— Но зачем кому-то сочинять такие небылицы?
— Что только людям не чудится — вот и весь ответ. Разумеется, она не могла его видеть, — повысив голос, добавил Генри, когда заметил испуганный взгляд Чарльза. — Вот только я не знаю, что нам теперь делать.
— То есть?
— По-моему, это не слишком удачный ход — звонить и заявлять об исчезновении человека, если его видели шесть часов назад.
— Так все-таки как мы поступим? Будем ждать?
— Нет, — покусав губу, ответил Генри. — Придется искать какой-то другой выход.
— Куда же, скажите на милость, исчез Эдмунд? — вопросил Джулиан утром в четверг. — Не знаю, как долго он собирается отсутствовать, но с его стороны было очень необдуманно не связаться прежде со мной.
Никто не ответил. Удивленный молчанием, он поднял взгляд от книги.
— В чем дело? — спросил он с дружелюбной насмешкой в голосе. — Откуда эти удрученные лица? Полагаю, некоторым из вас до сих пор стыдно за столь неудовлетворительную подготовку к вчерашнему уроку, — добавил он более строгим тоном.
Чарльз с Камиллой переглянулись. Непонятно почему, именно на этой неделе Джулиан нагрузил нас под завязку. С письменными заданиями все более-менее справились, но на чтение пришлось махнуть рукой, и вчерашнее занятие было не раз отмечено мучительным молчанием, рассеять которое не мог даже Генри.
Джулиан задумчиво посмотрел в окно.
— Прежде чем мы начнем, я попрошу кого-нибудь из вас пойти позвонить Эдмунду и передать, что я настоятельно рекомендую ему присоединиться к нам, если, конечно, он не прикован к постели. Если он не прочитал заданный материал, ничего страшного. Сегодня у нас очень важный урок, и ему не следует его пропускать.
Генри встал, но тут неожиданно вмешалась Камилла:
— Вряд ли он дома.
— Тогда где же он? Куда-то уехал?
— Я не знаю.
Сдвинув на нос очки для чтения, Джулиан посмотрел на нее поверх стекол:
— Как это понимать?
— Мы уже несколько дней его не видели.
Джулиан театрально приподнял брови, изображая наивное изумление, и я в очередной раз подумал, до чего все-таки они с Генри похожи — та же странная смесь холодности и теплоты:
— Ну надо же. Какой курьез! И вы даже не подозреваете, где он может быть?
От ехидной незавершенной нотки в его голосе мне стало не по себе. Я уставился в стол, изучая водянистую рябь бликов от хрустальной вазы.
— Нет, — ответил Генри. — Мы и сами несколько озадачены.
— Надо полагать.
На один долгий, томительный миг Джулиан перехватил его взгляд.
«Он знает, что мы врем, — подумал я в приливе паники. — Просто пока не может догадаться, что именно здесь не так».
После обеда и французского я пошел в библиотеку и засел на втором этаже, обложившись книгами. День был ярким и странным, похожим на сон. Ровная заснеженная лужайка с рассыпанными по ней кукольными фигурками людей напоминала слой сахарной пудры на торте; маленькая собачка с лаем мчалась за мячом; из игрушечных дымоходов шел настоящий дым.
«В это же самое время год назад… — подумал я вдруг. — Чем я занимался?» Мотался с приятелем в Сан-Франциско, копался в книжных магазинах на полках с поэзией и переживал по поводу поступления в Хэмпден. А теперь вот сижу в холодном зале, набросив на плечи пальто, и гадаю, как бы не угодить за решетку.
Где-то жалобно взвыла электрическая точилка. Я положил голову на пустые, бессмысленные книги — шепот, негромкие шаги, резкий запах старой бумаги. Facilis descensus Averno.[95] Несколько недель назад Генри разозлился на близнецов за то, что они оспаривали идею ликвидации Банни, выдвигая аргументы нравственного порядка.
— Хватит нести вздор, — огрызнулся он.
— Но как, — чуть не плача, воскликнул Чарльз, — как вообще это можно оправдать? Это же намеренное, хладнокровное убийство!
— Я предпочитаю думать об этом как о перераспределении материи, — ответил Генри без тени иронии.
Внезапно проснувшись, я обнаружил, что надо мной возвышаются Фрэнсис и Генри.
