Иногда София сама была готова поверить во все это.
…Она с трудом отвела взгляд от шелковистой шерсти миспарда и посмотрела на Элейн.
Вот кому не нужно было бороться с собой и изгонять кошмары. Сестра выглядела довольной, даже умиротворенной. Это ее любопытство привело их сюда сегодня. София не хотела ехать вместе с Элейн и Эреолом, но все-таки поехала. Возможно, в ней тоже пробудилось любопытство…
Это было плохим знаком. Любопытство — свойство жизни. Интерес — признак жизнелюбия.
София не хотела любить ту исковерканную жизнь, которой подменили ее мирок.
Но когда ей объяснили, что именно Элейн хочет найти в давно закрытом для посещений королевском дворце Углара, она поняла, что ей тоже необходимо на это посмотреть.
Чтобы все встало на свои места.
Когда Кервелин завоевал Ивстан и сделал его частью Угларской империи, столицу перенесли в Кадмар. Косс, бывшая столица Углара, стал рядовым городом. Здания посольств заняли учреждения или торговцы побогаче, другие были попросту снесены, а королевский дворец закрыли, наглухо замуровали и оставили нетронутым в постепенно зарастающем парке. Мародеры обходили его стороной. Об этом позаботился Л'Аррадон. Для всех этот дворец поддерживали в жилом состоянии, чтобы в будущем отремонтировать и сделать еще одной королевской резиденцией…
Интересно, "в жилом состоянии" — это еще один миф, а само жилое состояние было созданной Л'Аррадоном иллюзией? Или впечатление портил неухоженный сад?
— Защита здесь стояла мощнейшая, — оценил Эреол, спешившись и войдя в калитку первым. — Еще бы — Л'Аррадон, наверное, просто не смог сделать все в другом месте, пришлось прятать это за семью замками… Но сейчас ее нет.
София молча слушала. С некоторых пор она предпочитала молчать. И оказалось, что долгие разговоры — зачастую просто трата времени и сил. В короткие реплики можно втиснуть максимум нужной информации.
А кроме этого, больше ничего не требуется.
Угларский дворец не выглядел ни разрушенным, ни даже заброшенным. Просто пустые залы со скудным убранством, скромно обставленные гостиные, ничем не украшенные коридоры без галерей и общее впечатление серости и неброскости в сравнении с поддельной роскошью ивстанского замка-горы. Это здание даже не слишком напоминало дворец. Скорее большой дом. Пыльный и никому не нужный, он вдруг показался Софии живым. Неким существом, которое бросили хозяева.
— Думаешь, они где-то здесь? — произнесла Элейн, стоя посреди холла и оглядываясь.
— Прислушайся. Хотя… вряд ли ты сейчас нащупаешь магическую связь, ты еще не научилась владеть своими силами. Но это должно быть большое помещение. Достаточно большое, чтобы там свободно разместились все. Поднимемся в зал приемов, — ответил Эреол.
По узкой лестнице София шла последней. Вместо равнодушия ее вдруг захлестнул ужас. Стоит ли смотреть на то, что для Элейн было любопытным экспонатом, а для Эреола — атрибутом магического действа, совершенного здесь Л'Аррадоном десять лет назад? И как это может выглядеть?
И всегда ли лучше получать ответы на вопросы или можно обойтись без них?..
Зал приемов был просторен, торжественно убран и полон людей.
Люди сидели за столом. Золотистая скатерть была покрыта белесым слоем пыли, на тарелках еще остались потемневшие и засохшие фрагменты некогда роскошных блюд, а одинаковые высокие хрустальные бокалы лежали на столе и на полу — целые и разбитые. Там, куда упали десять лет назад.
Люди ослепительно улыбались со своих мест за праздничным столом. Но никто не удивился нежданным гостям и не поднялся им навстречу.
Десятки и десятки скелетов в пыльной парадной одежде.
Вон там — скорее всего, король. Это его черно-бордовый камзол с золотым шитьем. Здесь и здесь — аксельбанты, ордена — угларские генералы; там знать из Круга…
Среди аксельбантов и армейских кокард София вдруг увидела знакомый черный тренч без знаков отличия.
В армии граф Итилеан носил генеральский чин.
— Здесь Л'Аррадон отравил всех, кто был нужен ему для создания атхатонского двора, — заговорил Эреол. — У этого вида магии есть один существенный недостаток — тела после умерщвления и снятия слепка души и личности нельзя перемещать. Иначе атхатон мгновенно гибнет. Душа замечает, что ее настоящее тело — не здесь, и покидает искусственную оболочку. Что подтверждает мою теорию о том, что заключенные в атхатонов души — подлинные, а не копии… А это, видимо, празднование победы в угларо-ивстанской войне. Примерно тогда Л'Аррадон понял, что как самостоятельный правитель Кервелин ему неудобен и что полного контроля над открывшимся гигантским рынком вадритов можно достичь только таким путем…
— Феретти тогда мог быть еще в Кадмаре. Его армия долго удерживала город, даже когда там больше не оставалось других соединений, — заметила Элейн. Она как завороженная рассматривала стол, убранство и участников давно оборвавшейся пирушки.
София не знала, что в этих пустых глазницах и оскалах черепов так притягивает взгляд сестры. Сама она вдруг как наяву увидела за ними совершенно другую картину.
Ярко горящие свечи, сверкающие столовые приборы и источающие головокружительный аромат блюда. Дорогие вина и экзотические орталинские специи. Улыбки, смех и разлитое в воздухе торжество. Уверенное, злое торжество победителей. Планы на будущее, раздел правительственных постов, тосты, ликование, гордость.
И люди. Король-завоеватель во главе стола, его верные слуги, министры, полководцы — знаменитые или остающиеся в тени, первые лица страны и повседневные рабочие лошадки.
И искрящееся весельем обычно бесцветное лицо, и теплые серые глаза, в которых светится нескрываемая радость триумфа.
София неотрывно смотрела на черный тренч.
"Я хочу, чтобы вы знали. Я не намерен участвовать в возведении на престол вашей Элейн или кого бы то ни было еще. Моя королева — это вы. И хотя трон здесь играет далеко не самую важную роль, я не сдамся, пока есть возможность".
И ничего уже не нужно желать так сильно.
Все в прошлом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});