раскрыта и ликвидирована отнюдь не в Москве, а в Одессе.
После освобождения Одессы от фашистской оккупации в 1944 году в городе и его окрестностях сложилась опасная криминальная обстановка. Отступая под ударами советских войск, разведывательным органам германской и румынской армий удалось сформировать несколько банд из числа наиболее «отпетых» уголовников, в основном бывших рецидивистов, полицаев и различного рода пособников оккупантов. Основная цель этого мероприятия была всячески затормозить дальнейшее наступление советских войск через совершение в тылу налетов, грабежей и разбоев. Главная задача заключалась в том, чтобы посеять панику у обывателей и оттянуть с фронта силы для борьбы с бандитами. В значительной степени это удалось, и среди местных жителей начались массовые выступления недовольных.
Возглавлял так называемую «Черную кошку» Николай Марущак, а его «правой рукой» был бандит Федор Кузнецов по кличке Когут. В банде насчитывалось 19 отъявленных негодяев-рецидивистов. «Черная кошка» терроризировала город и область. За короткий срок банда совершила 12 убийств, налетов и ограблений. Члены банды зверски расправились с участковым инспектором милиции по фамилии Небит, сотрудником госбезопасности и несколькими войсковыми офицерами. Все это производилось с целью присвоения оружия и форменной одежды, в которую экипировались бандиты, когда шли для совершения следующего преступления. Следует отметить, что бандиты были изначально прекрасно вооружены. У них было в изобилии стрелковое оружие, а также гранаты и взрывчатка. Но от дополнительного вооружения, которое они захватывали у милиционеров, они также не отказывались.
В активную борьбу с уголовниками вступили сотрудники Одесского уголовного розыска во главе с капитаном милиции Давидом Михайловичем Курляндом (1913–1993). В семь лет Курлянд остался сиротой. Жил в сыром подвале. Добрые люди его подкармливали. Потом Курлянд оказался в детском доме в Одессе. Он самостоятельно обучился грамоте и физически окреп. После выпуска из детдома он научился сапожному делу, закончил фабричную школу (фабзавуч). Затем призвался в армию. В Одессу Курлянд возвратился уже с вполне сложившимися взглядами. По рекомендации трудового коллектива обувной фабрики его направили на работу в уголовный розыск. В первые же дни его работы бандиты убили сотрудников уголовного розыска Нумерованного и Ополько, вместе с которыми он пришел в милицию. Смерть друзей укрепила уверенность Курлянда в деле борьбы с преступностью. Со временем Курлянд дошел по служебной лестнице до должности заместителя начальника городского управления внутренних дел по уголовному розыску. Но в кресле он сидеть не мог и почти всегда сам планировал и руководил операциями. Безрассудно своими подчиненными Курлянд