— Что такое? — всполошился я, протирая глаза.
— Ничего, — ответил Генри. — Давай поговорим в машине.
Не успев толком прийти в себя, я спустился за ними к выходу. Машина была припаркована перед книжным магазинчиком.
— Так что случилось? — снова спросил я, едва мы сели в салон.
— Ты не знаешь, где сейчас Камилла?
— Разве не дома?
— Нет.
— А зачем вообще она вам понадобилась?
Генри вздохнул. В машине было холодно, и его вздох вырвался облачком пара.
— Кажется, началось. Мы с Фрэнсисом видели Марион и Клоука у вахты на въезде — они разговаривали с охранниками.
— Когда?
— Около часа назад.
— Думаешь, они уже успели что-то предпринять?
— Не стоит торопиться с выводами, — ответил Генри, глядя на крышу магазина, блестевшую на солнце ровным слоем льда. — Нужно, чтобы Камилла зашла к Клоуку и попыталась выяснить, в чем дело. Я бы поговорил с ним и сам, но мы практически не знакомы.
— А меня он терпеть не может, — заявил Фрэнсис.
— Я с ним общался пару раз.
— Этого недостаточно. Он в хороших отношениях с Чарльзом, вот только его тоже нигде нет.
Я достал из кармана упаковку «Ролэйдс»[96] и, отправив в рот таблетку, принялся жевать.
— Что ты там ешь? — спросил Фрэнсис.
— «Ролэйдс».
— Пожалуй, дай-ка и мне одну, — сказал Генри. — Думаю, нам стоит снова заехать к близнецам.
На этот раз нам повезло — дверь приоткрылась, и мы увидели настороженное лицо Камиллы. Генри начал было что-то говорить, но она послала ему предупреждающий взгляд.
— Привет, проходите.
Минуя темный коридор, мы молча проследовали за ней в гостиную. Помимо Чарльза там оказался Клоук.
При нашем появлении Чарльз встал. Похоже, он немного нервничал. Клоук, небритый и обгоревший на солнце, остался на месте и окинул нас сонным, безразличным взглядом. За его спиной Чарльз вскинул брови и беззвучно произнес: «Обкурился».
— Привет, — нарушил молчание Генри. — Как поживаешь?
Из груди Клоука вырвался глубокий, мокрый кашель, справившись с которым он взял со столика пачку «Мальборо» и вытряс оттуда сигарету.
— Неплохо. Как сам?
— Отлично.
Он сунул сигарету в угол рта, прикурил и снова закашлялся.
— Какие люди, — поприветствовал он меня. — Как оно вообще?
— Нормально.
— Видел тебя на вечеринке в Дурбинстале.
— Я тебя тоже.
— Как там Мона? — спросил он безразличным, лишенным всякого намека тоном.
— Понятия не имею, — буркнул я и вдруг заметил, что все до единого смотрят теперь на меня.
— Мона? — после недоуменной паузы переспросил Чарльз.
— Есть тут такая, — ответил Клоук. — Второкурсница, живет в одном корпусе с Банни.
— Кстати о Банни, — вставил Генри.
Развалившись в кресле, Клоук перевел взгляд на него. Белки его глаз были красными, веки набрякли.
— А, ну да, мы тут как раз о нем говорили. Вы, значит, его уже пару дней не видели?
— Мы — нет. Думали, может, ты?
Секунду помедлив с ответом, Клоук покачал головой.
— Нет, я-то тем более, — хрипло произнес он и наклонился стряхнуть пепел. — Вообще не пойму, куда он делся. С субботы его не видел, если подумать.
— Я вчера вечером разговаривал с Марион, — сказал Генри.
— Знаю. Вообще-то она волнуется. Встретил ее сегодня в Общинах, сказала, что его не было дома дней пять. Она подумала, может, он уехал к родителям, и позвонила в Коннектикут Патрику, брату его, но он сказал, что его там нет. А потом — Хью в Нью-Йорк, но он сказал то же самое.
— Родителям его она позвонила?
— Блин, нет, конечно. Она ж не хочет подкинуть ему проблем.
Помолчав, Генри спросил:
— Как ты думаешь, где он?
Клоук отвел взгляд и пожал плечами. Вопрос ему явно не понравился.