Читать интересную книгу Армада - Алексей Сквер

Неуютно, шо пиздец. Это не отвлечённые поучения, это уже р а б о т а.

Зачем??? Да за шкафом. Я не знаю, зачем… а вот он знает. Я молчу, смотрю ему в глаза и молчу. Мне нечего тебе сказать, Вадим, я лучше послушаю, что скажешь ты.

— Пожалел?? Хыых… Ты, случаем, не малохольный??? С хуя его жалеть-то??

— Да он не соображал ничего. Говорю же.

— И чо?? Поставил бы задачу на уборку сортира… всё равно он там сам нашёл бы время передохнуть… на крайняк, можно и территорию отправить убирать… это вообще проёб… Но не жалеть на глазах остальных… ты чо, лейтенант? Ты знаешь, что с ним теперь будет, как мы уедем?? Ему этот расслабон поперёк жопы встанет ближайшей ночью. Да и сам же не рад будешь… он теперь будет месяц тебе жаловаться на всё подряд, пока ты его не отпиздишь. Ты ведь ни хуя об этом солдате не знаешь… эта тварь расковыряла ногу и забила землёй, а для верности ещё и слюней в рану ввела. Его Денис — это взводный мой… он ком. первого взвода, познакомитесь ещё… — сюда в госпиталь вез, чтобы этому уродцу ногу сохранить. Это ещё хорошо, что мне его слили вовремя… день с такой хуйнёй в ране, и реально могут копыто отпилить… вот так. А тебе известно, что потом с командиром вот такого Цыренова делают??? Эээх… зелёный ты ещё… Алексей, тут армия, тут боевая днём и ночью, тут нет места чувствам. А бойца, куда не целуй — везде жопа. Если с солдатом что-то произошло, то это твоя вина… не усмотрел именно ты…. поэтому солдат должен быть постоянно чем-то занят. Ты думаешь, их сюда всех воспитанных и из благополучных семей присыпают? Да они Гагарина ракетчиком называют. Ещё можешь поинтересоваться, где кенгуру живёт, ага. Тут тебе не Москва, и даже не Сибирь… это Забайкалье…край каторжан, смешавшихся с бурятами и якутами…

Лекцию прерывает стук в дверь.

— Да!! — громко говорит Вадим, не отрывая от меня глаз.

— Товарищ капитан, рабкоманда в количестве 13 человек построена.

— Хуясе… а 14-е тело где?? — Вадим удивлённо заламывает бровь на докладывающего Воробья.

— Рядовой Митыпов в санчасти.

— О как??? А ну-к, книгу записи больных сюда… и позови ко мне Фёдора.

(Фёдор — Федорцов… санинструктор… боец — выбрал служить год солдатом вместо двух — офицером. Выпускник ВУЗа, он всех больных водил в санчасть, собрав в кучу, и вообще, учитывая дикий травматизм в батальоне, был очень нужным человеком. Шпилил страшнючую 40-летнюю врачиху из санчасти и прикрывал кучу травм… когда не помогал он, приходилось идти к начмеду батальона, и комбат башлял за его пьянку с начмедом бригады, а потом ревел как раненый носорог.)

— А Фёдор в госпиталь уехал…

— Воробей… как ты меня заебал уже… а!!? — Вадим лениво встаёт с койки и мягко подходит к бойцу. — Вот смотри Алексей. Это Воробей… цельных полгода старшиной проходил у меня… дааа… Неблагодарный скот и ворюга. — Вадим застыл перед Воробьём. — А ещё он у нас наркоман и садюга…

— Сдал всё-таки, казззёл… — цедит Воробей, глядя перед собой и якобы ни к кому не обращаясь.

Вадим удивлённо смотрит на меня.

Я повторно опускаю глаза… «блядь… всего час знакомства, а я уже дважды напорол… не представленный бойцам, уже решения принимаю… идиотские… скрываю от ротного, но не говорить же ему всё, что происходит? Я сам должен… иначе кто же будет мне подчиняться, вечно всё докладывающему наверх мудаку??»

Но Вадим не с утра тут командует… он качает ситуацию и практически сразу вгрызается в Воробья.

— Ха… а ты чо думал?? Ты думал, что твою худую жопу кто-то будет прикрывать? Ты, Воробей, так меня и не понял тогда. Вопрос последний… запись в книге больных на Митыпова есть?

— Нет.

Вадим без всякого перехода лупит бойцу левой в печень. Это больно. Воробей, охнув, гнётся. Правая рука ротного открытой ладонью добавляет по открытой левой щеке чудовищной плюхой, звон от которой глушит даже меня. Воробей же просто падает — сначала на колено и правую руку, а там уже и вовсе встаёт на четыре кости. Вадим коротко размахивается и добавляет в рёбра ногой. Воробей хэкает и валится на бок, прикрывая руками голову.

Вадим делает шаг назад.

— Встать!!! Я с тобой ещё не наговорился, Санек, встать, я сказал, а-то я тебе щяс по телефону позвоню, чтоб ты меня слышал с первого раза.

(Позвонить по телефону… видел один раз в жизни… это пытка. Сразу оговорюсь, тот единственный раз, когда я в этом участвовал, привёл к срыву побега двух отмороженных якутов.

