давайте куда-нибудь в сторону Татарского моста. Я скажу, где меня высадить.
По-хорошему, сейчас баронесса хотела бы заглянуть в какой-нибудь кабак, такой, чтобы без лишнего шума и музыки. Занять там столик в самом дальнем и темном углу и выпить несколько рюмок виски. Элиз не имела привычки лечить нервное потрясение выпивкой, но сегодня ей хотелось именно так. Хотелось сполна предаться грусти и обдумать, как быть дальше. Лететь в Рим в надежде выйти на след похитителей Майкла? Это глупо — нет ни единого шанса. Потому как, выйти на след тех ублюдков она не сможет достаточно быстро, если даже сможет вообще. А Майкл вряд ли задержится в Риме. Ведь ясно как день — его сразу же переправят в Лондон. Неужели, ей снова придется возвращаться на этот проклятый «коварный Альбион» — именно так здесь, в России называли ее родину. Элизабет с таким названием не спорила.
— Остановите! Чертово дерьмо! — неожиданно выкрикнула мисс Милтон.
Иосиф Семенович побледнел в очередной раз. Вжал педаль тормоза. От резкого торможения едва не принял на грудь рулевое колесо. Элиз тоже подалась вперед и выругалась на английском.
— Извините, это я не вам. И насчет чертового дерьма тоже. Там припаркуйтесь, — она повела рукой в сторону сквера Небесной Охоты, за которым виднелись белые колонны храма Артемиды.
— Да, госпожа! Это вы извините. Вы меня немного напугали, — кладовщик дал руля вправо, сворачивая к стоянке возле сквера. На «Катран», гневно гудящий паровым сигналом, Иосиф Семенович даже не обратил внимания, хотя в иной бы раз принял такое очень нервно.
Когда эрмимобиль остановился, Элиз открыла сумочку и вытянула из кармана пятисотку.
— Вот возьмите за труды. Вы мне очень помогли. Надеюсь, у вас не будет неприятностей из-за меня, — она протянула ему купюру.
— Нет, мисс Милтон. Не скрою, деньги люблю, может быть даже больше, чем следовало, но не возьму. Скажите… — Иосиф Семенович замялся, во рту стало сухо и язык как-то не поворачивался произнести те простые слова, которые он без труда говорил многим женщинам. Он сказал так: — Вы, мисс Милтон, не замужем, верно же?
— И что из этого? — Элиз, было потянувшись к бронзовому рычажку дверного запора, задержала руку. Баронессе стало очень интересно, что и как он скажет дальше.
— Мы могли бы с вами… ну-с… это как-то встретиться? Я хотел бы вам… То есть вас сводить в ресторан. Понимаете? — Иосиф Семенович облизнулся сухим от волнения языком.
— Понимаю. Очень понимаю, — Элизабет улыбнулась. — Я понравилась, да? Несмотря на несколько трупов, оставленных мной возле вашего склада, я — хороша. Этакая милашка Элиз, которую…
— Да, очень понравились! — он нервно закивал.
— … Которую хочется дрыгнуть. Так? — баронесса подалась в его сторону. — Говори честно. Я люблю честность и прямоту в таких вопросах. Хочется меня дрыгнуть?
— Да, — согласился Иосиф Семенович. В горле стало так сухо, что его «да» больше походило на хрип.
— Молодец. Похотливый, но честный мальчик. Только я не изменяю своему демону, — произнесла она, положив ладонь с пятисотрублевой купюрой на место ниже его живот. Ее пальцы нащупали там легкое возбуждение. — Так что, увы, никак. Можешь только на меня подрочить. Денежки все-таки возьми, — баронесса оставила пятисотку на мотне его брюк и открыла дверь. — Спасибо, — поблагодарила она, выходя. Нечаянно хлопнула дверью слишком громко и направилась через сквер.
Острой занозой в голове сидела мысль о Майкле. Элиз представила своего брата в руках этих ублюдков, работающих на герцога Уэйна, или, как признался один перед смертью, на виконта Коллинза. Мисс Милтон в точности не знала, кто такой виконт Коллинз, но не сомневалась, что он входит ближний круг герцога Уэйна. Еще она не сомневалась, что руки всех этих людей очень грубые и грязные. Она не представляла, как все это перенесет Майкл, ведь с детства он не мог постоять за себя, был и остался слишком чувствительным, ранимым и беззащитным. И хоть прошло много времени после того… Он был ей больше, чем брат. Ведь то, что было начисто не стирается. Элизабет прекрасно помнила обещание, данное Алексу, что между ней и Майклом больше никогда не случится того, что здесь в России считалось особо постыдным. Она это вполне приняла умом, но при этом особое отношение к Майклу у нее осталось.
Дойдя до свободной лавочки, баронесса присела, опустила голову. Волосы, окрашенные сегодня в пепельный цвет, упали на ее лицо, заслоняя блеск заходящего солнца. Как быть ей теперь? Рискнуть, направиться в Лондон? Да, это был бы сумасшедший риск. Вряд ли бы она вырвалась оттуда, и вряд ли бы помогла там Майклу. Глядя на главный портал храма, мисс Милтон решила еще раз побеспокоить демона. Увы, сегодня был такой день, когда она вынуждена надоедать ему вопросами. Ей не хотелось зря мучить демона, но иного выхода не было.
Баронесса закрыла глаза и беззвучно произнесла: «Демон мой, прости, снова тревожу тебя! Как мне быть? Как мне помочь Майклу?». Таинственный голос в ее голове отозвался и в этот раз: «Об этом пока не думай. Исполни то, о чем просил тебя Елецкий! Поторопись, ты можешь опоздать!».
— Да! Я помню! Бегу! — Элизабет вскочила с лавочки, ругая себя, что из-за последних событий поручение Алекса отошло на второй план. Она даже посмела на какое-то время забыть о нем.
Глаза баронессы быстро нашли эрмимобиль с эмблемой извоза Лапиных, что стоял свободным на стоянке справа от храма Артемиды. Поспешила туда. Проходя быстрым шагом, увидела на ступенях святилища двух жрецов Перуна и большую группу прихожан, что-то громко обсуждавших. Элизабет подумала, что если бы у нее имелось время, то она бы обязательно зашла сюда и помолилась Артемиде. Ведь тогда, после чудесного спасения от злых псов в саду особняка Уоллеса, она не отблагодарила богиню, как следовало. Элиз знала, что Небесная Охотница сердита на нее, но, как бы то ни было, именно эта богиня особым образом связана с ее Алексом и найти с ней примирение было бы на пользу всем.
Уже пройдя мимо беломраморной скульптуры над небольшой чашей фонтана, баронесса услышала один из изумленных вопросов прихожан, прозвучавший громче других:
— Но как закрывается? На ремонт что ли?
— Закрывается навсегда. Таково веление свыше, — отозвал кто-то.
Элизабет обернулась и увидела, как жрец с нашивкой молнии на гиматии