– Отлично, – улыбнулся Веня, – а вы-то как?
– По старому, – флегматично ответствовал Митрич, – Саня в другой реальности, я – в чужом теле. Ты лучше, ближе к делу, Веня.
– К какому? – с хитрющей улыбкой на лице поинтересовался тот.
– К какому, к какому… Косточки давай, я еще на крыльце их унюхал.
– Ничего от тебя не скроешь, – восхищенно произнес Вениамин, доставая из рюкзака небольшой пакет. – Я-то надеялся сюрприз сделать…
Минут десять после этого, в приемной слышался треск разгрызаемых говяжьих костей и удовлетворенные вздохи Митрича. Веня был удивлен, насколько легко его бывший сосед по палате превращал толстую кость в мягкое желе и принимался за новую. Что же касается дежурной медсестры, она и вовсе пребывала в глубоком шоке, но от комментариев воздержалась – а какой смысл?
Покончив с половиной содержимого пакета, вторую половину Митрич любовно-аккуратно завернул для того, чтобы по пути в палату спрятать запас в общий холодильник. Хотя было искушение их закопать – аж лапы чесались! – но, поразмыслив, Митрич решил не рисковать. Все-таки по территории больницы бегало несколько его бездомных сородичей – мало ли что.
– Теперь можно и к Саше! – облегченно выдохнул он, спрятав свое сокровище в самый нижний самый дальний угол холодильного шкафа и закрыв дверцу. – Может, он уже и вернулся?..
Вернулся – вернулся, а куда он денется?.. Саня как раз только-только пришел в себя и пытался придумать, чем бы таким заняться.
– Веня, дружище, как же я рад тебя видеть! Митрич, я снова в этом мире… – поприветствовал он вошедших.
– Я книг тебе привез, чтобы ты не скучал. Ты читал Бернарда Вербера? [4]
– Неа. Интересно?
– Стал бы я неинтересные книги через весь город тащить, – рассмеялся Веня и положил на Сашину кровать несколько томиков карманного формата с изображением мужика в белом костюме с ноутбуком на коленях и крыльями за спиной.
– «Империя ангелов»?.. – недоуменно спросил Саня, прочитав название.
– Это еще что… Смотри! – Веня достал из-под низа еще один фолиант, название которого было «Мы – боги». – Впрочем, не хочешь, могу забрать, – ехидно усмехнулся он.
– Не надо, дяденька, я исправлюсь! – в притворном ужасе воскликнул Саша, а Митрич улыбался глядя на этих двоих.
«Как дети, ей богу!» – снисходительно думал он. Впрочем, дети у него не вызывали никаких нареканий, в отличие от серьезных и вечно занятых своими проблемами взрослых, каковым он сам успел побывать и благополучно излечиться благодаря неведомым силам природы.
– Чем занимаешься на свободе? – спросил тем временем Саня.
– Книгу пишу. Закончу – привезу почитать. Подработку нашел непыльную – блогер теперь называюсь. Все путем, в общем. Жена подала документы на развод. Но это, как раз, не слишком большое огорчение – она никогда меня не понимала, а я все время удивлялся, каким ветром меня продуло, когда я решил, что мне необходимо жениться.
– Любил, наверное.
– Может быть… честно говоря, я уже успел забыть – столько воды утекло.
– Мда… – философски изрек Саша.
– Как там, на воле? – шутливо спросил Митрич.
– Лето, – пожав плечами, ответил Веник. Потом улыбнулся и тоном ведущего новостей продолжил: – Террористы пытались взорвать торговый центр, в Словакии – выборы президента, иранские воздушные пираты захватили трех заложников – американцев, на юге Китая землетрясение в шесть баллов, в Австралии – извержение вулкана; толпа раздетых догола женщин пикетировала парламент чтобы тот пересмотрел права секс-меньшинств, один чувак подорвал себя возле памятника Ленину, еле успев прокричать «Даешь советскую власть!», группа наркоманов возле ночного клуба изодрала в клочья наркодиллера и была избита до полусмерти его соратниками, драка футбольных фанатов унесла жизни пятисот восьмидесяти шести болельщиков, одна из наших спортсменок после проигрыша в чемпионате мира по многоборью лишила себя жизни… продолжать?
– Не надо! – Митрич с Саней были единодушны.
– Пожалуй, я еще полечусь, – резюмировал Митрич, а Саня звонко рассмеялся. Спустя всего пару секунд, к нему присоединились и остальные.
Через час Вениамин ушел и жизнь в палате № 3 потекла своим чередом. Саша раз-два в день отключался, иногда необъяснимая медитация обрывала его рассказы на полуслове, правда, через час-два он приходил в себя и продолжал незаконченную фразу как ни в чем ни бывало, а Митрич… ох, это целая история…
Главное, в подобного рода делах, принять твердое решение и желательно почти сразу же начать приводить замысел в исполнение. Промедление – смерти подобно, в общем!
