Так почему я так упрямо за него цеплялась? Почему терпела год? Почему не устроила скандал, когда родителям он представил меня как подругу, а не как невесту? Потому что боялась, что никто больше не обратит на меня внимания. В Вегрии тысячи более молодых, более красивых и более нормальных девушек. А я была только Магой Кинберг, синим чулком и старой девой…
Но теперь все изменилось. Моя имя во всех газетах, я единственная гостья Неблагого двора за очень долгий срок, я знаю лично нового короля неблагих. У любого спроси, кто такая Магари Кинберг, и он ответит: фейриолог, побывавшая у неблагих!
И вот теперь у Дюка дрожит голос, горят глаза, он захлебывается от волнения и слишком сильно сжимает мою руку. Он говорит о Солне, о том, как хорошо у него пошли там дела, о том, какой это приятный город и как удобно и комфортно там будет жить. Еще он говорит о детях, о том, что школы там прекрасные, и что программы обмена позволяют отправлять школьников в Аранту.
— В Аранту? Детей отправить? — спросила я как в полусне, когда мы в третий раз прошли взад-вперед сквер.
— Да, детей, которые у нас будут, когда мы поженимся, — улыбнулся Дюк.
Я остановилась и нахмурилась. Денвер тоже нахмурился, не понимая, что меня удивляет, а потом хлопнул себя по лбу и взял меня за руку.
— Я планировал сделать это в пятницу в ресторане, поэтому кольца не взял, но не смог сдержаться, меня просто понесло сегодня. Магари, милая, я очень хочу, чтобы ты стала моей женой.
Я никак не отреагировала, и немного смущенный Дюк продолжил:
— Прости, что все произошло так, но я и правда все иначе планировал, по правилам… Но главное же ведь не кольцо и не атмосфера, главное — ясность. Да?
Вот и настал решающий момент. Я собралась с мыслями и… сказала совсем не то, что планировала.
— Я изменила тебе в холмах, Дюк.
Молодой человек побледнел; воодушевления в глазах поубавилось, легкая морщинка обозначилась меж бровями. Качнув головой, он положил другую руку поверх моей и сказал:
— Это нормально. Никто бы не устоял.
— Да, люди слабы, — сухо сказала я, глядя в его лицо так, словно впервые вижу. — Фейри уверены, что ни один человек не сможет обуздать желание к сидхе.
"Но я обуздала".
— Так и есть. Магари, честно, я совсем не зол. Это было ожидаемо, и я готовился к тому, что ты можешь вообще не вернуться из холмов.
— Готовился?
— Да. Не переживай, это не препятствие для нашего брака.
— Не будет никакого брака.
— Мага, не накручивай себя. В этом нет твоей вины, это природа.
— Брака не будет, — высвободив свою руку и его, отчеканила я. — Зная о том, что люди слабы, зная, что я могу не вернуться из холмов, ты все же меня отпустил. Я тебе совсем не дорога.
Дюк понял, наконец, к чему я веду.
— И я не дорог тебе, раз ты ушла, — сказал он.
— Да, — не стала я спорить. — Мы с тобой выбрали работу — я холмы, а ты Солн. Если бы я не вернулась, никто из нас не страдал бы. Так зачем людям, которые безразличны друг другу, жениться?
Глядя на то, как Дюк подбирает слова и краснеет, я подумала о том, что ба права — он и правда чем-то похож на индюка. Наконец, Денвер упрекнул меня:
— И об этом ты говоришь только сейчас? Мои родители уже свадьбу готовят! Почему ты не сказала раньше, зачем тянула?
— А ты зачем тянул? Я горела тобой поначалу, любила, а ты снисходил. Год ты держал меня в «подругах», безо всякой определенности. Вот и дождался, Денвер. Я остыла к тебе.
— Ах, значит, я виноват, что ты ушла в холмы и изменила мне там?
— Ты никогда не позиционировал меня как свою невесту. Так не удивляйся, что я повела себя как свободная.
Дюк громко фыркнул; на щеках его появились яркие пятна гнева.
— Меня винишь? За то, что долго ждал? Знаешь, почему я ждал? Потому что знал, что с тобой что-то не так, что ты не совсем нормальная! Так и оказалось, между прочим. Нормальную бы к неблагим не пригласили!
