Арсений Борисович прижал их к своим губам.
— Я в восторге от вашего похвального слова моему ревматизму. Признаюсь, я предпочитаю вашу благодарность благодарности зайцев, хотя они и должны считать себя глубоко обязанными мне, — сказал он смеясь. — А я могу сообщить вам новость, Тамара Николаевна: Наталия Зарубина выходит замуж!
— Наконец-то! За кого?
— За адъютанта Поленова. Вчера я присутствовал на их обручении. Она имела сияющий вид и объявила мне, что на днях будет у вас.
— Слава Богу! Теперь, по крайней мере, ее бедная бабушка немного успокоится.
Тамара не хотела высказывать князю свое мнение о Наташе Зарубиной, своей старой подруге по пансиону. Она значительно охладела к ней с тех пор, как повязка спала с глаз и она трезво взглянула на жизнь. Тем не менее молодая женщина радушно принимала Наташу, старательно поддерживавшую эти отношения, так как знакомство накоротке с богатой подругой, по ее мнению, должно было иметь большое значение в глазах общества.
Что особенно возмущало Тамару — это вечная погоня за мужем, практикуемая Зарубиной в отношении каждого мужчины, оказывавшего ей хоть малейшее внимание.
И действительно, Наташей овладела одна мысль, одно желание — во что бы то ни стало устроиться и занять положение замужней женщины, которое дало бы ей такую же свободу действий, какой пользовались Катя и Надя. Но бедная Зарубина не имела успеха. Несмотря на все старания, неутомимое посещение всех балов и праздников, роскошные наряды и солидное приданое, она до сих пор никак не могла найти себе мужа. По какой-то злой насмешке судьбы мужчины под самым носом Наташи выбирали себе жен, всегда обходя ее. Она все более и более раздражалась, но не думала отказываться от своей мысли во что бы то ни стало выйти замуж. Она даже не была разборчива в выборе предмета своей любви. Ее сердце вздыхало по самым разнообразным героям. В их числе находились и светские люди, и их управляющие, и купцы, и какой-то брат-болгарин, пока они были в моде, но… даже братушка уклонился от чести обладания ее длинной худой особой, насмешливо прозванной молодежью «столбом, указывающим на приданое». Тамаре, при ее гордости и деликатности чувств, подобное поведение казалось отвратительным. В глубине души она удивлялась Поленову, блестящему молодому человеку, принятому в лучших домах, что он избрал Зарубину, которую знал уже несколько лет, но на которую никогда не обращал ни малейшего внимания. Как говорил Угарин, Наташа скоро навестила баронессу и сообщила ей о своей свадьбе, назначенной через три недели. Она умоляла молодую женщину быть ее посаженной матерью.
Тамара пробовала было отказаться, но подруга так настаивала на своей просьбе, что она поневоле должна была согласиться. Остроумная и наблюдательная молодая женщина в душе забавлялась страстной экзальтацией Наташи, только и говорившей об их любви, взаимной нежности и планах на будущее. Она спрашивала себя, разыгрывает ли ее подруга комедию или действительно заблуждается на счет чувств своего жениха?
В день свадьбы Тамара с раннего утра приехала к подруге, так как обещала присутствовать при ее туалете. Ее приняла бабушка Зарубиной, добрая и простая женщина, которую молодая баронесса любила и глубоко уважала. Невеста еще не начинала одеваться. Около нее хлопотали две горничные. Одна обувала, другая готовила подвенечное платье, лежавшее на диване. Наташа бросилась на шею баронессе и, крепко поцеловав ее, принялась, не умолкая, болтать с видом наивной пансионерки. Затем явился парикмахер, и все долго обсуждали прическу невесты.
За этой болтовней Тамара и не заметила, как четверть часа тому назад ушла из комнаты пожилая дама, вызванная зачем-то горничной. Вдруг появилась та же девушка и доложила баронессе, что Ольга Петровна просит немедленно пожаловать к ней в кабинет. Бледная и расстроенная Зарубина сидела в кресле. Губы и руки ее дрожали.
— Боже мой! Вы нездоровы, Ольга Петровна, или что-нибудь случилось? — спросила с участием молодая женщина.
— Да, случилось нечто совершенно непредвиденное, и я хочу попросить вашего совета, Тамара Николаевна, — сказала Зарубина прерывающимся от волнения голосом. — Ко мне явился Поленов и объявил, что он не поедет в церковь, если я не вручу ему до начала церемонии все приданое сполна. Я просто не знаю, что мне делать? Бумаги лежат в банке, и если мне не удастся сейчас же вынуть их оттуда, произойдет такой скандал в свете, что даже боюсь об этом и подумать. Если же мне удастся удовлетворить этого человека, то меня мучает мысль, что моя внучка будет с ним несчастна. Его поступок доказывает, что он не любит Наташу.
Зарубина закрыла лицо руками, и несколько слезинок скатились по ее морщинистым щекам.
Внезапная краска залила лицо Тамары.
— Откажите, Ольга Петровна, и выгоните вон этого бессовестного разбойника, позволившего себе явиться к вам с требованием: «Кошелек или скандал!» — решительно сказала она. — Надо открыто объяснить приглашенным мотивы, вынудившие вас прервать всякие сношения с женихом за несколько часов до бракосочетания. Таким образом, этот негодяй будет так хорошо охарактеризован, что перед ним закроют все двери.
— Говорите тише, дитя мое! Он в гостиной, а я знаю, что Наташа не захочет разойтись с ним.
— Как не захочет? Разве возможно венчаться после такого позора и унижения? Пойдемте сию минуту к ней и расскажем все. Я убеждена, что она пожелает сама бросить свой отказ в лицо этому бесчестному человеку!
— Пойдите, Тамара Николаевна, и попробуйте уговорить ее отказаться от этого недостойного жениха. Я не в состоянии этого сделать.
Молодая женщина быстро вернулась в спальню. Видя, что парикмахер окончил свою работу, она выслала из комнаты горничных и, сжав руку крайне удивленной Наташи, твердо сказала ей:
— Я должна сообщить тебе об очень важном и неприятном деле. Надеюсь, ты будешь мужественной в этот решительный момент, так как дело идет о твоей чести.
— Пощади!.. Ты меня пугаешь!.. Дело идет о моем женихе?
— Именно. Этот милейший господин отказывается ехать в церковь, если ему не будет немедленно же выдано 60 000 рублей, что составляет все твое приданое. Такая цена слишком высока для подобного негодяя, и я думаю, ты сама знаешь, как тебе надо поступить, чтобы сохранить собственное достоинство.
Наташа слушала подругу с раскрасневшимся лицом и широко открытыми глазами. Вдруг, обхватив обеими руками голову, она принялась кричать пронзительным, прерывающимся от слез голосом:
— Бабушка!.. Бабушка!..
В комнату вошла Зарубина и, дрожа от волнения, в изнеможении опустилась в кресло. Наташа подбежала к ней и бросилась на колени.