Читать интересную книгу Преодоление - В. Тюпский

Дочери Ефима Никитовича: Евдокия, затем Арина и малолетняя Рая не покладая рук, трудились и в поле и дома, наравне с мужчинами.

Жизнь кипела. Работая в поту, без разгиба, наживал добро Ефим Никитович. Он не гнался ни за золотом, ни за роскошью.

Кровати были добротно сколочены из толстых досок. Длинный широкий стол вмещал всю дружную семью. За столом тишина, только ложки стучали.

Татьяна Даниловна радовалась своему счастью.

Брат же Ефима, Егор жил в Преображенском роскошно, с коммерческим уклоном. Много легче Ефима! Имел вольные деньги, стал погуливать от жены.

Выезжая в Пржевальск по торговым делам, всегда захаживал в трактир. Бывало, по несколько дней не возвращался из города. Частенько обижал свою добрую подругу Пелагею.

Татьяна Даниловна же, была счастлива с любимым, хоть и не словоохотливым Ефимом. Преданным, добродушным хозяином.

Во всём он был умерен, но в труде фанатик! Сам не сидел, сложа рук, и детям не давал спуску.

Одежда без излишеств! Но у всех зимой были добротные полушубки без прикрас, по две-три пары валенок и сапог. Сын Павел, был домашним сапожником.

Кроме полевых и хозяйственных работ шил обувь. А в горячую пору работал со всеми вместе.

Жена Ивана Ефимовича, Ефросинья, была любимицей всей большой семьи. Обшивала всех, и её мастерство было особенным. Да, все её любили, чего нельзя сказать об Иване Ефимовиче. Женили его против воли!

Жизнь шла в трудах и заботах. Летом работа на полях до упаду! Зимой полон двор скота.

Так хотел Ефим Никитович!

Излишеств не позволял. Два раза в неделю не ели мясо. Грех! Но было много овощей, растительного масла, мёда.

Ефим Никитович имел большую пасеку. И как он только успевал управляться с таким большим хозяйством?!

Но когда наступали Рождество Христово, Новый год, Масленица, угощали всех щедро, с большой доброжелательностью.

Пасха особый праздник! Но, как бы не велики были праздники, они никогда не затмевали разум. Гуляйте, а скот кормить не забывайте!

Достаток давался очень тяжёлым трудом. Дети были крепкими, и всё им было по плечу.

Жили по законам Божьим. Как только ударит колокол, все заканчивали работу, и Ефим Никитович шёл в церковь. Так вот и жили в труде безграничном и довольствии.

Очень торжественно встречали все большие праздники. Готовились заранее, соблюдая Великий[36] и все другие посты.

Перед праздниками особенно кипела работа, её было невпроворот. Как у мужчин, так и у женщин.

Женщины целую неделю стряпали, пекли, чтобы вдоволь было всего всем родным и соседям. Такой был обычай. Угощали всех, и кто сколько хотел.

Мужчины, справившись с запасами кормов, резали быка, кабанов, баранов. Бабы рубили кур, уток, гусей.

В общем, подготовка к празднику была не меньшим торжеством, чем сам праздник!

Съезжались близкие и дальние родственники, гостей был полон двор.

В праздники от смеха и песен сотрясались стены домов. Подгулявшие парни запрягали рысаков, усаживали девчат в сани, и мчались во весь опор[37], под шум и свист.

Гулянья длились иногда по целой неделе, а затем крестьяне с новой силой брались за работу. И так до новых праздников.

Шёл 1920 год, подходила Пасха. Ефим Никитович только что вернулся от своего свата, Алексея Абрамовича Фоменко, отца снохи Ефросиньи.

Что-то не весёлый, задумчивый. Не соглашаясь со своими мыслями, нет-нет, да и вслух произнесёт:

– Да быть такого не может! Что бы у меня, у труженика!? Нет и нет! И не бывать такому!

Никто не осмеливался спросить, в чём дело.

Прошла Пасха. Началась беспросветная работа. Пахота, сев, стрижка овец, работа на пасеке, сенокос.

Сена косили много, рубахи прилипали к телу. Пили хлебный квас из квасников[38]. Улыбаясь, говорили:

– А ну Павло, Тихон, кто вперёд?

Так и трудились в поту и радости.

Только Ефим Никитович всё мрачнел. И без того молчаливый, тут почти совсем перестал говорить.

Убрали только что хлеба с полей, свезли на сараи и во дворы сено, закончили работу с домами. Радоваться бы надо, а Ефим Никитович ходит как туча.

Пришёл вечером сват, Алексей Абрамович Фоменко. Плотный, не высокий, умный, вдумчивый мужик. Довольно хорошо разбирающийся в текущей политике Власти.

За столом он говорил:

– Сват, Ефим, послушай ты меня! Сделай так, как я тебе говорю! Отдай кому надо пару коней, две-три коровы! Отвези брички две пшеницы!

За столом все перестали жевать, раскрыли рты, и смотрят в рот свату.

