заговорил, зачем пришел, библиотекарша мгновенно заявила:
– Христианство – самая злая религия!
«Живую Этику», она, оказывается, хорошо знает, «Агни-Йогой» много занималась…
Что к чему?.. Чуть попробовал возразить – другая библиотекарша, проходя мимо, вздохнула мне в ухо:
– О, господи…
Чепуху, дескать, говорю…
Библиотекарши – дамы знающие, начитанные – посоветовали мне еще зайти в магазин «Роза Мира». (Можно поиронизировать в духе моего любимого Бунина: разумеется – Роза, разумеется – Мира!). Зашел. Книги, плакаты, буклеты, амулеты. Представлены, кажется, все секты мира! Накурено благовониями, зудит восточная музыка, в клубах дыма бродят полоумные старушки, дамочки, блаженного вида граждане… Несколько полок – труды Рерихов. Есть солидные, дорогие издания, прямо академические. А есть, и много – вот такие, простецкие: на обложке – «Агни-Йога» – и все… Но тиражи – гигантские.
Вот вам и «разрушили тюрьму воспитания» вот вам и «сожгли войско рабов»…
На столе передо мной красочная книга 2003 года: «Усть-Коксинский район» – в этом районе Республики Алтай и находится село Верхний Уймон. Пишет генеральный директор одного из предприятий:
«Самый серьезный барьер, с которым пришлось столкнуться – это многолетний алкоголизм рабочих и, как следствие, резкое ухудшение здоровья работников, прогулы, снижение качества выполняемого труда, отягощенная наследственность, общая деморализация и злокачественный атеизм».
Вот вам и «упразднили церковь»…
…Лет пятнадцать-двадцать назад по телевидению часто показывали большой, часа на полтора документальный фильм о Рерихе. Многократный повтор в этом фильме – наплывающее на зрителя лицо Рериха на фоне окна дома Вахрамея Атаманова.
Смотрите, смотрите на реальность, Николай Константинович…
Впрочем, никакого дома не было уже в 1960-е годы: низко и уныло стоял один этаж из двух, а к началу 80-х лишь торчали остатки стен… Рериховцы для музея возвели неподалеку дом из лиственницы. А потом уж был отстроен и дом Вахрамея…
***
В 2006-м еще раз съездил я на родину предков, в Горный Алтай. Поездка пришлась на знаменательные даты: 250-летие добровольного вхождения алтайского народа в состав России и 80-летие экспедиции Рериха. Приехав в Усть-Коксу, сразу же оказался на хорошем, полезном мероприятии: архивных чтениях в районной администрации – «Встреча эпох»…
А после этого и на застолье с любезными хозяевами. И уж на следующий день прошелся по знакомым – незнакомым улицам, через 23 года…
Зав. музеем им. Н.К. и Е.И. Рерихов (2004-2010 годы) Елена Королёва с дочерью Дашей. Как историк она многое сделала для изучения жизни староверов.
Вспомнился 1983-й… С дороги тогда надо было перекусить, зашли в столовую: хлебная котлета, лапша комком, компот – желтая водичка, и цена – как в ленинградском ресторане. Выйдя на крыльцо столовой, увидели, как толпа штурмует фургон-хлебовозку: хлеб привезли, и прямо из кузова народ его и хватал… Потом, чтоб уехать в Уймон – ждать-пождать автобус, который, по разговорам в толпе, то ли придет, то ли нет. Пришел, ПАЗик, куда втиснулась только треть толпы, а мы с чемоданами остались. Пошел я в здание рядом, райком или исполком – меня поразили дамы в бархатных платьях… Разрешили позвонить, я дозвонился в Уймон, родственникам, чтоб за нами приехали.
Приехали. На той стороне Катуни появился мотоцикл с коляской, его водитель накачал резиновую лодку, приплыл к нам – и мы, через кипящие струи Катуни, двинулись к мотоциклу. И с ветерком – на доброе застолье!..
Сейчас времена другие, как и везде – изобилие товаров, магазинов, кафе. А если надо куда уехать, сделай знак – вмиг домчат.
Однако, прекрасным июньским утром 2006 года мы с семейством пошли пешочком по отличной дороге из Усть-Коксы в Верхний Уймон – около десяти километров. Красота вокруг – неописуемая: широкая долина, вдалеке горы, на вершинах – снег, и над всем этим – голубое небо… Впрочем, мало ли на белом свете гор, долин и заснеженных вершин? А я вам приведу слова, которые сказал когда-то московский писатель Сергей Залыгин, в свое время – редактор журнала «Новый мир». Он и писатель был интересный, и человек мудрый:
– В Горном Алтае я бывал и в молодости, и в зрелые годы, а потом объездил весь земной шар, побывал на всех континентах, и могу твердо сказать: Горный Алтай – самое красивое место на Земле.
Как видите, и свидетельство авторитетное, и никакого квасного патриотизма с моей стороны.
Часть пути от Усть-Коксы с нами прошел случайный попутчик, местный резчик по дереву – сдавал в райцентре свои изделия. Проходили мимо небольшой деревеньки, и я вспомнил, как бывал в ней когда-то мальчишкой – расчувствовался, сказал об этом своему попутчику…
– Пьют по-страшному, – неожиданно ответил он. – Каждый месяц кто-нибудь умирает с пьянки.
Вернул на грешную землю, пусть и такую прекрасную… Перед самым Верхним Уймоном – еще одна красота, рукотворная: новый мост через Катунь. Наконец – Верхний Уймон, небольшое село, известное не только в России, но и во всем мире, благодаря Н.К. Рериху.
Реконструкция дома Вахрамея Атаманова. Родственники и съемочная группа ТВ из Москвы. 1999 г.
И вновь я посетил, через много лет, музей его имени, прошелся по усадьбе прадеда, В.С.Атаманова…
После нашего культпохода вышли мы на дорогу. Никого. Только пьяный мужик попался навстречу. У него и узнали, где магазин. Купили, чего надо, сели на берегу Катуни – одной из самых красивых рек мира – по словам Залыгина, помянули всех Атамановых… Ведь даже младшего, последнего сына Вахрамея – Симона – в 1937 году расстреляли. Ведь им (для верности, что ли?) кроме «кулачества» шили еще и «бандитизм». Комиссар Пакалн, пустоглазая чучундра, что расположилась в Улале – Горно-Алтайске, дело свое знал…
В Барнауле, в краевом архиве, я видел «дела» уймонских крестьян – там не только Атамановы, но и другие фамилии. В длиннющих протоколах допросов фигурируют: 1 (одна) винтовка и 1 (один) револьвер «Смит-Вессон».
Естественно, какое-то оружие у крестьян в тех краях, в те времена было. Конечно, они возмущались, и как-то противились новой власти. Вот строки одного из протоколов:
– Хлеб сдавать не будем. Что это за власть? Приходят, отбирают насильно, описывают, продают. Прямо-таки дневной грабеж!
Да еще «банда», «бандиты»… И всех – сослали, расстреляли, разогнали по белу свету…
И вспомнились еще мне, из рассказов матери и тетки, не «кулаки» и не «бандиты» – одни из ближайших соседей Атамановых. Фамилию помню – однако не назову, сейчас поймете, почему.