— Ты ведь знаешь его дольше, чем я. Кстати, кажется, один из его братьев учится в Йеле, нет?
— Ну да, Брейди. В школе бизнеса. Но Патрик вроде тогда сказал, что только что говорил с ним.
— Патрик живет с родителями, так?
— Типа того. Он открыл там какое-то свое дело, спортивный магазин, что ли, теперь пытается его раскрутить.
— А Хью, насколько я знаю, адвокат?
— Да, Хью самый старший. Он сейчас в Нью-Йорке, работает в «Милбэнк Твид».
— Но ведь есть еще один брат, женатый?
— Это как раз Хью и есть.
— Нет, я имею в виду другого.
— А, Тедди. Нет, Банни точно не у него.
— Откуда ты знаешь?
— Тед с женой живут у ее родителей. По-моему, они не особо ладят.
Какое-то время все молчали.
— Где он, по-твоему, в принципе может быть?
Клоук потянулся к столику и стряхнул пепел. Длинные темные волосы, как ширма, заслонили от нас его лицо. Когда он вновь посмотрел на нас, во взгляде его читались тревога и сомнение.
— Ты заметил, — сказал он, — что недели две-три назад у Банни откуда-то вдруг появилось море бабла?
— Что ты хочешь этим сказать? — немного резко спросил Генри.
— Ты же знаешь Банни, он вечно пустой. А вот недавно где-то разжился, и при этом очень неслабо. Может, это ему бабка прислала или еще кто, но уж точно не родители.
Снова повисла тишина. Генри закусил губу:
— На что ты намекаешь?
— Значит, заметил.
— Да, теперь припоминаю.
Клоук беспокойно поерзал в кресле:
— Дальше все строго между нами, лады?
У меня засосало под ложечкой, и я присел.
— Что именно?
— Даже не знаю, стоит ли об этом говорить.
— Если, по-твоему, это важно, сделай одолжение.
Затянувшись, Клоук смял окурок в пепельнице.
— Ты ведь в курсе, что я приторговываю кокаином? Понемногу, конечно, — поспешно добавил он, — пару грамм там, пару грамм сям. Чисто для себя и друзей. Работка непыльная, да и доход какой-никакой.
Мы все переглянулись. На новость это никак не тянуло. Клоук был одним из самых крупных наркодилеров на кампусе.
— И что дальше? — поинтересовался Генри.
Клоука такая реакция удивила. Он пожал плечами.
— Ну, в общем, я знаю в Нью-Йорке одного китайца с Мотт-стрит — зверский так-то мужик, но у меня с ним нормальные отношения, он без базара дает мне столько, на сколько я наскребу. Чаще всего кокс, иногда в придачу немного травы, хотя, конечно, с травой тот еще геморрой. Знаю я его уже порядком — зацепились, еще когда вместе с Банни в Сент-Джероме учились. — Он помолчал. — Короче, ты ведь знаешь, что Бан всегда на мели?
— Да, знаю.
— Ну вот, в общем, его вся эта кухня всегда интересовала, реально. Типа, быстрые баксы, круто. Если б у него хоть раз завелись бабки, я б, наверно, взял его в долю — чисто в финансовом плане, конечно, — но, во-первых, у него их никогда не было, а во-вторых, Банни вообще нельзя лезть в такие дела. — Он снова закурил. — Короче, поэтому мне и стремно.
Генри нахмурился:
— Боюсь, я не совсем понимаю.
— В общем, лоханулся я тут пару недель назад — взял его с собой в Нью-Йорк.
Мы уже слышали об этой экспедиции, участием в которой Банни похвалялся буквально на каждом шагу.
— Ну и?
— Не знаю, просто немного стремно, вот и все. Смотри сам — он знает, где живет китаец, так? А теперь ему вдобавок привалило деньжат, и когда я разговаривал с Марион…
— Думаешь, он поехал туда один? — спросил Чарльз.
— Без понятия. Надеюсь, что нет, само собой. На самом деле я его с этим мужиком не знакомил, и вообще…
— Неужели Банни на такое способен? — вмешалась Камилла.
— Честно говоря, — отозвался Генри, сняв очки и протирая их носовым платком, — подобная дурацкая выходка, как я сейчас понимаю, была бы вполне в его духе.
Все замолчали. Генри поднял голову. Без очков его глаза казались незрячими, застывшими, чужими.
— Марион знает об этом?
— Нет, и лучше ничего ей не говорить, серьезно.