Ефим Никитович, вскочив, выпалил:

– Да я голову отрублю тому, кто придёт отбирать моё добро!

Слухи уже доходили и до остальных домочадцев о том, что отнимают у зажиточных, русских, славян землю, дома, скот, хлеб, и всё нажитое. Не трогают только тех, у кого отбирать нечего! И заселяют в эти дома киргизов, возвращающихся из Китая, которые и в домах-то никогда не жили.

Слухам Ефим Никитович не верил, он твёрдо верил в справедливость новой Власти. И был уверен, что никто и ничего у него не отнимет! Ведь он всё богатство нажил своим упорным трудом, не давая передышки и своим детям!

– Нет, сват, не бывать этому! – сказал Ефим Никитович.

Жена Алексея Абрамовича худенькая, маленькая, утирая слёзы проговорила:

– Сват, опомнись! Иди, погляди, что сделали с моим братом! Забрали всё до нитки, а самого арестовали, и увезли не ведомо куда!

Ефим был непреклонен, и стал ещё мрачнее тучи.

Кое-как поужинав, все разошлись с тяжёлой думой, толком ещё не сознавая надвигающейся беды. Зловещая тишина придавила ещё вчера шумную, трудолюбивую, счастливую семью.

Утром никто не спешил в сараи к скоту. Что-то тревожное ворвалось в дом Ефима Никитовича.

На лавке у стола сидела заплаканная Мария, дочь Алексея Абрамовича. Тряслась и говорила:

– Дядя Ефим Никитович, отец сказал: «Скорее приходи к нам! Там из села Преображенского, приехали пять человек, все с наганами, такие важные и злые! Папаша их угощает, и говорит им:

– Подождите! Кушайте, пейте! Ефим Никитович сейчас придёт!

Нет, не пришёл Ефим Никитович, ни сразу, ни потом!

– Чтоб я каким-то басурманам отдал своё добро!? Не бывать этому!

В ожидании непрошенных гостей, он взял топор и сказал:

– Голову отрублю первому, кто прикоснётся к моему добру! Как я его нажил, каждый православный сельчанин знает!

Сел, и глубоко опечаленный стал в памяти перебирать всю прошедшую тяжёлую жизнь, полную опасностей, тревог, безмерного труда, голода, холода.

И вот только начали жить по-людски, и на тебе! Как обухом по голове!

А что было!? Думал, перебирая в памяти, Ефим Никитович.

Приехали в этот край. Ни кола, ни двора! Ни скотины, ни хатины! До изнеможения ковыряли землю, усыпанную камнями. Вросшие в землю валуны выкапывали, выволакивали надрываясь. Рыхлили землю, год, за годом убирая камни. Ломали плуги и бороны, но не унимались! Земля окупала тяжёлый труд хорошим урожаем, буйными травами.

И вот так, год за годом собирали по крохам своё хозяйство. Родились, росли и крепли дети, семья становилась на ноги. Земли было вдоволь, работы для сильных рук непочатый край! Трудились взахлёб, упиваясь плодами своего труда.

Вот перед глазами Ефима Никитовича первые дни на этой земле.

Сели вокруг скатерти прямо на земле. Помолились, достали жёсткие сухари, налили в глиняную большую чашку варева, кипевшего в ведре на треноге. И стали не торопясь пережёвывать.

Отец, Никита Тарасович, сказал:

– Всё, дети мои! Приехали! Вот здесь и начнём строить своё гнездо!

Опираясь на плечи своих крепких сыновей, Ефима и Егора, встал, утёрся рушником. Взял топор, затесал, вбил в землю кол и сказал:

– Вот тут поставим хату!

И началась трудная, суровая, подчас смертельно опасная жизнь.

Глава V

На неокрепшие хозяйства не редко нападали банды кочевников кара-киргизов[39]. Грабили, угоняли скот, поджигали хлеба и стога сена.

Но мужественные переселенцы боролись за свою жизнь, отстаивали своё добро. И выстояли, упорным трудом приумножая своё богатство.

Исправно платили в царскую казну налоги. Достойно служили Царю и Отечеству! Не жалея живота своего, защищали рубежи своей Родины.

Так в 1914 году русских, славянских мужчин призвали на Первую мировую войну, на германский фронт.

После вступления в Первую мировую войну Османской империи[40] в октябре 1914 года, на территориях Туркестана и Степного края распространились такие воззвания:

«Мусульмане! Царствующий над нами Халиф Ислама – Турецкий Султан ведёт войну с Россией и другими ей союзными государствами. Каждый мусульманин должен сочувствовать этой священной войне Султана и обязан немедленно жертвовать на её нужды и во благо войны всего мусульманства. А тот, кто не в состоянии жертвовать, тот должен сам встать в ряды сражающихся против неверных… Настало время освобождения от власти гяуров[41]…».

Возросла активность в Туркестане турецких и германских агентов, налаживающих связи с местными правителями и главарями разбойничьих банд.