Читать интересную книгу Ангел Экстерминатус - Грэм Макнилл

— Первая, не первая, — отозвался Кроагер. — Какая разница, если это кровь.

Ваннук остановился, чтобы еще раз прицелиться, но вдруг вал задрожал от смещения грунта в его основании. Почувствовав эту дрожь, Кроагер зацепился за трещину в склоне и, удерживая собственный вес бронированными пальцами правой руки, качнулся в сторону, чтобы найти точку опоры для левой. В тот же миг в грунте возник провал, словно какой-то придонный хищник разверз огромную пасть, и Ваннук исчез, даже не успев закричать. Зыбкий грунт продолжал двигаться, и очень быстро края провала вновь сомкнулись.

— Идиот, — только и сказал Кроагер в память о Ваннуке, после чего продолжил подъем.

Он продвигался вперед резкими рывками, иногда перепрыгивая препятствия. Мастерство, помноженное на везение, помогали ему обходить острые скальные выступы и уклоняться от вражеского огня. На место, где он стоял за секунду до этого, скатилась турель, охваченная пламенем. Кибернетический наводчик был все еще присоединен к искореженным обломкам кабелями и вместе с уничтоженным орудием рухнул на скалы. При падении турель взорвалась, бронированные листы разошлись, словно мокрая бумага, и наружу вырвался столб пламени. Автомат заряжания не выдержал перегрева, и снаряды боеприпаса разлетелись во все стороны по непредсказуемым траекториям.

Один из них взорвался на склоне совсем рядом с Кроагером, и тот вздрогнул, когда от силы взрыва на мгновение потемнел визор шлема. Потом глянул вверх — и ухмыльнулся: множество людей, стоявших вдоль парапета, взирали на него с ужасом. Боятся? Ну и правильно.

— Смерть идет за вами! — крикнул он им. — Железо, что было снаружи, скоро станет железом внутри!

Некоторые лазерные разряды и пули все-таки попали в него, но, выбив из наплечников снопы искр, доспех пробить не смогли. Кроагер высвободил болтер из магнитного захвата на бедре, одним плавным движением прицелился и выпустил короткую очередь из трех выстрелов.

У первой его жертвы голова просто исчезла: кинетическая энергия снаряда была столь велика, что голову человека оторвало от позвоночника. Второй болт, среагировав на объект нужной массы, детонировал в груди другого солдата, разнеся ее в клочья. Третий человек с воплем рухнул навзничь — осколки костей, разлетевшиеся от двух убитых, исполосовали ему лицо. Кроагер понимал, что тратить масс-реактивный боеприпас на обычных людей — расточительство, но катастрофы, которые при этом происходили с хрупкими человеческими телами, были так занятны, что он просто не мог устоять. Вернув болтер на место, Кроагер начал подтягиваться все ближе к парапетной стенке, потрепанный вид которой вызывал у него улыбку. На этом участке вала не осталось никаких встроенных орудий, и теперь остановить его не мог никто.

Он ухватился за скрученный арматурный прут и, подтянувшись, перевалился через остатки парапета, в каменной кладке которого застряли осколки снарядов. Оказавшись на стене, Кроагер снова достал болтер и теперь искал новые цели.

Кроме него, подъем преодолели только два Железных Воина: Вортракс и Уштор, судя по символике на их шлемах и наплечниках. Один из Имперских Кулаков, видимо, капитан, удивленно обернулся к ним — и окриком предупредил еще двоих Кулаков, вокруг которых толпилась почти целая рота перепуганных солдат.

— Без шлема? — процедил Кроагер, мгновенно прицелился и выстрелил. — Как глупо.

Капитан упал, но Кроагер с раздражением увидел, что враг отделался лишь касательным ранением. Два Имперских Кулака, разделившись, открыли огонь, чтобы помочь командиру; смертные солдаты в ужасе палили наугад.

Сосредоточенный болтерный огонь отбросил Вортракса на разрушенный парапет. Нагрудник воина не выдержал, тело его несколько раз содрогнулось, и треск перемолотых костей не оставил Кроагеру сомнений, что масс-реактивные снаряды превратили грудную клетку Вортракса в кашу.

Между Уштором и Кулаками завязалась перестрелка, но те держались слишком хладнокровно, чтобы подставляться под случайные выстрелы. Кроагер не торопясь поднял болтер к плечу, прицелился в Имперского Кулака слева от себя и сделал два аккуратных выстрела. Воин рухнул с пробитым шлемом, лишившись затылка и разбрызгивая мозговое вещество через дыру в обгорелой кости.