— У тебя есть еще какие-нибудь основания полагать, что Банни поехал в Нью-Йорк?
— Нет. Просто куда еще он мог подеваться, сам прикинь? Кстати, Марион говорила тебе, что Рика Тальхейм видела его в среду возле банка?
— Да.
— Вроде странно, но, если так подумать, не особо. Допустим, он поехал в Нью-Йорк с парой сотен и начал там понтоваться, что дома у него еще больше. А эти ребята, они из-за паршивой двадцатки изрубят тебя на куски и выкинут на помойку. Говорю, не знаю… Может, они ему сказали что-то типа: съезди-ка домой, забери из банка все, что есть, и возвращайся сюда, тогда и поговорим.
— У Банни даже нет банковского счета.
— Откуда ты знаешь? Он что, докладывать тебе обязан?
— Да, ты прав, — ответил Генри.
— А почему бы тебе просто туда не позвонить? — посоветовал Чарльз.
— Кому? В справочнике этого мужика нет, и визиток он тоже не раздает.
— Тогда как ты держишь связь?
— Звоню еще одному челу.
— Вот и позвони ему, — предложил Генри, пряча платок в карман и надевая очки.
— Они все равно ничего мне не скажут.
— Я не понял — ты с ними на дружеской ноге, нет?
— Думаешь, у них там школа юных следопытов, что ли? — взорвался Клоук. — Издеваешься? Это самые настоящие бандосы, они такое творят — вы б обосрались со страху.
На один жуткий миг мне показалось, что Фрэнсис вот-вот расхохочется, однако в последний момент ему удалось сдержаться. Прикрыв лицо ладонью, он зашелся театральным кашлем. Даже не взглянув в его сторону, Генри с размаху хлопнул его по спине.
— Тогда что ты предлагаешь? — вмешалась Камилла.
— Не знаю. Было б неплохо забраться к нему в комнату — посмотреть, скажем, взял ли он с собой чемодан.
— Разве она не заперта? — поинтересовался Генри.
— Заперта, конечно, в том-то и дело. Марион говорила с охраной, просила открыть запасным ключом, но те — ни в какую.
Генри закусил губу.
— Ну, мне кажется, при желании проникнуть туда не так уж и сложно, — медленно проговорил он. — Как ты считаешь?
Клоук потушил окурок и взглянул на Генри с огоньком интереса в глазах:
— Нет, в общем, несложно.
— Комната на первом этаже. Зимние рамы уже убрали.
— А сетки, по идее, не проблема.
Они смотрели друг на друга в упор.
— Может, даже стоит попробовать прямо сейчас, — сказал Клоук.
— Мы пойдем с тобой.
— Слушай, только не всем кагалом.
Я увидел, что Генри послал Чарльзу быстрый выразительный взгляд. Тот, стоя у Клоука за спиной, едва заметно кивнул.
— Ладно, давайте я пойду, — выпалил он как-то чересчур громко и залпом опрокинул стакан с остатками виски.
— Клоук, как тебя только угораздило во все это влезть? Неужели не страшно? — спросила Камилла.
Он снисходительно рассмеялся:
— Да ну, ничего такого. Просто с этими ребятами нужно держать ухо востро, только и всего.
Генри в два шага обогнул кресло Клоука и что-то зашептал Чарльзу на ухо. Чарльз вновь ответил сдержанным кивком.
— Само собой, они иногда пытаются тебя развести, но я-то в курсе, что к чему. А вот Банни вообще не врубается, думает, это, типа, такой большой прикол — стодолларовые бумажки валяются под ногами и ждут, что придет какой-нибудь лох и подберет…
Когда он закончил свой монолог, Чарльз с Генри уже все обсудили и Чарльз стоял перед шкафом, натягивая пальто. Взяв со столика черные очки, Клоук поднялся с дивана. От него исходил слабый сухой аромат пряных трав — отголоски запаха заядлых любителей марихуаны, который никогда не выветривался из Дурбинсталя: масло пачули, сигареты с гвоздикой, благовония.
Чарльз обмотал шею шарфом. По его лицу было непонятно, спокоен он или встревожен. Глаза смотрели куда-то в пустоту, губы сомкнулись в ровную твердую линию, а ноздри слегка раздувались в такт дыханию.
— Будь осторожен, — сказала Камилла.
Она обращалась к Чарльзу, но Клоук принял напутствие на свой счет и, улыбнувшись, бросил: