Снимает резинку с волос. Зарывается в них лицом и ещё сильнее прижимает меня к себе. Безумие! Моё тело откликается на его грубые ласки. Надо быть честной с собой. Именно этого я и боюсь. Именно поэтому избегаю его. Потому что это неправильно так бурно реагировать на чужого мужчину.
Особенно сейчас. Он пытается меня купить. Преследует свои интересы. А как получит своё, то свалит в закат? А что делать мне?
И, видимо для того, чтобы я в полной мере прочувствовала вес его аргументов, он берёт мою руку, аккуратно заворачивает её за спину и кладёт на член. Даже через ткань брюк ощущаю дикий жар в ладони. Я хочу убрать руку, но он одним движением накрывает кисть и делает ей движение вверх-вниз.
— А если я не соглашусь? — Замираю и стараюсь не шевелиться.
— Тогда я тебя заставлю это сделать, — от его самоуверенности становится физически больно. Разве это нормально заставлять кого-то делать то, что ему совсем не хочется? Это же насилие.
Мне сейчас хочется не только плюнуть ему в тарелку, но ещё и залепить пощечину. Разворачиваюсь, чтобы снова оказаться лицом к лицу и высказать гаду всё, что о нём думаю, но не успеваю.
— Вы прямо как влюблённые, — прикрыв рот ладошкой, Настя хихикает в дверях.
Меня в одно мгновение сдувает с колен Алекса.
— Заинька, что-то случилось, — чувствую, что щеки горят и я становлюсь похожей на свеклу.
— Мультик закончился, — бодро отчитывается ребёнок.
— Дядя Саша тоже уже уходит, а нам пора в ванну. Выбирайте с кем пойдете купаться, — пытаюсь изобразить хоть какую-то бурную деятельность.
— Ника, купаться! Ты с кем пойдешь? Я хусалку возьму! — Убегает моя спасительница к сестре.
— Подумай, моя хорошая, — не успеваю опомниться, как Алекс подходит и целует в губы. Меня накрывает ощущением, словно мы уже давно вместе, и я просто провожаю его на работу. Утренний поцелуй перед работой несмотря на то, что сейчас уже глубокий вечер. — Когда будешь искать себе юриста предупреждай их заранее, что на другой стороне буду я, — он самодовольно улыбается, а я, как загипнотизированная смотрю ему в глаза. — Поверь, никто тебе не поможет. Хочу, чтобы ты стала моей. Полностью. Я устал ждать и готов добиваться своего любыми путями. Не провожай. Двери за собой закрою.
Глава 7
Каждый день у мамы в затяжном декрете похож на предыдущий. Ничего нового и сверхъестественного не происходит. Это и убивает, и дарит стабильность одновременно. За такое долгое время, что сижу дома с детьми, я начала в этом видеть и плюсы.
Основной плюс — это выработанное резиновое терпение. Особенно мучительно ждать, когда дети переодеваются. И если старшая, которой сегодня исполняется пять лет, уже спокойно, довольно быстро и правильно собирается на свой праздник, то младшая… Только с колготками сидит минут тридцать, потому что даже не пытается надеть их правильно.
Потом настаёт черед футболки и кофты… Попытка просунуть голову в рукав проваливается с треском. Треском ниток и моих нервов.
На десятый вопрос от Насти о том, взяла ли я платья, хочется постучаться головой о стенку. А уж когда Ника доходит до зимнего костюма, мне хочется выть в голос. Да так, что все волки обзавидуются.
Проще было бы одеть её самой, но как представлю, что и в семь лет мне придётся всё делать за неё, так сразу появляется терпение. И я жду.
Завязываю шапочку и тихо матерюсь, когда дочь надевает ботинки наоборот. Вдыхаю через нос. Выдыхаю через рот. Начинаю двести пятидесятую лекцию о том, как правильно надевать обувь. И, конечно, хвалю за то, что они обе всё сделали правильно.
Аренда огромной детской площадки в торговом центре была уже оплачена, как и развлекательная программа. Первый юбилей мы собирались отметить с размахом. Пригласили кучу народа. Конечно, же это все наши друзья. Почти у всех есть дети.
