Читать интересную книгу ВАЛИС. Трилогия - Филип Дик

Допуская существование божественного, нельзя отрицать силу самораскрытия; очевидно, что любое существование, достойное называться божественным, должно обладать этой способностью. Настоящий вопрос (в моем понимании) не «почему теофания?», а «почему она случается так редко?». Единственная концепция, объясняющая это, – идея deus absconditus , тайного, скрытого или неизвестного Бога. Юнг почему–то рассматривает теофанию как общеизвестное, чтобы не сказать, обычное, дело. Но если Бог существует, он должен быть deus absconditus – за исключением редких теофаний. В противном случае он не существует вовсе. В последней точке зрения больше смысла, если не учитывать теофании, поскольку они редки.

Для опровержения требуется лишь одна–единственная абсолютно доказанная теофания.

Впечатление, произведенное теофанией на перципиента, нельзя считать доказательством ее реальности. То же касается и группового восприятия (по словам Спинозы, вся вселенная может быть одной теофанией, но тогда вселенная может и вовсе не существовать, о чем говорят буддийские идеалисты). Любая описанная теофания может оказаться фальшивкой, поскольку все может оказаться фальшивкой, будь то почтовые марки или ископаемые черепа, или черные дыры в космосе.

То, что вселенная, как мы ее воспринимаем, может оказаться иллюзией, лучше прочих выразил Гераклит. Если вы опираетесь на его утверждение или просто сомневаетесь в глубине души, вы готовы столкнуться с вопросом о существовании Бога.

Необходимо иметь понимание (noös ), чтобы быть способным интерпретировать свидетельства глаз и ушей. Шаг от очевидного к скрытой правде подобен переводу манеры выражаться с языка, чужого для большинства людей. Гераклит… во Фрагменте 56 утверждает, будто люди в том, что касается знания воспринимаемых ими вещей «обманываются, подобно Гомеру.[10] Дабы понять происходящее, необходимо интерпретировать, разгадывать головоломку… но хотя и кажется, что человек способен на такое, большинство людей никогда этого не делает. Гераклит неистово нападает на глупость обыкновенных людей и на то, что среди них считается знанием. Он сравнивает их со спящими в своих маленьких частных мирках.

Так говорит Эдвард Хасси, преподаватель античной философии Оксфордского университета и член совета Колледжа всех душ, в книге «Досократова философия», изданной Чарльзом Скрибнером в Нью–Йорке в 1972 году. Никогда в прочитанном мной – я имею в виду, в прочитанном Жирным Лошадником – не встречалось более значительного взгляда на природу вещей.

Во Фрагменте сто двадцать три Гераклит говорит: «Природа любит скрываться». А в пятьдесят четвертом – «Скрытая гармония лучше явной».

Эдвард Хасси добавляет к этому: «Следовательно, он (Гераклит) согласен, что реальность в какой–то мере скрыта».

А если реальность «в какой–то мере скрыта», что означает «теофания»? Ведь теофания есть вторжение Бога, вторжение, заполняющее наш мир. С другой стороны, наш мир только кажется нам, он лишь «явная гармония», подчиненная «скрытой гармонии».

Жирный Лошадник хотел бы, чтобы вы порассуждали над этим. Если Гераклит прав, то фактически не существует другой реальности помимо теофании. В таком случае все остальное является иллюзией, и Жирный единственный среди нас говорит правду. Однако Жирный свихнулся после звонка Глории.

Сумасшедшие – с психологической, а не с юридической точки зрения – не соприкасаются с реальностью. Жирный Лошадник сумасшедший, следовательно, он не соприкасается с реальностью. Параграф 30 его экзегезы гласит:

30. Мир явлений не существует, это гипостазис информации, произведенной Разумом.

35. Разум говорит не с нами, но посредством нас. Его повествование течет сквозь нас, и его горе напитывает нас иррациональным. Как утверждал Платон, Мировая Душа пронизана иррациональным.

Другими словами, сама вселенная, равно как и Разум, стоящий за ней, безумны. Следовательно, тот, кто соприкасается с реальностью, по определению, соприкасается с безумием, иррациональное напитывает его.

Короче, Жирный проверил свой собственный разум и обнаружил отклонения. Затем посредством этого дефектного разума он проверил внешнюю реальность, называемую макрокосмом. Там он тоже обнаружил неполадки. По утверждению философов–герметиков, макрокосм и микрокосм полностью отражают друг друга. Жирный, используя неисправный инструмент, изучил неисправный объект и сделал вывод, что неисправно вообще все.

