Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Африка – место, откуда он начал свою торжествующую поступь; это колыбель всех болезней, передающихся половым путем. СПИД удостоен всех почестей, какими только может наградить болезнь современная медицина. Он официально признан пандемией. И местные жители получили это первыми. Сейчас Уганда – единственная страна к югу от Сахары, где количество зараженных СПИДом снижается благодаря энергичной открытой кампании, проведенной национальными органами здравоохранения, и небольшой помощи от нас, грешных. Однако больнице в Омуго с этого ничего не перепало; вся штука в том, что здесь лечат один-единственный недуг, и он называется иначе.
Сонная болезнь. Послушайте, я знаю: это совсем не модно, в этом нет ничего сексуально-волнительного. Никто не пригласит вас на бал, организованный ради борьбы с сонной болезнью. Соблазнительные красотки не носят обтягивающих футболок с надписями «Очнись! Сонная болезнь!», и вы нигде не получите соответствующей ленточки, которую можно было бы с гордостью приколоть на лацкан. Отчасти в этом виновато название. Вы говорите: «Ага, их просто тянет вздремнуть, они ложатся и задают храпака?». Чего тут особенно тревожиться – подумаешь, лень одолела. Наверное, нам будет проще понять, что это за болезнь, если мы назовем ее настоящим, взрослым именем – африканский трипаносомоз, сокращенно AT.
Я встал на заре, потому что собираюсь познакомиться с ним поближе. Мы едем по длинной красной угандийской дороге, уже запруженной толпами более многочисленными, чем стада мигрирующих антилоп гну, – все это чернокожие верхом на велосипедах. Свобода в Африке определяется тем, как далеко ты можешь укатить, крутя педали и имея при себе воду, дрова, маис, маниоку, коз, свою постель, тещу – короче говоря, все необходимое. К югу от демократического пояса величайшим изобретением после автоматической хлеборезки считается не карманный компьютер PalmPilot, а как раз велосипед. Все наездники приветственно машут белым людям, сидящим в белом «Лендровере» общества «Врачи без границ» с надписью «Мы не любим оружия» на боку. Мы успеваем заметить полномасштабные белозубые улыбки вкупе с дружелюбным сверканием глаз, прежде чем все это исчезает в облаке пыли.
AT поставляется в двух артикулах: Brucei gambiense и Brucei rhodesiense. Здесь имеют дело с gambiense. Его возбудитель – паразит, невидимый червячок, который передается через укус мухи цеце примерно так же, как малярия разносится комарами. Сначала он попадает к вам в кровь, и вы чувствуете себя не совсем молодцом – чуть-чуть голова кружится, чуть-чуть шатает, как при гриппе, – а потом лимфатические узлы у вас на шее вспухают, пытаясь справиться с мертвыми кровяными тельцами. Но поскольку многие африканцы давно привыкли чувствовать себя не совсем молодцами, бугорок на шее – это еще не повод залезать на велосипед. Мало кто идет лечиться.
Вторая стадия наступает, когда маленькие проныры забираются в ваш мозг, и вот тут жизнь действительно начинает играть неожиданными красками. У вас происходят серьезные изменения личности, случаются приступы ярости, горячечные галлюцинации (всегда ужасные). Потом вы утрачиваете способность владеть конечностями, становитесь вялым, как тряпка, вас кормят с ложечки – и все кончается комой. Без лечения смертность равна ста процентам. Однако при правильном лечении даже на финальных стадиях у вас неплохие шансы исцелиться полностью.
Сейчас сонная болезнь переживает новый махровый расцвет. По всей середине Африки, от Конго и Руанды через Уганду и на север, к Судану, она возвращается, потому что за последние двадцать лет в этих краях не прекращались массовые миграции беженцев. Война, политические преследования, голод, гнев краснолицых деревянных богов – в общем, обычная история. И вот что любопытно: цеце подхватывают сонную болезнь от людей, ее способны переносить только два процента мух этого вида, и получить ее они должны лишь во время своей первой кровавой трапезы – жизненный цикл посложней, чем у тегеранского трансвестита. Поэтому медицинским бригадам приходится ехать и искать очаг болезни – место, где много людей заражают много мух, а те, в свою очередь, заражают много людей.
Омуго и есть такой очаг. Иммунитета к сонной болезни нет ни у кого, поэтому врачи вынуждены заниматься не отдельными пациентами, а всем населением сразу. Пятнадцатилетняя программа «Врачей без границ» в Уганде оказалась успешной – цифры падают. Это изнурительный, однообразный труд, положительно повлиявший на статистику; подобные небольшие успехи медицины в Африке, к огромному сожалению, можно пересчитать по пальцам. Но не торопитесь: я пишу эту историю не для того, чтобы сообщить вам приятную новость. Впрочем, вы едва ли на это рассчитывали.
Под большим, раскидистым манго на школьной площадке, в окружении посадок табака и кассавы, санитары, обученные только диагностированию сонной болезни, разбили передвижную лабораторию: поставили стол на козлах и работающую от автомобильного аккумулятора центрифугу, вынесли коробки со шприцами, хирургические перчатки и учетные книги. В течение двух недель они объезжали округу на велосипедах, призывая людей явиться на анализ. При колониальном режиме все было проще. Здоровье населения можно было обеспечивать принудительными мерами: фермеры опрыскивали берега водоемов на своих участках ДДТ, самым эффективным и рентабельным пестицидом, и заботились о проверке состояния рабочих из экономических соображений. Теперь приходится прибегать к уговорам и объяснениям, а это трудно. Это отнимает у африканцев время – и вообще, рассуждают они, зачем лезть на рожон?
Санитаров окружает беспокойная толпа школьников – они пихаются и смеются. Девочки в аляповатой желто-фиолетовой форме подталкивают друг дружку вперед и по очереди подставляют палец под укол. Капельку крови смешивают с реактивом и раскручивают на маленьком диске. Люди в белых халатах работают споро и ритмично. Дети изображают отвагу при виде иголки и поддразнивают друг друга. Из классных комнат доносится тот универсальный бубнеж, который знают и ненавидят счастливые дети по всему миру. Слышать здесь, в буше, как читают наизусть таблицу умножения, странно и непривычно.
Мальчишки кидают в дерево камнями, стараясь сбить последние плоды. Один камень с грохотом ударяется о жестяную школьную крышу. Из здания, вопя и потрясая карикатурной тростью, выбегает взбешенный учитель.
Мальчуганы с криками рассыпаются и стоически, с кривыми улыбками принимают свои порции «горячих». Мы наблюдаем, смеясь. Позабытая, на столе вертится капелька крови. Диск останавливается. Капелька выглядит не так, как другие, – разница совсем маленькая, но есть. Кровь немножко расслоилась, как соус для винегрета. Это признак того, что организм ребенка вырабатывает антитела для борьбы с трипаносомозом.
Санитар сверяется с записями и называет имя: Хелен. Дети выворачивают шеи, и из кучки девочек робко выходит одна – стриженая, симпатичная. Видно, как меняется ее лицо, когда она понимает, что дело неладно. Санитар просит ее сесть в сторонке. Остальные дети пялятся на нее. Теперь она сама по себе. Она перестала быть членом их коллектива. Ее глаза широко раскрыты. Она ищет помощи. Один укол, и солнечное утро мгновенно превратилось в худший день ее жизни – возможно, в первый день ее медленного умирания. Ее пальцы скручены в узелок на коленях, плечи поникли. Голова опущена, с носа на желто-фиолетовую форму капают слезы.
К концу проверки обнаружен и второй подозрительный случай – еще одна девочка четырнадцати лет. Они сидят вместе, но чуть поодаль – убитые горем, в одиночестве лелеющие свой душный ужас. Им придется отправиться в больницу для дополнительной проверки – прямо сейчас, сию минуту. Первая, Хелен, судорожно всхлипывая, мотает головой: она не хочет садиться в машину, ей нужна мать. Может быть, если она не полезет в машину, ей позволят убежать обратно в класс и снова окунуться в счастливую, бездумную скуку урока. Может быть, про нее просто забудут – к тому же она никогда еще не ездила на машине. Санитары мягко, но решительно подавляют ее сопротивление, и мы вновь оказываемся на длинной красной дороге, ведущей в Омуго.
Последний из нескольких анализов на сонную болезнь – спинномозговая пункция. Воткнуть иглу человеку в позвоночник – дело нешуточное. У нас этим занимаются только врачи. Здесь же Хелен, раздетая до пояса, садится на стол в коридоре, прикрывая согнутыми руками свои маленькие груди. Медсестра наклоняет девочку вперед и крепко держит ее голову, не давая оглянуться. Сзади лаборант мягко пробегает пальцами по ее позвоночнику, нащупывает нужное место на пояснице и протирает его дезинфектантом цвета ржавчины. Потом берет длинную толстую иглу и со сноровкой опытного матадора всаживает ее между позвонками в узкий канал спинного мозга. Слишком глубоко – и у Хелен будет вагон проблем, слишком слабо – и ему придется повторять все заново. Похоже, что и на этот раз ошибки удалось избежать.
- Италия. Калабрия - Л. Кунявский - Гиды, путеводители
- Наша Юрмала - Илья Дименштейн - Гиды, путеводители
- Барселона. Путеводитель - Эльке Хомбург - Гиды, путеводители
- Национальный художественный музей Мехико - М. Пивень - Гиды, путеводители
- Музей истории искусства Вена - Т. Акимова - Гиды, путеводители