– Зачем? – Генриетта не могла бы удивиться еще больше.
– Она будет связана с местным отделением полиции, – невозмутимо ответил Джед.
– В сигнализации нет никакой необходимости, – резко запротестовала Генриетта, повысив тон. – Я живу там с февраля и отлично себя чувствую.
– И тем не менее я давно уже собирался это сделать, – искренне солгал Джед. – Я слишком много потратил на эту мельницу; рассматривайте мои действия как защиту собственных капиталовложений.
– Возможно, вы правы. – Генриетта задумалась. «Мельница монаха» представляла собой красивый и отлично отреставрированный памятник архитектуры, так что желание Джеда защитить ее от нашествий бродяг и прочих бандитов можно было понять. – Да, я понимаю, – произнесла она спустя несколько секунд. – На вашем месте я бы, наверное, поступила так же.
– Значит, договорились. – Джед испытал неимоверное облегчение от так счастливо пришедшей ему в голову идеи. – А теперь идите и что-нибудь съешьте, – мягко сказал он, ведя ее к дверям. – У вас еще будет время потанцевать.
Но ей вовсе не хотелось танцевать, если вместо этого она могла побыть с ним. От ужаса перед этой внезапной мыслью Генриетта сбилась с шага и споткнулась на выходе из зала.
– Осторожно. – Он немедленно подхватил девушку под локоть, с надменной самоуверенностью притягивая ее ближе к себе. – Это же у меня хромая нога, помните?
Она попыталась улыбнуться ему в ответ так же спокойно, но не смогла. Все это опасно – он опасен, и она знала об этом с самого начала.
Закуски были превосходны, и гости уже толпились вокруг еды, как будто ужинали последний раз в жизни, но по мере того, как Джед вел ее к столам, Генриетта обнаруживала, что совсем не хочет есть. Не надо было вообще приезжать сюда сегодня, нервно повторяла она про себя, видя, как гости расступаются, чтобы пропустить Джеда, будто он король, а она – дама его сердца. Это безумие, безумие.
И как нарочно, рядом зазвучал ласковый голос:
– Тем, что вы взяли, и птичку не накормишь. Позвольте положить вам еще.
– Нет-нет, спасибо, просто я не голодна, вот и все, – жизнерадостно произнесла Генриетта, чувствуя, как желудок сводит судорогой. Мелвин поначалу тоже был ласков, очень ласков, мрачно вспоминала она. Он просто с ног сбивался, пытаясь выполнить малейшую ее прихоть. И это со временем не исчезло, вот что было всего труднее понять. Если бы он стал совсем плохим, все было бы гораздо проще, и возможно, он остался бы в живых…
– Эй, все не так ужасно!
Генриетта вынырнула из тяжелых воспоминаний и обнаружила, что Джед снова внимательно на нее смотрит.
– Извините. – Она коротко улыбнулась, надеясь, что он не станет выпытывать детали. Надежда была напрасной.
– В чем дело, Генриетта? – Он отвел ее в тихий уголок огромной столовой, отобрал тарелку и, поставив ее на стул рядом со своей, выпрямился и посмотрел на девушку сверху вниз. – И не говорите, что все в порядке, – остановил он ее, когда Генриетта снова открыла рот, – потому что номер не пройдет. У вас какие-то неприятности?
– Нет, Джед, у меня нет неприятностей, – спокойно сказала Генриетта, но стоило ей опустить голову, как Джед нежно взял ее пальцем за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Тогда что происходит? Отчего вы только что так странно на меня взглянули? – настаивал он, и губы у него упрямо сжались. Он не имел права так ее допрашивать, как заклинание твердила про себя Генриетта, но уже поняла, что Джед – сам себе закон.
– Я просто думала… – Она замолчала на секунду. Впервые со дня смерти Мелвина она говорила о нем с кем-то кроме ближайших родственников. – О своем муже, – закончила она едва слышно.
– О ком?! – воскликнул он не своим голосом.
Генриетта не думала, что это произведет на него такое впечатление, но, взглянув на его исказившееся лицо, догадалась, что он неправильно истолковал ее слова.
– О моем погибшем муже, – пояснила она.
Джед ошеломленно смотрел на нее, пока смысл ее слов доходил до него.
– Вы вдова? – спросил он наконец неуверенно. – В таком возрасте?
– Да, я вдова. Мой муж… умер меньше года назад. Мы были женаты тринадцать месяцев. – Она говорила все еще очень тихо.
– По-моему, мне надо присесть. – Он усадил ее рядом с собой, и на некоторое время вокруг них воцарилась тишина. – Что случилось? Какой-то несчастный случай? Он, наверное, был молод…
– Ему было двадцать семь. – Она запнулась и сосредоточила взгляд на узоре персидского ковра у себя под ногами. – Он действительно погиб в автомобильной катастрофе, хотя и не совсем обычной. Мы… гуляли по улице, когда пятнадцатилетний подросток, угнавший машину, не справился с управлением и выехал на тротуар. Мелвин оттолкнул меня в сторону, но сам спастись не успел, – бесцветным голосом закончила она. – Он умер почти мгновенно.
– Генриетта, я не знаю, что сказать. – Она почувствовала, как он коснулся пальцами ее щеки, но не подняла головы, и он опустил руку. – Я ничего не знал, вы же подписываетесь как мисс Ноук, – мягко произнес он.
– Я… я снова взяла девичью фамилию после похорон, – смущенно пояснила Генриетта. Ей было ужасно неловко от его сочувствия, но надо было достойно завершить объяснение. – Поэтому… я и не хожу на свидания, – тихо добавила она. – И предпочитаю собственное общество, свое и Мерфи.
– Да, я понимаю… – Снова последовало молчание, на этот раз еще более долгое. – Вы, должно быть, очень его любили, Генриетта, и я прошу прощения, что заставил вас об этом говорить, когда вы все еще так тяжело переживаете случившееся. – Теперь он жестко контролировал свою интонацию.
– Нет, все в порядке. – Нежность Джеда обжигала, как пламя, и щеки у нее горели от его жара.
– Не все в порядке, – спокойно возразил он. – Обычно я не тороплюсь с выводами, знакомясь с людьми: в юности у меня был горький опыт подобной торопливости. Но с вами я вновь допустил эту ошибку и прошу прощения.
Она подняла к Джеду бледное, ничего не выражающее лицо. Ей вдруг показалось, что будет неправильно, нечестно оставить все как есть. Но она не смогла сказать правду. Генриетта вдруг увидела перед собой человека, совсем не похожего на того чувственного, слегка насмешливого сердцееда, каким он был еще пять минут назад. Он явно замкнулся в себе, и, как ни безумно это звучало, глядя на его сочувствующее, ужасно привлекательное лицо, Генриетта всем существом ощутила холод одиночества.
Позже, когда начали уходить первые гости, Джед наклонился к ней и негромко спросил:
– Вы уезжаете в Лондон на Рождество? Наверное, ваша семья хотела бы вас повидать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});