Месяц назад заказала развлекательную программу. Три аниматора на каждую комнату. Разные конкурсы и развлечения, чтобы точно увлечь всех детей. И, конечно же, диджей на весь вечер. Какой день рождения без дискотеки?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ещё я заказала два больших фуршетных стола. Отдельно для взрослых и детей. И торт в пять этажей с кучей единорогов. Его привезут прямо на место. Многоэтажную конструкцию нужно собирать на месте, поэтому сегодня жду ещё и кондитера.
Мы приезжаем за пятнадцать минут до начала. Переодеваемся. И пока гости не собрались, разбредаемся по площадке.
Девчонки залазят на батут. Играет незатейливая детская музыка. Аниматоры готовятся развлекать детишек. Когда прохожу мимо комнаты, где они переодеваются, краем уха слышу несколько фраз:
— Ай, не так. Надо воооот так…
— Стрелки неровные…
— Так даже веселее…
Улыбаюсь. Сколько же надо терпения и энтузиазма чтобы веселить детишек. Они чувствуют всё. И если играть с ними нехотя, из-под палки, то они и сами потеряют интерес и пойдут придумывать свои миры и развлечения, но уже без вас.
Никто, кроме нас, к назначенному часу так и не приходит. Я ошиблась с назначенным временем? Смотрю на телефон. Нет. Всё правильно. Пока проверяю сообщения, внутри поднимается волнение. После двойной проверки убеждаюсь, что всем писала одно и то же время и место. Всё в порядке. Тогда, где гости?
От паники спасает телефонный звонок.
— Да.
— Это Юля, кондитер. Я немного опаздываю. И можно приеду с ребенком? У них в садике прорвало трубу. Мне не с кем её оставить, — девушка паникует и это прекрасно слышно по голосу.
— Конечно, приезжайте, — твёрдо и уверенно отвечаю. Не хватает ещё одной паникующей на празднике. Кто-то же должен быть в здравом, неистеричном уме. Пусть это буду я.
— Она не помешает, тихонько посидит рядом со мной, — продолжает увещевать собеседница.
— Ждём вас, — ну не отказываться же от торта в такой важный день из-за пустяка.
— Минут через 30 будем на месте.
Завершаю звонок и понимаю, что прошло уже сорок минут и никто не пришёл. Ко мне подходит девушка — администратор.
— Аниматоры готовы. Когда подойдут гости? — Страшный вопрос, на который я и сама не знаю ответ.
Комок в горле побеждаю не сразу. Стыдно призваться, что праздника не будет. Делаю несколько вдохов-выдохов, смаргиваю предательские слёзы и кое-как выдавливаю из себя:
— Видимо, никто не придёт.
— Вы же понимаете, что отменять праздник уже поздно и оплату мы не сможем Вам вернуть, — она говорит чётко и холодно, словно отчитывает провинившуюся школьницу.
— А и не надо, — теперь во мне поднимается злость. Будут мне тут указывать всякие. Оплату получили, вот и работайте. — Начинайте, — командую уже более уверенно.
— Но детей только двое, — возмущается девушка.
— Это помешает им развлекаться? — Я всегда добрая и терпеливая, но вот в таких ситуациях непроизвольно наружу лезет злая хамоватая тётка, которой только дай зацепиться.
— Нет. Извините, — девушка всем своим видом пытается показать своё сожаление, но поздно. Хамка, в моём лице, уже вылезла наружу и ей срочно надо поставить на место всех неугодных. Девушка отступает на шаг назад, она не ожидала отпора от бедной овечки, которую видела в самом начале вечера.
— Вот и начинайте. Сами сказали, что праздник оплачен. Гуляем!
Сучки! Устроили бойкот, значит. Или решили больше не общаться? Да и хрен с вами!
Злость клокочет, требуя срочно на ком-нибудь сорваться, но такая роскошь мне сейчас недоступна. Хочется позвонить каждой и высказать всё, что я думаю об этих двуличных, высокомерных снобках.
Даже понятно почему не пришли некоторые знакомые Андрея. Скорее всего, он сам отменил приглашения. Да и фиг с ними. НО. От подруг я такого не ожидала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мой почти бывший муж оградил меня от общения со студенческими подругами, а те, которые были ещё до института медленно и верно сами прекратили общение. У нас становилось всё меньше общих тем, да и я приезжала к родителям не часто.
Вот так, в один день, на детском празднике, я осознаю, что осталась совсем одна. И не подруги они. Просто… Знакомые, которые будут с тобой пока всё хорошо. Стоит споткнуться, как эти же люди и закопают заживо.