конец войне. Москва — это отдых.
Вперед!
6 июля 1941 года. Берлин.
Адольф Гитлер».
Подтверждается вышесказанное и тем, как о положении на русском фронте говорил Геббельс: «7 июля 1941 г. Понедельник… В Москве царит крайне тягостное настроение. Мы сделаем все, чтобы его усугубить».
Не случайно в одном из интервью маршал Г. К. Жуков спустя много лет после Победы сказал, что полной уверенности в том, что удастся отстоять Москву, у него не было. Может быть, именно поэтому он говорил: «Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву».
Осложняла общую обстановку и криминальная ситуация в столице. Преступность в Москве в военное время достигла разрушительных масштабов. Доказано, что в Москву забрасывались диверсионные группы именно для того, чтобы раскачивать ситуацию изнутри. Активизация преступных элементов всячески поощрялась германскими агентами, в том числе за деньги. Кроме того, германские агенты, а также купленные ими «уголовники» во время бомбежек указывали ракетами цели.
В Москве в числе прочих действовала реанимированная банда «попрыгунчиков». Дело в том, что банда, использовавшая точно такой же метод ограбления, весьма эффективно действовала в Петрограде в 1918 году. В сентябре 1941 года в МУР стали поступать сообщения, что в районе Сокольников, Марьиной Рощи и в Черкизове объявились бандиты, которые нападали на одиноких прохожих. Причем одеты были бандиты в белые балахоны и не двигались, а прыгали, поскольку к их ботинкам были остроумно приделаны мощные стальные пружины. Возглавлявший в то время МУР майор К.М. Рудин приказал в трехдневный срок ликвидировать банду. Для выполнения приказа были созданы три оперативные группы. При этом, чтобы бандиты не заметили «подставки», в целях конспирации из зоны оперативно-розыскных мероприятий были отозваны военные и милицейские патрули. Несколько оперативников должны были изображать подвыпивших загулявших прохожих, несущих тяжелые чемоданы.
Первые сутки из отведенных трех ничего не дали. Оперативники на чем свет стоит проклинали оттянувшие им руки чемоданы, наполненные кирпичами. На второй день засады люди в белых балахонах перелезли через забор Миусского кладбища (находится на севере Москвы в районе Марьиной Рощи, основано во время эпидемии чумы в 1771 году недалеко от местечка Миусы) и запрыгали навстречу одному из переодетых оперативников, тянущему за собой тяжелый чемодан. Оперативник немедленно бросил ставший ненужным чемодан и, достав пистолет, открыл по бандитам огонь на поражение. Из засады ему на подмогу тут же выскочили милиционеры с автоматами ППШ (правильное название: пистолет-пулемет Шпагина, известного оружейного мастера Г. С. Шпагина, незаслуженно забытого в настоящее время из-за абсолютной мировой популярности автомата Калашникова) и служебными собаками.
Двое «попрыгунчиков» были убиты на месте, еще троих задержали. На допросе задержанные рассказали, что они действовали отнюдь не случайно, а были заброшены в Москву в составе одной из диверсионных групп германскими войсками. Сами они были бывшими уголовниками, и их завербовали германские разведчики на территории одного из оккупированных в первые месяцы войны приграничных районов. По их словам, германская разведка тщательно изучала уголовную историю Москвы и Ленинграда. Руководство германской разведки посчитало, что появление «попрыгунчиков» будет не просто уголовной акцией, а станет неким символом конца советской власти, не способной покончить с массовой преступностью и бандитизмом, который постоянно возрождается.
Между прочим, при непосредственном участии К.М. Рудина во второй половине 1941 года в Москве было раскрыто 90 % убийств и 83 % краж. В марте 1943 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил майору милиции К.М. Рудину звание комиссара милиции третьего ранга, равнозначное званию генерал-майора, минуя два очередных звания, — подполковника и полковника. Но уже в конце 1943 года Рудина освободили от занимаемой должности. Ему поставили в упрек ухудшение оперативной обстановки в Москве, хотя рост преступности в это время был характерен для всей страны. 8 апреля 1945 года Касриель Менделевия Рудин умер при обстоятельствах, которые остаются до сих пор неясными. Он вернулся из командировки из Прибалтики с высокой температурой, прямо с поезда был госпитализирован и вскоре скончался, как заявили врачи, от цирроза печени. Но Рудин никогда не злоупотреблял спиртными напитками. Ему не было 48 лет.
История настоящей банды «попрыгунчиков» следующая.
В 1918 году в Петрограде появилась банда «живых покойников» или, как ее стали называть сотрудники уголовного розыска, — «банда попрыгунчиков». Банду возглавлял Иван Бальгаузен, который имел еще дореволюционный криминальный стаж. В среде уголовников его называли Ванька Живой Труп, видимо, за изобретательность при ограблении запоздавших прохожих. Кстати, другой питерский грабитель, который орудовал в пригородах Петрограда и завершил свою преступную деятельность еще до революции, имел кличку Павлушка Покойник.
Бальгаузен встретил Октябрьскую революцию 1917 года с пониманием и считался сочувствующим. Впрочем, это не помешало ему надеть матросскую форму и заняться наряду с Ленькой Пантелеевым самочинными обысками. Наверное, он полагал, что имеет полное право на компенсацию как один из числа угнетенных. Им, так сказать, проводилась экспроприация экспроприаторов. Однако, как говорилось выше, когда речь шла о Пантелееве, в тот период времени заниматься самочинными обысками было весьма опасно, можно было запросто нарваться на настоящих чекистов или патруль, который в отношении бандитов, действовавших под личиной революционеров, был беспощаден, — довольно часто такие встречи заканчивались расстрелами бандитов на месте.
Следует подчеркнуть, что Бальгаузен не любил стрелять и старался действовать при помощи страха, который он нагонял на потерпевших. К 1920 году он убил только двух человек, и то только в тех случаях, когда те попытались оказать ему сопротивление.
Бальгаузен имел приятеля Демидова, который был законченным пьяницей и одновременно русским умельцем-жестянщиком. Бальгаузен предложил ему весьма оригинальную идею, которую тот сумел мастерски воплотить в жизнь. Демидов сделал страшные маски, ходули и пружины с креплениями. Жуткие «покойницкие» саваны сшила любовница Бальгаузена Мария Полевая, хорошо известная охтинским мелким жуликам и хулиганам под кличкой Манька Соленая. Сама идея пугать суеверных прохожих до полуобморочного состояния, разумеется, не нова, так, например, еще до революции ходили смутные слухи о подобных ограблениях, но, безусловно, заслуга Живого Трупа в том, что он поставил эти ограбления-пугалки на поток. Численность его банды в разное время составляла от пяти до двадцати человек. К марту 1920 года за бандой «попрыгунчиков» числилось более сотни зарегистрированных нападений. При этом следует помнить, что многие пострадавшие не решались обращаться за помощью в милицию, а особенно в ЧК, так как боялись, что их имущество конфискуют, а самих их расстреляют, поскольку у них в отличие от многих других было что грабить. Другими словами, они боялись, что их сочтут социально обеспеченными людьми, т. е. не пролетариями.
Периодичность ограблений поражала, получалось, что бандиты ходили на грабежи и разбои