Пока эта стычка отвлекала внимание солдат, на стену поднялись еще пара Железных Воинов. Огонь их болтеров обрушился на людей, и оторванные конечности полетели во все стороны, словно тела попали под ножи молотилки. Презренные смертные вопили, и их нелепая гибель Кроагера совершенно не радовала: единственной достойной мишенью здесь были только Кулаки.

Раненый капитан поднялся и, обнажив сверкающий золотом клинок, бросился на Железных Воинов. Оба погибли один за другим, не устояв под мощными ударами, прицельно нанесенными по самым уязвимым местам их брони. Капитан столкнул убитых врагов со стены и повернулся к Кроагеру.

— Я — ваша смерть, предатели! — закричал он. Выстрел оставил на его голове ссадину в пару сантиметров глубиной, и теперь засохшая кровь превратила лицо капитана в красную маску.

Кроагер покачал головой и дважды пальнул ему в грудь. Доспех Уштора, стоявшего рядом, взорвался изнутри, и воин упал, но Кроагера его предсмертные хрипы не остановили — он мчался к Имперскому Кулаку, который убил его товарища.

И этот без шлема. Дорновым слабакам что, головы мешают?

Сделав шаг назад, Кулак сменил опустевший магазин болтера на новый.

— Бежать некуда, — сказал ему Кроагер.

— Я не убегаю, — возразил Кулак, — а жду.

— Кого? — Кроагер почувствовал невольное любопытство.

— Их, — ответил противник.

Несколько тяжелых ударов пришлись в бок Кроагеру, развернули его на месте, пробили доспех и оставили глубокие рваные раны и боль. Он упал на одно колено — и увидел, что на него мчатся не меньше двух десятков Имперских Кулаков. Они стреляли на бегу, что нисколько не сказывалось на точности выстрелов. Прежде чем Кроагер успел отползти в укрытие, в него попали еще два раза, в плечо и прямо в грудь. Он сплюнул сгусток крови сквозь вокс-решетку шлема, визор которого расцветился предупреждающими иконками.

Кроагер хотел ответить врагу еще одной очередью, но не мог пошевелить раненой рукой, а от болтера остались только обломки. Он даже не заметил, когда именно лишился оружия. Заглянул через край стены и увидел лишь нескольких Железных Воинов, что карабкались к парапету и сотням солдат, готовых встретить их взрывчаткой и массированным огнем. С этой стороны помощи ждать не стоило.

Но какое же унижение, что в крепость их не пускают такие вот отбросы.

Кроагер в недоумении уставился на лужу темной крови перед собой: хотя кровоточили его собственные многочисленные раны, в этом влажном блеске и привкусе железа все равно было нечто удивительно приятное.

Разрушенный парапет накрыла мрачная тень, раздался вой реактивных двигателей, и сверху обрушился поток раскаленного воздуха. Лужа крови перед Кроагером вскипела от жара, раздались вопли солдат — их униформа вспыхнула. Имперский Кулак, с которым Кроагер говорил мгновениями раньше, упал: боеприпас его болтера взорвался, превратив его руки в черные обрубки, из которых торчали оплавленные кости.

Нечто упало с небес в самое сердце цитадели — что-то большое и железное, что-то ужасное и безжалостное, и металлический грохот, сопровождавший его прибытие, напоминал похоронный звон колокола.

Непревзойденный воин Олимпии, полубог в темной броне, повелитель грома, вооруженный молотом.

Пертурабо, Железный Владыка.

С появлением примарха битва закончилась.

Исход осады, и так никем не ставившийся под сомнение, был окончательно определен, когда явился этот неукротимый воин.

Пертурабо стоял, преклонив одно колено, одну руку выставив перед собой, словно выказывая почтение невидимому господину, а другую вытянув в сторону. В вытянутой руке он держал молот размером со смертного человека, с рукоятью из сплава, о котором было известно лишь то, что он неразрушаем. На нем были узоры, как на мраморе, с прожилками-молниями, а навершие венчал янтарный камень с черной полосой, похожий на змеиный глаз. Голова молота была стальной и золотой, задняя часть покрыта острыми шипами, а плоское лицо на передней было искажено жаждой крови.

Подарок самого Магистра Войны предназначался не для ковки; это был не инструмент кузницы и не символ союза.

Сокрушитель наковален был создан для убийства — орудие смерти, и ничего более.

С широких плеч Пертурабо спадала мантия из переплетенных стальных пластин, будто шкура какого-нибудь серебряного дракона, а из-под высокого воротника на точеное лицо примарха падал красноватый свет. Глаза холоднейшего голубого оттенка, как покрытая льдом сталь, сверкали в полумраке дня, его голова была обрита налысо, и из нее выходили туго скрученные кабели.