Взявшись за руки, мы побежали по высокой мокрой траве и укрылись под каким-то навесом. Амарасили положила руки мне на плечи. Капельки дождя на ее лице собирались в тонкие струйки. Она счастливо улыбалась, а ее глаза нежно и преданно смотрели на меня».
4
Каждый раз, как Джаясекара вспоминал о своей встрече с Амарасили и о любви, которая пришла к ним, в его сердце вместе с чувством безмерного счастья закрадывались грусть и горечь. Да, невзирая на яростное сопротивление родственников Амарасили, они поженились. Однако родители Амарасили и особенно Лесли по-прежнему относились к Джаясекаре с недоброжелательностью и презрением. «Жалкий поганый писаришка». Эти слова до сих пор отзывались обидой в сердце Джаясекары. Но с другой стороны, Лесли вызывал у него чувство жалости. Каким же надменным, спесивым, пустым и глупым должен быть Лесли, чтобы так оскорбить человека! Да и кто такой этот Лесли? Недоучка, который даже с помощью репетиторов — а на них его отец ухлопал уйму денег — не смог окончить среднюю школу. Ни деньги, ни влияние отца не помогли Лесли найти работу в частном или в государственном секторе. От безделья Лесли повел такую разгульную жизнь, что отец поскорее услал его на самую дальнюю плантацию кокосовых пальм. Его единственная обязанность заключалась в том, чтобы отправлять в Коломбо кокосовые орехи, когда на них повышался спрос. На радостях, что Лесли занялся хоть каким-либо делом, отец подарил ему автомобиль. Лесли почувствовал себя настоящим господином и стал еще больше задирать нос. Джаясекара же считал, что у него есть гораздо больше оснований гордиться. Когда он пришел на работу, то умел печатать только на сингальской машинке. Но затем поступил на политехнические курсы и, занимаясь после работы, освоил английскую стенографию и научился печатать на английской машинке. Пусть он занимает в жизни и не совсем завидное положение, но добился он его своими стараниями и трудом.
После возвращения из Бадуллы они поселились в комнате, которую Джаясекара снимал в пансионе. Заработка Джаясекары им хватало. Поскольку по случаю своего бракосочетания они ограничились скромным обедом в одном ресторанчике и пригласили лишь друзей да некоторых сослуживцев Джаясекары, то в долги они не залезли. К тому же гости надарили им так много вещей, необходимых в домашнем обиходе, что, когда они сняли домик в Раттанапитии — к тому времени Амарасили уже была на четвертом месяце, — им оставалось купить только мебель. Домик, который они сняли, был неважный. Но благодаря стараниям Амарасили через неделю после переезда обе комнаты их нового жилища сверкали чистотой и выглядели очень уютными. Приведя в порядок дом, Амарасили принялась шить приданое для первенца.
По мере приближения родов Амарасили стала жаловаться на плохое самочувствие. Джаясекара несколько раз возил ее к врачу, но тот не нашел в ее состоянии ничего необычного. Джаясекара привез из деревни свою мать, чтобы она взяла на себя хлопоты по дому.
Наступил праздник весак. Джаясекара и Амарасили сходили в храм, возложили цветы, зажгли лампады и возвратились домой. Вокруг царила тишина. В небе величественно плыла полная луна. Джаясекара приладил между двумя пальмами бамбуковый шест и повесил на него несколько восьмиугольных фонариков, обтянутых розовой бумагой. Эти фонарики они мастерили втроем. На оба столба забора он положил доску, а его мать и Амарасили расставили на ней плошки. После того как зажгли фонарики и плошки, они втроем уселись на ступеньках крыльца. Амарасили сидела рядом с Джаясекарой, и ее рука покоилась между его ладонями. Вдруг Амарасили пожаловалась на недомогание и вошла в дом, чтобы прилечь и немного отдохнуть. Мать Джаясекары быстро приготовила отвар из плодов бэвиля и чеснока.
— Я думаю, что Амарасили лучше отвезти в больницу, — шепнула она сыну, отозвав его в сторонку.
Джаясекара пулей выскочил из дома и минут через пятнадцать вернулся на такси. Тем временем мать Джаясекары приготовила все, что могло понадобиться Амарасили в больнице. Амарасили уже не жаловалась на недомогание, а корчилась от боли. И все же до такси решила дойти сама. Когда Амарасили, поддерживаемая Джаясекарой, спустилась во двор, она остановилась и некоторое время молча смотрела на дом, а потом заплакала, словно прощалась с чем-то очень дорогим ее сердцу. А затем повернулась и, опираясь на руку мужа, побрела к такси.
Джаясекара и его мать отвезли Амарасили в родильный дом «Да Зойса». По дороге Джаясекара нещадно корил себя за то, что вырвал Амарасили из привычной среды и стал причиной ее разрыва с родителями, особенно с матерью, которую Амарасили очень любила. И будь ее мать рядом, насколько бы спокойнее и легче было сейчас Амарасили! К тому времени, когда они приехали в родильный дом, боли утихли. Старшая сестра, которая приняла Амарасили, сказала, что, прежде чем начнутся роды, еще пройдет немало времени, и велела Джаясекаре идти домой, а его матери разрешила остаться. Но Амарасили, схватив Джаясекару за руки, умоляла старшую сестру разрешить остаться и ему.
— Пожалуйста, успокойтесь, — мягко уговаривала ее сестра. — У нас есть кому о вас позаботиться — здесь и врачи, и медсестры. Для страхов нет никаких оснований. Все будет хорошо. А ваш муж утром вернется.
Кое-как утешив Амарасили, Джаясекара вышел из родильного дома, сел на автобус и поехал домой. Войдя во двор, он увидел, что некоторые фонарики и плошки погасли, и Джаясекара в его тревожном состоянии счел это за дурной признак. Он вошел в дом. Там было пусто и тихо. Он походил из угла в угол, а потом присел на кровать, где валялись вещи Амарасили — следы спешки, с которой его мать собирала все нужное для невестки. Оставаться одному в доме было выше его сил — чувство тревоги и беспокойства за Амарасили вновь погнало его в родильный дом.
Когда Джаясекара выходил из переулка на улицу, ему повстречался господин Сатарасинхе. Господин Сатарасинхе читал лекции в педагогическом колледже. Его постоянно обуревали различные проблемы, и своими мыслями он делился с первым встречным, независимо от того, хотели его слушать или нет. Господин Сатарасинхе отличался резкостью и независимостью суждений и никогда не боялся высказывать свою точку зрения. Джаясекара испытывал к нему искреннее расположение, и ему всегда было приятно, когда утром по дороге к автобусной остановке он встречался с господином Сатарасинхе. Сейчас господин Сатарасинхе стоял около забора и, поблескивая толстыми стеклами очков, высматривал потенциального собеседника, или, говоря точнее, слушателя.
— Куда это вы на ночь глядя, господин Джаясекара? — В голосе господина Сатарасинхе звучали радостные нотки.
— Амарасили отвезли в родильный дом. Сейчас я иду туда.
— Когда же вы