— Тогда зачем ты встречался со мной? Чтобы мой дядя тебя с работы из бюро не попер? Чтобы не вылететь сразу после испытательного срока? Чтобы хорошие рекомендации получить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дюк так побелел, что стало ясно: я попала в точку.
Мы замолчали, сверля друг друга глазами. Все случилось совсем не так, как я планировала, разговор потек в ином русле, я зачем-то солгала про измену, но это вскрыло многое. Я всегда знала, что Дюк меня не любит, но сегодня я узнала, что он меня и не уважает.
А я была ему верна, я защищала его перед бабушкой, перед Ирианом, перед всеми, кто плохо о нем отзывался. Я шла против своих чувств к Скендеру (не считая последнего нашего разговора), пресекала заигрывания Ириана, помня о том, что у меня есть жених. Я корила себя за каждый игривый взгляд сидхе в мою сторону, за каждый случайный поцелуй… Что ж, я не единственная дурочка с принципами в этом мире.
В скверик вошли несколько мужчин, но мы обратили на них внимание только тогда, когда они остановились около нас. Все трое были в мрачных одеяниях Ордена Сопротивления.
— Вот вы где, рини Кинберг. Мы вас обыскались, — проговорил один из них.
— В чем дело?
— С рини Фенн случилась беда. Вы должны срочно проследовать с нами.
Ужасное предчувствие схватило меня за горло, так, что мое дыхание сбилось, и я ощутила удушье. То-то мне показалось по телефону, что у Вайолет странный голос… Я схватилась за шарф, оттянула его и спросила:
— Что с ней? Зачем нужна я?
— Не тратьте свое и наше время, рини. Оно очень дорого.
Я сглотнула и пошла за мужчинами. Только когда мы немного отошли, я вспомнила о Дюке, остановилась и оглянулась на него.
Денвер уже ушел.
Глава 36
Меня повезли не в Кэнтон, а куда-то за город; аккуратные домики пригорода остались позади. С беспокойством глядя в окно, я спросила, куда мы направляемся.
— Не волнуйтесь, рини Кинберг, — проговорил один из монахов, и сложил руки на груди. При этом рукава его одеяния немного приспустились, и я увидела заговоренные наручи из кожи ритуального животного, овцы или козы. Такие наручи защищают монахов от многих видов магического воздействия.
— Что случилось с рини Фенн? — задала я еще один вопрос, хотя знала, что ответа не получу.
Так и случилось: мне учтиво сказали, что я скоро обо всем узнаю.
Я кивнула и стала смотреть в окно. Да, я сглупила, последовав за этими типами, но если бы я попыталась ускользнуть, то они бы все равно меня задержали, скорее всего. Паниковать нельзя, хоть мне и становится с каждой минутой все страшнее. Я хаосница, если монахи поймут, что мои резервы силы куда больше, чем ожидается от пассивной носительницы магии друидов, то нам с дядей придется несладко…
Мы проехали ритуальную дубраву друидов и через минут сорок свернули с трассы на дорогу, ведущую к поселению, где я была однажды по заданию редактора. Здесь располагается один из интернатов Ордена Сопротивления.
Орден Сопротивления… Зловещая и могущественная организация, вечный соперник Общины друидов. А ведь были времена, когда не существовало ни Ордена, ни Общины, когда люди боялись покидать города и выходить на улицу с наступлением темноты; когда, отправляясь в лес, можно было наткнуться не только на дикого зверя, но и на кого-то пострашнее.
Да, в те темные времена уже существовали друиды, но они не обладали большой властью и уединялись в лесах. Они помогали тем, кто приходил за помощью, давали советы, предупреждали, в каких лесах живут фейри и объявляли эти леса заповедными. Мы как-то умудрялись сосуществовать с фейри: приносили богам-сидхе жертвы, а они помогали с урожаем в плохой год, учили ремеслам, исцеляли тяжело раненых.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но если с фейри высших видов всегда можно было договориться, то с остальными были сложности… Резвясь в озере, загорая у реки, купаясь в море, можно было повстречать русалку, а эти дамочки любят топить людей, особенно тех, кто хорош собой; тщеславные водные красавицы не переносят того факта, что люди тоже могут быть очень красивы и при этом обладают бессмертной душой.