так далее. Держать можно за руку, аль за плечо, можете даже за ногу — всё едино. Главное, не отпускать, пока на другой стороне не выйдем.
— А коли рука сорвётся иль ещчё какая оказия? — не ко времени решил полюбопытствовать Демьян.
— Тогда пожалеешь, что смерть от честного железа не принял. — очень серьёзно произнёс Комар и продолжил инструктаж. — Глаза закройте сразу как двинем, и такоже не открывайте, покудова пути не минуем.
— Рук не разжимать, зенки не раскрывать, вопчем ясно. — кивнул бородокосый. — Идём чтоль, а то ещчё кто-нито заявица.
— Не заявится, случайный люд я даром своим отворачиваю, но лучше и впрямь поспешать.
Перед самым выходом произошла небольшая заминка. Из-за какого-то суеверия, брезгливости или по причине банального страха крёстный с Демьяном не желали держать сумасшедшего убийцу за руку, хоть напрямую от его помощи и не отказывались. Я же в этот момент отвлёкся.
Взгляд вдруг зацепился за дверь корчмы, столь искусно украшенную неизвестным мастером. Но теперь я не разглядывал голову медведя и растительный орнамент, её окружавший. Сейчас дверь была лишь отправной точкой для раскрытия ленты воспоминаний, связанных с этим самым местом. Я не понимал, когда, не понимал, как и что здесь происходило, но отчётливый признак повторного узнавания ударил в голову мягко, но хлёстко, заставляя шире открывать глаза и напрягать заполненную пустотой память. Правда, ничего из этого не помогло, воспоминание так и осталось непонятным, словно всем известное дежавю, но только гораздо глубже, к тому же в противовес дежавю, оно не давало и малейшего повода усомниться в своей полнейшей аутентичности.
— Пустой, ты чегой тама? — голос бородокосого. в самый неподходящий момент. выдернул из раздумий, когда казалось, что разгадка уже почти в руках. Но я на него не обижался. Понимал, что чувство почти осознанного воспоминания обманчиво, сколько раз оно точно также оказывалось на расстоянии вытянутой руки и точно также ускользало, оставляя после себя привычную уже пустоту.
— Идём. — кивнул, бросив последний взгляд на дверь.
Когда-нибудь я вспомню, не только эту дверь, но и всё прочее, всю свою прошлую жизнь. Я верю, что вспомню. Я знаю, что вспомню.
Жилистая кисть Комара тисками сжала мою левую ладонь. Пальцы правой руки ухватили руку Демьяна. Крепышь, руководствуясь предостережением босоногого призвал держаться руками в замок, для большей надёжности. Замыкал процессию бородокосый.
— Глаза. — напомнил убийца, протягивая левую руку вперёд и на следующем шаге растворился в воздухе.
Глядя, как последней истаивает правая рука Комара, я вмиг позабыл о его напоминании. Слишком нереальным и увлекательным было зрелище. Спустя мгновение точно такая же напасть постигла и мою ладонь, связанную с кистью босоногого крепким рукопожатием. Словно передающаяся при прикосновении болезнь, словно вирус, в один миг охвативший и растворивший на атомы живую плоть. Хотя, сравнение не очень удачное, я продолжал чувствовать стремительно исчезающую руку и первыми ощущениями были нестерпимый, словно в перетопленной бане, жар, и не менее жаркий ветер.
Шаг вперёд. В следующее мгновение вирус невидимости охватил плечо, а затем проглотил меня полностью.
Жар. Бьющий в лицо ветер. Разноцветные линии, тянущиеся вдаль, к месту, где должен находится горизонт, но его нет, лишь эти линии, куски беспорядочной, перемешанной радуги, имеющие рядом толщину в районе трёх-пяти сантиметров, но чем дальше, тем более истончающиеся, и сходящиеся, сворачивающиеся в рябящую круговерть, в сумасшедший калейдоскоп.
Неожиданно в этой круговерти, на самом пределе видимости, разглядел едва уловимые контуры человеческой кисти. Кисть состояла из таких же линий, поэтому вычленить её очертания из такого же нагромождения цветовых полос можно было лишь по счастливой случайности. Проследив за продолжением кисти осознал, что она принадлежит мне. То есть я сам сейчас состою из таких же линий?! А если одна из линий уйдёт в сторону?! Я останусь без пальцев? Или без рук?
Последние посетившие в голову мысли заставили прийти в себя и вспомнить, зачем я, собственно, нахожусь в этом странном состоянии.
Мне же надо идти за Комаром! Но где он? Что-то впереди мелькает на периферии, может это он и есть?! Не разобрать!
Стоп! Закрыть глаза, нужно было закрыть глаза. Только я не знаю, есть ли у меня сейчас глаза, я ведь стал потоком линий. Но ведь линии я вижу, значит и глаза есть, но как их теперь закрыть?
Снова стоп! Зачем пытаться закрыть глаза, если можно сосредоточиться на ощущениях. Мне нужно просто почувствовать кисть, которую я вижу. Так, вот она, чувствую, ещё чувствую, что босоногий по-прежнему держит меня за руку. Может подтянуться? Нет, не получается. Надо что-то другое. Так, а где рука Демьяна? Ага, вот она, на месте, двигаем дальше.
Точно, двигаем! Надо двигаться. Идти. Идти вперёд. Надо просто идти вперёд. Где там мои ноги? Вроде на месте.
Делать первый шаг было невообразимо тяжко, словно к ногам был привязан весь земной шар и пару близлежащих планет прицепом. Но я чувствовал, что его надо сделать, что потом пойдёт легче, нужно лишь сделать его, этот первый, главный шаг. Поднять ногу, протянуть вперёд и опустить. Ну же, это ведь так просто! Н-у-у-у ж-е-е-е-е…
Первый шаг оказался и последним. Оказалось, необходимо было сделать всего лишь один шаг. Такой короткий и такой… бесконечный.
Вокруг было темновато, но не потому что наступила ночь, просто мы оказались в лесу и опускающиеся снаружи сумерки под кронами деревьев превращались в преддверие настоящей темноты.
Первое, что почувствовал, после того, как окинул беглым взглядом окрестности, была рука Комара, резким движением разрывающая рукопожатие, с помощью которого нам и удалось сюда попасть. Причину столь поспешного действия осознал, чувствуя горячий, липкий пот, покрывающий не только ладонь, но и всего меня с ног до головы. Значит, всё это было на самом деле, не привиделось и жара, царящая на странном разноцветном пути босоногого была реальной?!
Чуть в стороне, согнувшись и сотрясаясь в рвотных спазмах, едва держась на ногах, стоял Демьян. Что это с ним?
— Вона оно как, Демьяша! Тебе ж сказывали, што глядеть неможно, так на кой ты зенки то раскрыл? — бородокосый поддерживал крепыша, но судя по его весёлому голосу, особой опасности в случившимся с Демьяном не было.
— Ты его вытащил. — произнёс босоногий, глядя на меня, прищурившись.
Кстати говоря, из всех нас он один не был раскрасневшимся и вспотевшим. Я сам чувствовал стекающие по спине и шее капельки пота, с Демьяна так вообще, чуть не ручьём лило, крёстный выглядел бодрее, но и на его лбу поблескивала размазанная рукавом влага. На Комара, судя по виду, жар пути вообще не подействовал, его