Вдобавок ко всему, из этой ситуации не было никакого выхода. Взаимосвязь между неисправным инструментом и неисправным объектом создала еще одну китайскую ловушку. Жирный заблудился в собственном лабиринте подобно Дедалу, который построил для царя Миноса лабиринт на Крите, вошел в него и не мог выбраться наружу. Возможно, Дедал и по сей день там, равно как и все мы.

Единственное различие между нами и Жирным Лошадником состоит в том, что Жирный осознает свое положение, а мы нет. Следовательно, Жирный безумен, а мы – нет.

«Спящие в маленьких частных мирках», – говорит Хасси, а он должен знать – как–никак, величайший из живущих специалист по древнегреческой мысли. Ну, может, за исключением Фрэнсиса Корнфорда. По словам Корнфорда, Платон верил в то, что «Мировая Душа пронизана иррациональным».[11]

Из лабиринта нет выхода. Лабиринт меняется, пока вы пробираетесь по нему, потому что он живой.

Парсифаль: Я двинулся совсем немного, а оказался так далеко.

Гурнеманц: Вот видишь, сын мой, здесь время превращается в пространство.

(Весь ландшафт становится расплывчатым. Лес отступает, и на его месте появляется скала, сквозь которую видны ворота. Двое минуют ворота. Что случилось с лесом? Два человека не двигались с места, они никуда не шли и все же оказались совсем в другом месте. Здесь время превращается в пространство. Вагнер начал писать «Парсифаля» в 1845 году. Он умер в 1873–м, задолго до того, как Герман Минковский в 1908 году постулировал четырехмерное пространство–время. Корни «Парсифаля» лежат в кельтских легендах и вагнеровском изучении буддизма для так и не написанной оперы о Будде под условным названием «Победители» («Die Sieger» ). Откуда Вагнер узнал, что время способно превращаться в пространство?)

И если время способно превращаться в пространство, способно ли пространство превращаться во время?

В книге «Миф и реальность» Мирчи Элиаде есть глава, которая называется «Время можно преодолеть». Преодоление времени – основная цель мистических и сакральных ритуалов. Жирный Лошадник заговорил на языке, бывшем в ходу две тысячи лет назад, на языке, на котором писал святой Павел.

Здесь время превращается в пространство.

Жирный рассказал мне и еще об одном случае встречи с Богом. Однажды весь ландшафт Калифорнии 1974 года растаял, а вместо него проявился Рим первого века нашей эры. Какое–то время Жирный видел оба пейзажа. Это было вроде эффекта наложения в кино. Или на фотографии. Почему? Как? Бог многое объяснил Жирному, здесь же ограничился одним утверждением. Он в дневнике под номером 3:

3. Он заставляет нас видеть вещи другими, поэтому нам кажется, что прошло время.

Кто «он»? Должны ли мы считать, что на самом деле время не прошло? И вообще оно когда–нибудь проходит? Было ли когда–либо реальное время, а значит, и реальный мир? А сейчас, значит, время фальшивое и мир поддельный? Как пузырь, который остается неизменным, а нам кажется, что он меняется?

Жирный Лошадник нашел этому объяснение и занес его в свой дневник, или экзегезу, или как там он его называл, под номером 4:

4. Материя пластична перед лицом Разума.

Существует ли вообще какой–либо реальный мир? По всему выходит, что Парсифаль и Гурнеманц стояли неподвижно, а ландшафт вокруг них менялся, поэтому они и оказались в другом пространстве – пространстве, которое первоначально воспринималось ими как время. Жирный думал на языке двухтысячелетней давности и видел древний мир, соответствующий этому языку. Внутреннее содержание его разума подошло к восприятию Жирным окружающего мира.

Некая логика тут налицо. Имело место нарушение работы времени? Тогда почему его жена Бет не испытала того же? Она ведь жила с Жирным, когда он встретился с божественным. Для нее ничего не изменилось, разве что (как она сказала мне) Бет стала слышать странные хлопающие звуки, словно в результате неизвестной перегрузки взрывались какие–то объекты. Как будто эти объекты накачивали, накачивали чрезмерным количеством энергии.

И Жирный, и его жена рассказали мне и кое–что еще о тех мартовских днях 1974 года. Их домашние животные претерпели неожиданную метаморфозу. Они стали более умными и миролюбивыми. Пока не погибли от опухоли мозга.

Жирный с женой рассказали мне о своих животных нечто, что навсегда засело у меня в памяти: животные пытались общаться с Жирным и Бет, пытались использовать язык. Это нельзя списать на психоз Жирного, как и их гибель.