расцвете сил?
«Сумасшедший дом!» — подумала я, а вслух сказала:
— Пошлите, покажу вам комнаты. И если вы мечтаете приобщиться к духу покойного, то там вам самое место. Вообще, дом у нас небольшой, при жизни Бориса мы тут редко бывали, в основном в летний сезон, да и то по выходным. А сейчас я сюда перебралась на постоянное проживание. Многое надо переделывать, но у меня пока руки не доходят.
Я устроила мужчин в комнате на втором этаже: там раньше располагался кабинет Бориса, а после я сделала из нее подобие гостевой спальни. Пелагею же я поместила в другом крыле — в комнате напротив себя. Там раньше любила останавливаться мамуля, поэтому комната представляла собой зрелище не для слабонервных: салфеточки, вазочки, рюши и ковер во всю стену. Впрочем, Пелагея осталась довольна и даже изъявила желание поспать с дороги. Алексей с Анатолием тоже отправились приводить себя в порядок, а я, извинившись, поспешила откланяться.
Тут очень кстати в доме появилась Валентина, вернувшаяся с рынка. Я перепоручила ей гостей, бегло объяснив, ху из ху, схватила сумку и, усевшись за руль машины сама, несмотря на предложение Иваныча меня отвезти, отправилась на свой колбасный завод. По дороге снова набрала Ленку и пожаловалась ей на нагрянувших гостей, попутно упомянув, что дважды мне поступали звонки с угрозами. Вдруг со мной что-то случится, пусть будет свидетель, что меня пугали.
— Дурдом, — резюмировала она, выслушав. — Вряд ли тебя и правда хотят убить, хотя… Деньги-то, поговаривают, большие пропали тогда. А в нашей стране и за сотню убить могут. Может, тебе лучше снова уехать к маме, отдохнуть, пока все не уляжется? Все-таки Борис был не так прост, как казался. И друзья у него, наверное, соответствующие. Ну, конечно, кроме моего Вовки. Вот уж кто бессеребренник.
— Какое отношение Борис может иметь к этим придуркам, звонившим мне? — решила я не затрагивать тему про бессеребренника с двумя квартирами, загородным шале и двумя машинами марки Лексус, а сразу перейти к насущному…
— К придуркам, может, и никакого. Но в нашей области он был человек известный. И в определенных кругах тоже. Да и не совсем чистый на руку.
— Да ну, ты явно сгущаешь краски, — протянула я, попутно размышляя. — У него имелся легальный колбасный завод, магазины, он был богатый человек, а последний год активно пробовал себя на политическом поприще. Конечно, завистники болтали всякое…
Тут я поняла, что все это звучит неубедительно и, словно извиняясь, добавила:
— Мы очень редко виделись.
— Да, не густо, — сделала вывод Ленка и поспешила открыть мне глаза.
И вот лучше бы я ей не звонила. Как оказалось, в молодости Борис был причастен к криминальным структурам, дружки у него были все как один — отпетые бандюги. Даже сделавшись солидным бизнесменом, он не утратил былой хватки. Словом, жуликом он был отменным.
По словам Ленки, а та все это взяла со слов своего мужа, Борис, став депутатом, и вовсе распоясался. Считал, что у него все везде схвачено, проворачивал махинации, оформлял на бывших дружков кредиты, не гнушался откровенного воровства (правда, в особо крупных масштабах, что и вовсе воровством не считается). Так что врагов у него могло было немеряно.
— А ты не могла мне все это рассказать, когда я за него замуж собиралась? — возмутилась я.
— Ну, я думала, ты поживешь с ним пару лет, оттяпаешь бабла и на развод подашь, как нормальная ушлая баба. Или он себе кого помоложе найдет. Чего пугать человека раньше времени? А оно вон как вышло… Не зря тебе следователь после его гибели сказал к маме мотать и там пересидеть. Человек он в таких делах бывалый, ему виднее. Значит, кто-то мог и тебя…
— Слушай, меня обещали убить, если я не найду деньги, — тут я заволновалась по-настоящему. А бандиты обычно скоры на расправу, у них слово с делом не расходятся. Я еще думала так, пугают, а теперь становится ясно, что деньги на самом деле были большие. Не знаешь, где денег взять? — заныла я, а Ленка торопливо попрощалась со мной, потому что домой вернулся Вовка.
Пока мы болтали, я на автопилоте успела доехать до завода и припарковала машину на стоянке возле центрального входа. За год я так и не привыкла, что теперь этот огромный завод принадлежал мне, и каждый раз норовила проскочить в кабинет Якова незамеченной. Сегодня этот трюк не вышел, и вахтер бодро гаркнул со своего места:
— Добрый день, Софья Михайловна! Что же это делается, зарплату опять задержали, а у Якова Моисеевича новая машина. Народ бунтует!
— Разберемся! — кашлянула я в ответ, слабо представляя, с чего начать разборки. Все-таки руководитель из меня был никудышный. Я предварительно предупредила Якова о своем визите звонком, поэтому и застала его на месте. Дверь в его просторный светлый кабинет была гостеприимно распахнута.
— Сонечка! — расплылся он в улыбке, обнажив мелкие острые зубы, из-за чего сходство с хорьком только усилилось. — Прекрасно выглядишь, как сама, как здоровье? Давненько мы не виделись, — вроде как с обидой в голосе произнес Яков. — А я вот все тружусь, тружусь… Сама знаешь, после смерти Бориса многое пришлось поменять, денег постоянно не хватает, а тут еще этот тендер. Что теперь будет? — тут он скис и стал барабанить пальцами по столу, незаметно отодвигая в сторону брелок от новой машины.
— Кстати, про деньги, — с места в карьер начала я. — Расскажи мне про последние дела Бориса: чем занимался, что планировал, с какими людьми общался? Вообще, что там за история с этим ограблением? Извини, мне все как-то некогда было вникнуть, а теперь, похоже, самое время.
— А что случилось? У тебя проблемы с деньгами? — сразу же подскочил он в своем кресле, чем, признаться, вызвал удивление. Учитывая его комплекцию и давление, так скакать ему явно не стоило.
— Меня интересует, много ли денег было у мужа перед смертью, кому он был должен, кто был должен ему? Ведь ты в курсе, что он практически ничего мне не оставил…
Услышав это, Яков в возбуждении замахал руками и перевернул несколько папок на столе, заволновался и забегал по кабинету.
— Ты же знаешь, Соня, что всегда можешь на меня рассчитывать, я