«… – Так Вы – писатель? – с интересом спросил Иван Бездомный.
Гость потемнел лицом и погрозил Ивану кулаком:
– Я – Мастер…»
Почему-то именно в эту минуту Веник со всей ясностью осознал: писателей много, а Мастер – один на всю Вселенную. Возможно ли, что все без исключения книги диктуются одним и тем же непостижимым существом, а писатели – на то и писатели, чтобы за ним записывать?
В общем, у Вениамина была серьезная тема для размышлений. Он не сразу заметил, что его молчаливый собеседник – Саша, уже не идет с ним рядом, а безвольно и как-то очень театрально съезжает на асфальт, но все-таки в последний момент он успел подхватить товарища и аккуратно усадить на скамейку.
– Горазд ты людей пугать! – выдохнул Веник, вытирая рукавом вспотевший лоб.
– Ты прав. Я что-то слишком часто вырубаюсь последние несколько дней – раньше за мной такого не водилось.
– На этот раз у тебя совсем кратковременная отключка. Одна – две секунды, для тебя – все равно, что олимпийские игры выиграть. Может быть, ты выздоравливаешь?..
– А разве я болен? – рассмеялся в ответ Саня.
Этот повод для спора – всем поводам повод. Мало кто из находящихся в клинике, по лично проведенному Веником опросу в первые же дни пребывания, считает себя сумасшедшим. Но спорить с новеньким он не стал – смысла не видел. Тем более взгляд Сашин из-под полуопущенных ресниц стал мечтательным и томным. Проследив направление, Вениамин увидел Виллису. «Кто бы сомневался…» – вздохнул он, а вслух сказал:
– Может, все-таки подойдешь к ней, раз уж эта ведьмочка тебя приворожила своими танцами?.. Врага надо знать в лицо!
– Веник, что ты говоришь? Какого врага? Ну, сам подумай, как она могла меня приворожить? Просто в ее танце такая безысходная печаль и обреченность, аж мурашки по коже. Но вместе с тем он – волшебство, просто какое-то грустное. Поэтому и подходить я к ней не хочу – чудо можно осторожно созерцать, но лезть к нему голыми руками… Обидится, исчезнет – ищи его потом!..
Вениамин так удивился, тому, что Саня почти в точности повторил слова Митрича, что на секунду потерял почву под ногами и дабы не упасть, медленно опустился на скамейку рядом с ним.
Юноши еще около получаса наблюдали как Виллиса порхает над землей печальной бабочкой-капустницей. Веник никак не мог понять, что нашел его товарищ в ее диких телодвижениях, а Саня не мог уразуметь, как можно столь пренебрежительно относиться к танцам вообще, и к тому волшебству, случайными свидетелями которого они стали, в частности. Впрочем, спорить они не стали.
Через тридцать минут их позвали ужинать, после – разогнали по кроватям и отключили свет. Саша решил, что с таким, почти санаторным, графиком вполне можно смириться, тем более что он несколько лет подряд не был в отпуске.
Будущее его нисколько не пугало – он был уверен в том, что его отключки проистекают из обыкновенной человеческой усталости, а не являются симптомом, следовательно, думал он, в понедельник его обследуют и отпустят домой. Засыпал он с умиротворенной улыбкой на устах и снился ему печальный танец прекрасной Виллисы.
Глава 5
Митрич проснулся на рассвете. Накинул плед на плечи Веника, который уснул пару часов назад, не удосужившись даже встать из-за стола, а просто уронив голову на свою тетрадку. Поднял с пола упавший карандаш. Бросил быстрый взгляд на Саню, безмятежно улыбающегося во сне.
Самочувствие «ризеншнауцера» этим утром оставляло желать лучшего: суставы ныли как после тщательной трехчасовой физзарядки – с некоторых пор его тело перестало быть приспособленным к ровному горизонтальному лежанию на кровати. Митрич лег на пол, предварительно скинув с кровати одеяло, свернулся клубочком и задремал.
Разбудил его легкий шорох – Вениамин наконец-то решил перебраться на кровать. «Оно и правильно!» – лениво подумал Митрич, вытянув перед собой лапы, чтобы немного размять их.
– Время принимать лекарства! – открыв двери, гаркнула медсестра Людочка.
Вениамин приоткрыл один глаз и глянул на циферблат наручных часов.
– Восемь утра. Совесть есть? – буркнул он в пустоту, ибо Людочкин крик доносился уже из соседней палаты.
Присев на кровати, Веня огляделся. Митрич зашевелился где-то в ворохе из одеяла и простыни, куда он закопался по самые кончики ушей, Саша тихонько сопел и блаженно улыбался.
– Везет же, некоторым… Ладно, днем высплюсь, – пробормотал он, ополоснул лицо вонючей ледяной водой из крана и вышел в коридор за очередной «дозой».
