это еще не самое худшее. Деньги — всего лишь металл, для владельца они не только благословение, но и проклятие.
Кэт с удивлением заметила, что на глаза отцу навернулись слезы.
— И что же самое худшее?
— Когда я скрывался, твой дядя выдал меня и отправил солдат короля в мое убежище. Генри Олдерли. Муж моей покойной сестры. Мой соратник. Мой друг. Я избежал ареста, но в качестве вознаграждения король отдал ему мой дом на Боу-лейн, к тому же Олдерли заручился благоволением его величества. Если бы меня схватили, королевская благодарность не знала бы границ. — В голосе отца прозвучала гордость, и он вдруг улыбнулся. — Он бы за меня полкоролевства отдал. Даже сейчас.
— Потому что вы в списке цареубийц, сэр?
Отец щелкнул пальцами:
— Среди изменников тоже есть своя иерархия. — Он улыбнулся еще шире. — Для короля я не просто цареубийца.
— А кто же? — прошептала Кэт.
Отец не ответил.
— Твой дядя выдал не только меня, но и других, однако им сбежать не удалось. — Притянув Кэт к себе, отец посмотрел ей в глаза. — Пока этот предатель жив, не будет мне покоя. Генри Олдерли получил свои тридцать сребреников. Теперь его черед платить.
После завтрака господин Ловетт произнес молитву, а потом зачитал вслух несколько длинных отрывков из Книги Иова и Откровения Иоанна Богослова — как всегда, смакуя каждое слово. Затем он произнес импровизированную проповедь, основанную на тексте: «И вот, большой ветер пришел от пустыни и охватил четыре угла дома, и дом упал на отроков, и они умерли; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе»[14].
Присутствовали все домочадцы: семейство Дэйви, низкорослая служанка и даже маленький мальчик, слонявшийся по заднему двору, хотя кто он такой, Кэт так и не поняла.
Ей казалось, будто семь лет исчезли как не бывало и она вернулась в детство. Для отца воскресенье всегда было молитвенным днем. Сегодня Томас Ловетт славил Господа за то, что Всевышний снизошел до него и сделал его своим орудием в этом граде порока. После этого отец еще раз вознес хвалу за то, что Господь помог ему воссоединиться с дочерью. Томас Ловетт молился, прося приблизить скончание времен и воцарение на земле единственного истинного короля — короля Иисуса.
У отца все сводилось к его Господу. Кэт отчаянно желала, чтобы он хоть иногда слушал кого-нибудь еще. Например, ее. Но когда молитвы были закончены, отец со слезами на глазах обнял Кэт. Тут она тоже не сдержала слез.
После молитв пришло время обеда — готовить хозяйке помогали старшая дочь и Кэт. Когда все поели, отец снова отвел ее в сторонку:
— У меня в Лондоне осталось еще одно дело, милая. А потом уедем.
— Какое дело? — спросила Кэт.
— Лучше тебе не знать.
— А куда мы поедем?
— Сначала в Швейцарию. А там с Божьей помощью сядем на корабль до Америки.
— На что же мы будем там жить? Как добывать еду? — Кэт чуть не расплакалась.
— Бог не даст нам пропасть. У нас есть друзья. Видишь, как нам помогают Дэйви? Мир не без добрых людей. Братство единоверцев сильнее, чем власть любого земного тирана.
Кэт не хотела жить на чужбине, тем более на подачки людей вроде Дэйви. Целыми днями отскребать от кухонных горшков объедки и молить Господа о лучшей доле! Но Томас Ловетт — ее отец. Кэт не может его покинуть.
— Не тревожься, дитя мое, — продолжил отец, неверно истолковав ее долгое молчание. — Господь защитит нас и сокрушит наших врагов. Разве не Его рука сразила грешника Кроутона на Примроуз-хилле?
Кэт опустила взгляд. Ее щеки запылали. Но не беда. Отец примет ее виноватый вид за проявление девичьей скромности. Кэт не испытывала к сэру Дензилу симпатии, и оплакивать его она не станет. Но Кэт не желала ему смерти.
На свете есть всего один человек, которого она хочет убить. Кузен Эдвард.
Отец долго разговаривал с господином Дэйви — в основном тот зарабатывал на жизнь, расчищая завалы в соборе Святого Павла. Хотя Пожар угас больше двух месяцев назад, до сих пор остались горы неразобранных завалов, к тому же нужно было укрепить развалины, пока власти решают, как поступить с собором. И нужно было спешить — по всем приметам ожидалась суровая зима с частыми бурями.
Господин Дэйви руководил отрядом такелажников. Они только что взялись за очень опасное дело: им поручили соорудить леса внутри центральной башни, обломок которой до сих пор возвышался над тем, что осталось от города. Башня находилась в неустойчивом положении, и ее полное обрушение сильно затруднило бы как восстановление старого собора, так и строительство нового.
Воскресным вечером двое мужчин больше часа просидели у камина в гостиной, о чем-то тихо совещаясь. Дети и служанка уже легли. Как и положено по воскресеньям, госпожа Дэйви отложила шитье и при свете единственной свечи читала за столом Библию. Ее губы беззвучно шевелились. Кэт сидела напротив, и перед ней лежала вторая открытая Библия. Иногда девушка переворачивала страницу, однако все ее внимание было поглощено разговором между мужчинами.
Голосов они не повышали, а время от времени и вовсе умолкали. Из тихой речи отца Кэт улавливала лишь случайные слова и фразы. Но у господина Дэйви голос был резкий, как у сороки.
— Когда приходят джентльмены, работу сразу надо прекращать — шум может быть им неприятен. Если на месте доктор Рен, он показывает им церковь, а в его отсутствие посетителей сопровождает настоятель или секретарь капитула. Говорят, без этих джентльменов дело встанет: даже у короля и властей Сити, вместе взятых, нет средств на подобные расходы, а ведь нужно как-то собрать деньги.
Прежде чем они перешли к другим темам, господин Ловетт ясно произнес фамилию Олдерли, но других слов Кэт не разобрала. Тут госпожа Дэйви отвлекла Кэт распоряжениями относительно завтрака. А когда хозяйка замолчала, мужчины уже говорили о другом.
— Да, сэр, — произнес господин Дэйви. — Почти каждый день берем повозку. Затраты немалые, но что-нибудь все время нужно увезти или привезти.
Отец в ответ сказал что-то о лестницах. Затем прибавил:
— …парапет… в плачевном состоянии…
И снова забормотал себе под нос.
Через некоторое время господин Дэйви ответил на неразборчивый вопрос:
— Нелегко, сэр, размеры-то изрядные. В углах мы поддерживаем «пальцы» строительных лесов диагональными опорами, чтобы оба конца были надежными. Да и шестов вечно не хватает, а когда работаешь с таким высоким строением, их недостаток особенно