Уже тогда, слушая новостной рапорт Вениамина, Митрич внезапно понял, что его уже тошнит от «человеческой жизни». Правда, это он осознал давно, просто в тот момент в его голове родился четкий план. Самое сложное было привести в исполнение первую часть замысла, остальное, как говориться, легче, чем встать на задние лапы.
В основании его идеи лежало несколько постулатов: первый – если гуманоидам при помощи инъекций удалось превратить Митрича из собаки в человека, то, значит, должно быть и средство совершить обратную метаморфозу; второй – ключи от манипуляционного кабинета и шкафчика с лекарствами всегда у дежурной медсестры (психбольница все-таки, мало ли что) и третий – медперсонал, запирая на ночь двери корпуса и каждого этажа в отдельности, ночью обычно спит без задних ног, ибо в их отделении лежали только «небуйные» пациенты (двери палат, и те – не закрывались).
Той же ночью Митрич совершил первую вылазку. Дождавшись, пока настенные часы начнут показывать 4.00 утра (самое безопасное время), он тихо приоткрыл дверь палаты и высунул наружу нос. Первые несколько секунд запахи медикаментов и человеческих страданий блокировали все остальные ароматы, но, принюхавшись, он узнал, то, что хотел: Людочка спала, приняв вместо снотворного энное количество крымского коньяка, а санитаров на этаже вообще не было (эти два оболтуса уже около месяца клеили двух хорошеньких медсестер из соседнего отделения и этой ночью добились-таки своего).
Митрич бесшумно вышел в коридор и подкрался к спящей за столом Людочке. У него чуть сердце из груди не выскочило, когда она, сонно пролепетав что-то, подняла голову. Наш «ризеншнауцер» даже дышать перестал. Но медсестра, слегка изменив положение, снова мирно засопела – тут уж он не смог сдержать шумного вздоха облегчения и чуть не испугался, что теперь-то она уж точно проснется.
Обошлось.
Четкий запах металла подсказал Митричу где именно искать ключи. Впервые, наверное, он почти обрадовался, что у не лапы, а руки с длинными ловкими пальцами. Он осторожно просунул два пальца в карман халата Людочки и медленно, с азартом дрессированной обезьянки – карманника, вытянул связку.
Теперь, задача номер два – хорошо ее спрятать. Искать будут, но не долго и не у всех пациентов – через какое-то время медсестра решит, что ключи она просто потеряла и возьмет у завхоза запасные. А пока, на случай обыска, Митрич снял с подушки наволочку, чуть разорвал край наперника, протянул внутрь связку, чихнул пару раз от пуха, попавшего в нос, и осторожно надел наволочку обратно.
Как он будет искать связку потом, пациент пока не задумывался – необходимо было выждать несколько дней, а пуховым приспособлением для спанья человеков он все равно не пользовался.
Глава 8
Дни летели, не отличаясь один от другого ни на йоту: подъем, прием лекарств, завтрак, прогулка, прием лекарств, обед, сон, ужин, прием лекарств, сон – не так уж богато событиями существование пациентов психиатрической клиники. Иногда санитары открывали комнату отдыха и включали телевизор, и тогда пациенты в течение часа имели возможность повтыкать в экран, где происходили только футбольные матчи и мыльные оперы.
Веня приходил раз в неделю, приносил книги, косточки и торт, который они с Сашей сразу же и съедали. Что же касается Ольги – Сашиной двоюродной сестры – она приехала только один раз, чтобы отдать ему ключи от квартиры, повздыхала и исчезла в недрах будущей студенческой жизни.
Митрич каждую ночь осторожно пробирался в манипуляционный кабинет и съедал две-три таблетки (одна ночь – одна из пачек с иностранными, зачастую непонятными, буквами) – название не имело значение, иногда чудо может произойти и из-за обыкновенного аспирина – так он думал. Под утро он засыпал в надежде, что проснется в собачьей шкуре и, не смотря на неудачи, не терял присущего ему флегматичного оптимизма (или оптимистического флегматизма – это как Вам больше нравится!).
Саша еще несколько раз пытался пообщаться с Виллисой, но она отворачивалась, если замечала, что он наблюдает за ней. Лишь один раз она позволила заговорить с ней, но невовремя появившаяся Мирта, превратила милую спокойную девушку Иру в настоящую стерву с метающим молнии взглядом и Саня предпочел ретироваться «пока цел». А в последнюю неделю июня его умеренно безмятежное существование в стенах клиники подошло к концу.