— Он уже должен был потерять сознание… — ошеломленно пробормотал кто-то. — Под этим дождем долго не выдерживают…
Минуты словно растянулись в часы. Наконец король снял шляпу и медленно побрел к входному навесу.
Никто не расходился. Теперь все приникли к окнам, ведущим из галереи в залы. Воцарилась такая тишина, что шум дождя казался оглушительным грохотом.
Король, мокрый до нитки, неспешно прошествовал через центральный зал, роняя капли на темно-вишневый ковер, и скрылся за огромной дубовой дверью.
Глава 2. Помощница кухарки
— Может, это был обычный дождь?.. — спросила Элейн, ни к кому не обращаясь.
Просторная спальня фрейлин гудела. Вдоль стен тянулись ряды кроватей — по десять у каждой, с туалетными столиками и зеркалами у изголовий. Пологи были отдернуты, и спать никто даже не думал. Под низким потолком не было ламп, а в конце длинного помещения — окон. Только светильники на стенах и канделябры с множеством свеч на каждом столике. А еще — ворохи платьев на кроватях и креслах, стопки бумаг, письма, пудреницы и баночки с помадой, потрепанные книги, недопитый вечерний чай и блюдца с пирожными… и двадцать чрезвычайно взволнованных девиц.
— Что ты имеешь в виду под "обычным дождем"? Днем их все равно не бывает, а ночной — всегда пожирающий разум. Сама должна знать. Ты же любишь науку, книги эти свои, а никак не хочешь понимать, — отрезала Нейтин, яростно расчесывая медные волосы.
— Или же король действительно не простой смертный… — пробормотала Элейн и крепче сжала в руках чашку с горячим чаем. Большие камины в обоих концах комнаты были не растоплены — летом, как выяснилось, их вообще не разжигали, а недра горы оказались довольно холодным местом. Что ж, по крайней мере, носить омерзительные многослойные платья будет не так уж неприятно. Куча нижних юбок, плотный корсет и модные в этом году при дворе шали и платки — все то, без чего Элейн отлично обходилась, живя с Эреолом в нише мира, — хотя бы способны согреть.
— А я думаю, король просто под защитой Л'Аррадона, — заметила Нейтин. — Такому великому колдуну, должно быть, несложно создать защитный вадрит!
Элейн покачала головой, допила остывающий чай и принялась распутывать шнуровку на платье. Служанки фрейлинам не полагались, всех горничных, нянек и прочую обслугу отправляли обратно. Фрейлина при угларском дворе сама была на положении служанки.
Предположение о защитном вадрите не выдерживало критики. Если Л'Аррадон способен справиться с пожирающим разум дождем, он мог бы развернуть торговлю подобными амулетами. И брать любую цену — желающие все равно нашлись бы.
А если защита предназначалась исключительно для короля, о ней бы уже все знали — ни Л'Аррадон, ни Кервелин не упустили бы случая лишний раз подчеркнуть свое могущество.
Или Л'Аррадон зачем-то скрывает свою власть над дождем, или с королем что-то неладно. Нужно выяснить. Обязательно. О враге нужно знать все, чтобы избежать фатальных неожиданностей.
Ведь если все пройдет гладко и единство аристократии будет разрушено, а Кервелин — лишен поддержки знати и народа, то жить королю останется недолго. И если он под защитой, эту защиту нужно снять.
— Завтра наш первый день, — прошептала Нейтин в темноте, высунувшись из-под одеяла в слабом свете крохотного круглого ночника. — Будет много работы, все готовятся ко дню рождения принца.
Элейн окинула взглядом длинную комнату. Девушки устраивались на кроватях и гасили свет. Новеньким достались места в самом конце. Как раз рядом с камином и черным ходом.
Повезло, подумала Элейн. Ход еще пригодится. А камин…
— А у камина, мне сказали, никто не хочет спать, — сообщила Нейтин, перехватив ее взгляд. — Здесь жарко очень, когда его растапливают… Но не страшно, зима не скоро.
Элейн передернула плечами и забралась поглубже под одеяло.
Если все получится, к зиме эта придворная жизнь полетит под откос.
* * *
— Зовия! Зовия!
София отложила незаконченное ожерелье из мелкого жемчуга и серебряной проволоки и выбежала из пронизанного солнечными лучами плетеного шатра. Акцент Детей моря был начисто лишен глухих и шипящих звуков, так что ее имя постоянно коверкали. Но это не раздражало. Она знала, что обязана жизнью многим из этих людей.
Она прищурилась от ослепительного солнца и бьющих в глаза отблесков воды. Днем лучше всего работалось здесь, на утлом плоту из бревен с шатром посередине. Сортировщики жемчуга с соседнего плота отдавали Софии негодные жемчужины, а она пускала их в дело, раскалывая, прокалывая и создавая украшения с помощью серебряной проволоки. Потом их отправляли на континент, где и высококачественный жемчуг, и поделки из его отходов, и многое другое с легкостью находило своего покупателя, а София… София наслаждалась жизнью и старалась не замечать легкую горчинку беспокойства, отравлявшую ее безмятежное существование.
Ведь она давно знала, что это не продлится вечно.
— Бросай все это, — из подплывшей лодки на плот выбралась Даиз, названная мать. — У Марды все готово. Ты сможешь отправиться в Кадмар сегодня же, вместе с караваном.
София застыла на месте. Да, она знала, что рано или поздно этот момент наступит. Но к подобному перелому невозможно было быть готовой.
— Все-все? — по-детски переспросила она. — Правильный состав зелья?
— И даже весь запас, разделенный по порциям, — развеяла сомнения Даиз. — Ничего, моя девочка. Ты всегда знала, что Дети моря — не то общество, которого ты заслуживаешь по праву рождения. Тебе предстоит вернуть себе власть и править, а все остальное зависит только от тебя…
— Мне все равно! — вырвалось у Софии. — После всего, что вы для меня сделали, я стану бороться с Кервелином, его двором и его колдуном только ради вас. Если у меня все получится, может быть, когда-нибудь магия Детей моря сможет занять свое место наравне с вадритами Л'Аррадона. Но я не рвусь к власти ради власти…
— Плохой настрой, — покачала головой Даиз, и ее хитрая улыбка окончательно померкла. Безжалостные солнечные лучи не скрывали сети тонких морщин. — Это твоя жизнь — там, в Кадмаре. Здесь ты гостья. Там хозяйка. Точнее, станешь ею, когда правильно распорядишься зельем Марды.
— Распорядиться — нетрудно. Трудно примириться, что мне предстоит обманывать. Пусть и во благо, пусть и не во вред кому-либо, — прошептала София себе под нос, разворачиваясь, чтобы возвращаться в шатер за вещами. Но Даиз услышала.
— Если тебе удастся вернуть себе свое место, ты станешь одной из тех членов королевской семьи, кого называют "звездами милосердия", девочка, — проворчала она. — Не знай я тебя так близко, решила бы, что это ханжество или притворство. Твоя доброта граничит с мягкотелостью. Почаще говори себе, что ты идешь не на преступление, а всего лишь на маленькую хитрость. Зелье нужно, чтобы располагать к себе людей и заставлять их непредвзято тебя слушать. А дальше все сделает Правда. Она на твоей стороне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});