Не прошло и минуты, следом вышел Митрич. Подошел к Венику, стоящему в конце живой очереди, начинающейся от стола дежурной медсестры, где на подносе стояли махонькие стаканчики с таблетками и водой.
– Ты что, все еще принимаешь лекарства? – прошептал Митрич на ухо писателю.
– А ты что, нет? – шепотом переспросил тот.
– Тихо. – «Ризеншнауцер» приставил палец к губам. – Не дай бог, прознается кто!.. Бросай ты это дело, мальчик! А то, не ровен час, превратишься во что-нибудь подобное! – Митрич указал на пациента, идиотски-равнодушно пялящегося в одну точку.
– А как? – все так же шепотом поинтересовался Веня. – Они же чуть ли не пальцами в рот залазят, чтобы проверить!
– Эх, всему тебя учить надо! – наклонившись к самому уху Вени, попытался объяснить Митрич. – Берешь таблетки, быстро одним движением языка заталкиваешь их за верхнюю губу. За верхнюю – понял?! – тогда, даже если они действительно пальцами в рот залезут, все равно ничего не найдут. Потом выпиваешь глоток воды и бегом в палату, выплевываешь в раковину, сливаешь воду и поминай, как звали! Понял, лузер?
– Спасибо, – только и успел ответить Вениамин. Подошла их очередь – тут уж не до крамольных разговоров.
Вернувшись в палату, Веник сплюнул капсулы, как поучал Антон Дмитриевич, и открыл воду. Еле успел. В комнату заглянула Людочка и подозрительно зыркнула на дно раковины. Стараясь ничем себя не выдать, Веня притворно равнодушно плеснул себе на лицо воды и закрыл кран. На прощание медсестра одарила его таким тяжелым взглядом, что в пору было съежится и врасти в землю на полметра, но Вениамин глубоко вздохнул, вытерся и, наконец, расслабился.
– Фууух, пронесло, – пробормотал он, когда за Людочкой закрылась дверь.
– Привет, – лениво протянул Саша.
– Дружище, еще пару часов, и ты смело мог бы считать себя гинесовским рекордсменом по количеству часов, проведенных во сне! – отрапортовал Веник.
– А где Митрич?
– Где-где… Там, куда все люди обычно почитать ходят!
– Понятно, – рассмеялся Саша и принялся одеваться. – Что у нас на завтрак? Я голоден как гладиатор после боя.
– Судя по запахам с первого этажа – манка! – фыркнул Митрич, как раз появившийся в дверном проеме.
– Фу гыдота, – поморщился Веник.
– А я люблю манную кашу, – улыбнувшись, заметил Саня, окончательно закрыв тем самым тему. – Кстати, что это за слово такое «гыдота»?
– «Гадость» по-украински, разве не понятно? – буркнул Веня, а Митрич с Сашей дружно рассмеялись.
Спустя несколько минут наша компания спускалась в столовую. Гадость – гадостью, а до обеда – четыре часа. И если другие пациенты могли перебиться тем, что им приносят родственники, то ни Митрича, ни Вениамина, уже давно никто не проведывал. А Саша только начал разбираться в том, что здесь, в клинике, являлось первой необходимостью, а что вообще было не нужно.
После завтрака Саня подошел к дежурной медсестре и попросил дать ему возможность позвонить.
– Не положено! – грозно хмуря брови, ответила Людочка.
«Почему Людочка? Это же Людище!» – подумал Вениамин, наблюдавший за этой сценой чуть поодаль, а вслух сказал:
– Людочка, милая (какая ж она милая – злобный шкаф в белом!), понимаете, какое дело… Сашу привезли сюда даже без самых необходимых вещей. Без зубной щетки, сменного белья, бритвы, в конце концов, а мобильный у него отобрали. Вот что теперь ему делать?
Саша, мило улыбнувшись, галантно поцеловав ей руку, продолжил:
– Я только сестричке двоюродной, Оле, которая у меня живет уже месяц, позвоню, попрошу привезти все необходимое и все. Честное слово!
– Ладно, – буркнула медсестра. И добавила, погрозив пальцем: – Бритва только одноразовая и только в количестве одна штука! У тебя пять минут!
– С меня огромная коробка шоколадных конфет! – смеясь, поблагодарил благодетельницу Саша.
Слава богу, его сестра была дома. С другой стороны, где ж ей быть-то? Ольге предстояли вступительные экзамены в мединститут, именно поэтому она приехала из деревни в город. Она и в прошлом году две недели жила у Саши по этому же поводу, но не поступила и вернулась домой, поэтому сейчас она как сумасшедшая зубрит физику, и носу из дому не показывает.
– Обещала приехать вечером, – объявил Саня, закончив разговор, и обратился к Людочке: – Еще раз большое спасибо!
– Конфеты не забудь! – бросила она вслед удаляющимся пациентам.