— Гермиона?
— Хм? — она свернулась калачиком в одном из продавленных кресел со «Сказками барда Бидла» в руках. Гарри совершенно не представлял себе, что еще Гермиона могла извлечь из этой книги, которая, в конце концов, была не такой уж толстой; но, очевидно, она все еще что–то в ней расшифровывала, поскольку на ручке кресла рядом с ней лежало открытое «Руководство Руноведа».
Гарри прокашлялся. Он чувствовал себя в точности как однажды несколько лет назад, когда он спросил у профессора МакГонагалл, нельзя ли ему пойти в Хогсмид, несмотря на то, что он не смог убедить Дурслей подписать ему листок с разрешением.
— Гермиона, я тут подумал, и…
— Гарри, ты не мог бы мне помочь кое с чем?
Очевидно, она его не слушала. Она наклонилась поближе к нему и протянула «Сказки барда Бидла».
— Глянь на этот символ, — сказала она, показывая на самый верх страницы. Там, над названием сказки (по крайней мере, Гарри так предположил; не разбираясь в рунах, он не мог быть уверенным), было изображение, похожее на треугольный глаз, зрачок которого пересекала вертикальная линия.
— Я никогда не учил Древние Руны, Гермиона.
— Я знаю, но это не руна, и в «Руководстве» ее тоже нет. До сих пор я думала, что это изображение глаза, но теперь не думаю! Это чернила, видишь, кто–то нарисовал его здесь, этого на самом деле не было в книге. Подумай, тебе не случалось видеть его раньше?
— Нет… нет, погоди минуту, — Гарри присмотрелся получше. — Это не тот ли самый символ, который отец Луны носил у себя на шее?
— Вообще–то, и мне тоже так показалось!
— Тогда это знак Гринделвальда.
— Что?
— Крам мне рассказал…
Гарри пересказал историю, которую Крам поведал ему во время свадьбы. Гермиона была в остолбенении.
— Знак Гринделвальда?
Она переводила взгляд с Гарри на странный символ и обратно.
— Я никогда не слышала, чтобы у Гринделвальда был свой знак. Это нигде не упоминается, ни в одном месте, где я про него читала.
— Ну, как я уже сказал, Крам думает, что этот символ выбит на стене в Дурмштранге, и что туда его нанес Гринделвальд.
Она вновь откинулась в старое кресло и нахмурилась.
— Это очень странно. Если это символ Темной магии, то что он делает в книге детских сказок?
— Угу, странно, — согласился Гарри. — И, пожалуй, тогда Скримджер его бы узнал. Он был Министром, он должен был быть экспертом по Темным делам.
— Я знаю… наверно, он решил, что это глаз, так же как и я. У всех других сказок есть маленькие картинки над названиями.
Она замолчала, лишь продолжала упорно смотреть на странный знак. Гарри предпринял новую попытку.
— Гермиона?
— Хм?
— Я тут подумал. Я… я хочу пойти в Годрикову Лощину.
Она подняла глаза, но смотрела куда–то в пространство, и он был уверен, что она по–прежнему думает о таинственном знаке в книге.
— Да, — наконец произнесла она. — Да, я тоже об этом думала. Я тоже считаю, что нам нужно туда пойти.
— Ты меня хорошо расслышала? — переспросил он.
— Разумеется, хорошо. Ты хочешь отправиться в Годрикову Лощину. Я согласна, я считаю, что нам следует это сделать. Я имею в виду — я тоже не могу придумать, где еще он может быть. Это, конечно, будет опасно, но чем больше я думаю, тем более вероятным мне кажется, что он там.
— Э… кто там? — спросил Гарри.
При этих словах она посмотрела на него так же изумленно, как он себя чувствовал.
— Да меч же, Гарри! Дамблдор наверняка знал, что ты захочешь туда вернуться, и, при этом еще, Годрикова Лощина была родиной Годрика Гриффиндора…
— Правда? Гриффиндор родился в Годриковой Лощине?
— Гарри, ты хоть раз вообще открывал «Историю магии»?
— Э… — протянул он и улыбнулся, казалось, впервые за последние несколько месяцев; мышцы его лица задеревенели и плохо слушались. — Может, и открывал… знаешь — когда покупал ее… один раз…
— Вообще–то, поскольку деревня названа в его честь, можно было бы предположить, что ты заметишь связь, — съехидничала Гермиона. Она вела себя совсем как та, прежняя Гермиона, не как нынешняя; Гарри даже показалось на секунду, что сейчас она объявит, что идет в библиотеку. — Об этой деревне есть кусочек в «Истории магии», подожди–ка…
Она открыла бисерную сумочку и, порывшись в ней некоторое время, извлекла наконец свой экземпляр старого учебника по Истории магии Батильды Бэгшот и быстро пролистала его, пока не нашла нужной страницы.
— «После подписания Международного статута секретности в 1689 году волшебники навсегда укрылись от мира муглей. Вероятно, было лишь естественным, что они образовывали свои собственные маленькие сообщества в обществе. Многие маленькие деревни и хутора привлекли сразу несколько семей волшебников, объединившихся для взаимной защиты и поддержки. Такие деревни, как Тинуорт в Корнуолле, Верхний Флагли в Йоркшире и Оттери Сент — Кэтчпол на южном берегу Англии, стали известными обиталищами целых общин семей волшебников, живших рядом с либерально настроенными муглями и иногда Запутывающих их. Наиболее известным из таких полуволшебных поселений, вероятно, является Годрикова Лощина, деревня на западе страны, где родился великий волшебник Годрик Гриффиндор и где волшебных дел мастер Боумэн Райт создал первый Золотой снитч. На кладбище можно найти множество имен древних семейств магов, и это, несомненно, объясняет истории о привидениях, столетиями появлявшихся в местной церквушке». Тебя и твоих родителей здесь нет, — сказала Гермиона, захлопнув книгу, — потому что профессор Бэгшот описывала события только до конца девятнадцатого века. Но теперь ты видишь? Годрикова Лощина, Годрик Гриффиндор, меч Гриффиндора; тебе не кажется, что Дамблдор ожидал, что ты найдешь связь?
— О, да…
Гарри не желал признавать, что совершенно не думал о мече, когда предложил направиться в Годрикову Лощину. Его в эту деревню тянули могилы родителей, дом, в котором он едва избежал смерти, и личность Батильды Бэгшот.
— Помнишь, что сказала Мериел? — с показным равнодушием спросил он.
— Кто?
— Ну ты знаешь, — он заколебался, не желая произносить имени Рона. — Двоюродная бабушка Джинни. На свадьбе. Ну та, которая сказала, что у тебя тощие лодыжки.
— О, — произнесла Гермиона.
Это был важный момент; Гарри знал, что она чувствует впереди упоминание имени Рона. Он торопливо продолжил:
— Она говорила, что Батильда Бэгшот до сих пор живет в Годриковой Лощине.
— Батильда Бэгшот, — пробормотала Гермиона, водя указательным пальцем по имени Батильды на обложке «Истории магии». — Ну, я думаю…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});