Всё просто… берётся телефон ТА-57… один проводок на правую, другой на левую руки приматываются скотчем… человек сажается на стул и фиксируется тем же скотчем… ноги к ножкам, руки к спинке… дальше крутится ручка вызова и по проводкам идёт ток…не 220, конечно, но тоже приятного мало… человек орёт… следов нет… информация льётся… на себе пробовал, и решил, что в плен не сдамся никогда…вот так… но я этого пока не знаю).

— Не… кх… не надо телефона… тащ капитан… бля буду… не повтортся… — Воробей встает, кряхтя и через силу.

— Да ладно… сколько я от тебя слышал уже это? Что ты мне доложил, когда я вошёл?? «Происшествий нет»… что на самом деле?? Спали? — Спали…

— Нам л-т Больжимаев…

Вадим неожиданно, скользящим шагом оказывается опять перед Воробьевым, и лупит ему берцем по пальцам левой ноги, оттаптывая их каблуком. Воробей вопит и опять гнётся. Двойной по ушам. За волосы и в дверь. Дверь открывается под летящим телом солдата, и Воробей вываливается из канцелярии. Вадим идёт следом, я за ними, конечно.

— Дневальный… лейтенанта Больжимаева ко мне…

На взлётке стоит 12 рыл, судя по всему, их вообще никак не интересует происходящее, пялятся прямо перед собой, хоть бы кто рожу повернул. В этой матрице двигаемся только мы и мухи под потолком, всё и все, кроме нас, мраморно неподвижны. Вадим проходит мимо сидящего и трясущего головой Воробья, попутно добавляя в голову с ноги, и идёт к строю… Воробей, словив подачу, валится навзничь, и я уже вижу кровь. Всё происходящее еле укладывается в башку.

— Шаботуков, — Вадим находит глазами давешнюю чурку, — где Митыпов?

— Нэ знаю, товарищ капэтан.

— Ну, так узнай… тебе 10 минут времени, и Митыпов тут… — Вадим уже обводит взглядом строй. — Если кто знает, где он, то рекомендую помочь Шаботукову… Построение через 10 минут с Митыповым… или без него, но уже в гондоняках (гондоняки — озк… химзащита… её надевание — предвестник полновесной жопы и заёба).

— Разойдись… — Вадим поворачивается к поднявшемуся на ноги Воробью… последний удар частью угодил в лицо… кровь из носа в две дорожки.

— Ой, батюшки-матушки, — всплёскивает руками в притворном ужасе ротный. — Саша, что с тобой?? Ты упал? А ну-ка, пошли умываться в туалет…

Воробей прекращает смотреть на кровавые разводы, перепачкавшие его руки, и чуть пятится. Вадим стоит метрах в пяти и гадко улыбается. Воробей шарит глазами, и натыкается на меня, я в двух шагах на выходе из канцелярии, возле тумбочки…

— Суууууууукаааааа… — Воробей кидается на меня, как ему кажется, виновника всех его нынешних несчастий.

Дальше действую на автомате — шаг с линии атаки, захват плеча и помощь в продолжение движения, пропуская его мимо себя. Мы впечатываемся в тумбочку. Сначала Воробей, а следом, в него плечом, уже я. Отпускаю его, отскакиваю, и в это момент ротный уже возле нас, отрывает Воробья от тумбочки левой, и по всем правилам с маху подаёт с правой в бубен. Воробей ломается в ногах и падает, как подкошенный… (первая челюсть, которую при мне вынесли в роте).

— Дневальный, воды…

Балагур срывается с тумбочки и мчится в сортир.

— Ну, чо встали, бойцы?? Цирк? У вас осталось девять минут, — ротный опять повернулся к рабкоманде… Те, не сговариваясь, ломятся к выходу.

— Чего это он так на тебя? А? Алексей?? — Вадим задаёт вопрос почти шепотом. Ледяным шепотом.

— Да там, в сортире… в общем, коноплю с молоком нашёл я там… а этот…просил…

— Понятно…

Воробей начинает выть… «уууууу…кх…ааа…ыыыы…»

— Во… живой… чё-то я переборщил, — бурчит Вадим под нос. — Дневальный, отставить воды, — громко добавляет он… — Воробьёв — встать.

Воробей, окончательно сломленный и отпизженый, начинает вставать.

— Иди, умойся, и через пять минут в канцелярию…

Солдат, держась, кажется, за всё тело, постепенно поднимаясь, начинает движение к сортиру на полусогнутых. — Замятин, помоги ему… — из сортира, как чёртик из табакерки, вылетает Замятин и подхватывает Воробья. Мы с Вадимом провожаем их глазами, и, как только они скрываются за дверью, Вадим подходит ко мне.

— Алексей… если ты будешь врать мне, как Батон, я тебя просто отмудохаю… я предупредил.

Я пытаюсь что-то ответить, но он прерывает меня жестом.

— Значит, щяс иди поешь и переоденься, часа-полутора тебе должно хватить… потом сюда. Чую, надо нам с тобой побеседовать… вдумчиво.