class="p1">— Ты очень хорошенькая девушка, поэтому я прощаю твое невежество. Я скажу, но ты все равно прочитай. Соседи Лота пришли к его дому и стали просить выдать этих двоих странников. Что они хотели с ними сделать, сама прочитаешь. Лот не спорил, а предложил сделку. Он предложил толпе для той же цели своих дочерей-девственниц, умоляя удовлетвориться девушками, но не ломать дверь.
— Джабл… в Библии действительно так написано?
— Не совсем, я модернизировал стиль, но смысл таков. Лот предложил толпе мужчин («молодых и старых», — говорит Библия) познать двух девственниц, а взамен — не ломать ему дверь. Я дурак, — Джабл просиял. — Надо было мне предложить то же, когда ко мне в дом ломились ребята из Особой Службы. Может, и меня пустили бы за это в рай? — Тут он нахмурился. — Нет, я не знаю, кто из вас девственницы и кого предлагать.
— Я не скажу.
— Впрочем, Лот мог и заблуждаться насчет дочерей… Но он пообещал, что они окажутся девственницами, и уговаривал толпу их попробовать. И этого подонка Библия называет праведником!
— В воскресной школе нам такого не рассказывали, — медленно проговорила Джилл.
— Поверь, это не единственная неожиданность для человека, который начинает читать Библию. Возьми Елисея. Он был такой святой, что прикосновение к его мощам воскрешало мертвых. А сам — лысый старый осел, как я. Однажды дети стали смеяться над его лысиной, как вы иногда смеетесь над моей. Бог наслал медведей, которые разорвали детей на куски. Вторая глава второй Книги Царств.
— Босс, я никогда не смеялась над вашей лысиной.
— А кто заказал средство для восстановления волос? Не ты? Кто бы она не была, пусть остерегается медведей. В Библии много таких мест. И самые отвратительные преступления, оказывается, совершаются с разрешения Бога. Более того, в ней начисто отсутствует здравый смысл и правила хорошего тона. Я не против Библии. И не против индусов, даже за то, что они освятили порнографию. Я допускаю, что подобная мифология может быть словом божьим, что Бог — параноик, и потому приказал разорвать на куски детей, оскорблявших его пророка… Фостериты ничем не хуже других. Просто их хозяин — наш добрый приятель Джо, он и заказывает музыку. Ему хочется, чтобы люди были счастливы не только на небесах, но и на земле. Ему не нужно, чтобы ты умерщвлял плоть. Зачем? Это неделовой подход. Хочешь пить, играть, развратничать — пожалуйста, но только вместе со всеми, под присмотром! Приходи в церковь и веселись. Бог не против. Пусть твоя совесть успокоится! Будь счастлив!
Джилл не обнаружила счастья на лице Джабла.
— Конечно, у тебя есть и обязанности, — продолжал он. — Фостеритский Бог тоже хочет, чтобы его почитали и благодарили. А каждый, кто глуп настолько, что отказывается быть счастливым под его эгидой, достоин всяческих неприятностей. Но это правило, общее для всех богов. Не будем же осуждать Фостера и Дигби! У них действительно праведная вера.
— Босс, да вас уже обратили!
— Это невозможно. Не люблю хороводов, презираю толпу и терпеть не могу, когда дураки мне указывают, куда пойти в воскресенье. Я добиваюсь, чтобы ты не критиковала то, что не подлежит критике. Литературные достоинства фостеритского Писания выше среднего, потому, что их тексты — плагиат. Что же до внутренней логики, то светские правила неприменимы к священным писаниям. Но и здесь Новое Откровение стои́т выше других: оно достаточно последовательно. Попробуй увязать Ветхий Завет с Новым или буддистскую доктрину с буддистскими апокрифами. С точки зрения морали, фостеризм есть фрейдизм, подслащенный для людей, неспособных воспринимать психологию в натуральном виде; хотя я сомневаюсь, что старый развратник, сочинивший Новое Откровение, то есть передавший его от Бога людям, знал это. Он просто шел в ногу со временем. Все устали от страха и чувства вины. Как можно было это пропустить?.. Все, молчи, я устал…
— Я и так молчу.
— «Женщина ввела меня во искушение…», — Джабл закрыл глаза.
Дома они застали Кэкстона и Махмуда. Бен огорчился, не найдя Джилл, и решил развеять тоску в обществе Энн, Мириам и Доркас. Махмуд, наведываясь, всегда говорил, что приезжает к Майку и доктору Харшоу, но получал видимое удовольствие не только от общения с ними, а и от обедов и выпивок за столом Харшоу, от прогулок в его саду и компании его одалисок. Вот и сейчас Мириам делала ему массаж, а Доркас расчесывала его волосы.
— Можешь не вставать, — обратился Джабл к Махмуду.
— Я не могу встать: на мне сидят. Привет, Майк!
— Привет, брат мой Вонючка, доктор Махмуд!
Майк торжественно приветствовал Бена и, извинившись, сказал, что пойдет к себе.
— Иди, сынок, — отпустил его Харшоу.
— Майк, ты не хочешь есть? — удивилась Энн.
— Нет, я не голоден. Спасибо.
И ушел в дом.
Махмуд повернулся к Харшоу, едва не свалив Мириам:
— Джабл, что тревожит нашего брата?
— Его, кажется, тошнит, — сказал Бен.
— Пусть отдохнет. Он сегодня объелся религией.
И Джабл вкратце описал утренние события.
Махмуд нахмурился:
— Стоило ли оставлять его наедине с Дигби? Прости меня, брат, но это слишком необдуманный поступок.
— Вонючка, ему рано или поздно пришлось бы с этим столкнуться. Майк говорил, что ты ему что-то проповедовал. Почему Дигби не имеет права проповедовать свое? Ответь, как ученый, а не как мусульманин.
— Я на все вопросы отвечаю, как мусульманин.
— Извини. Я тебя понимаю, но не согласен с тобой.
— Джабл, я употребил слово «мусульманин» в его точном смысле, а не в том, который подразумевает Марьям под термином «магометанин».
— И будешь магометанином, пока не научишься правильно произносить мое имя! Не вертись!
— Хорошо, Марьям. Ой! У женщин не должно быть мускулов! Джабл, как ученый, я считаю Майка венцом моей карьеры. Как мусульманин, вижу в нем желание подчиниться воле Бога и рад за него, хотя здесь нас ожидают трудности, потому что он еще не вник в смысл английского слова «Бог». Или арабского «Аллах». А как человек и раб Божий, я люблю парня и не хочу, чтобы он попал под дурное влияние. Помимо религиозных соображений существуют еще и моральные. Например, я считаю, что Дигби может оказать на Майка дурное влияние. Вы согласны?
— Браво! — зааплодировал Бен. — Вонючка, ты мне нравишься! Скоро я куплю ковер и начну