на диване и посадила Коду на колени.
– Нет, все хорошо. Просто привыкла к шуму. Забыла, что может быть так тихо.
Но тихо было только в доме. Снаружи ночь жила своей жизнью, природа вокруг будто шевелилась. Стрекотание сверчков со стороны леса, кваканье, доносящееся с озера. Этот звук однажды напряг меня, но оказалось, что к окну прилипла лягушка, она верещала так пронзительно, будто просила помощи.
Когда шло расследование, мы официально стали патрулировать поселок и ввели комендантский час. Нас еще долго мучили страхи. Мы запирали двери и калитки, плотно задергивали занавески, перед сном клали на тумбочку газовый баллончик или еще что похлеще. Вслушивались в тишину. Говорили шепотом. Пытались объяснить звуки, которые доносились из соседних домов. В три ночи вдруг заиграет музыка. Какая-то ссора недалеко. Стук. Мы глазели в потолок, мучились бессонницей, изучали прежние записи на своих камерах.
Руби ничего этого не знала, за время ее отсутствия здесь многое изменилось.
– Спокойной ночи, Харпер, – сказала она, потому что я никак не уходила.
– Спокойной ночи, – ответила я. Не хотелось оставлять ее одну, но я все-таки ушла в спальню. Еще подумает, что я ей не доверяю, чего-то боюсь.
Окно моей комнаты было над входом в дом, а ее комната, поменьше, выходила на участок, вторая дверь туалетной комнаты открывалась в коридор, который вел на лестницу и к входу. Перед тем как лечь, я еще раз глянула в телефон. Никто меня не домогался. Ни звонков, ни сообщений, ни вопросов. Но эта тишина была вполне красноречивой. Моя дружба с соседями слишком хрупкая, такое испытание, как приезд Руби, ей не выдержать.
В прошлом году мы узнали, хотя, возможно, знали это всегда, что у Холлоуз Эдж есть два обличья. Одно на поверхности: мы приветливо машем соседям, что-то советуем, приоткрываем друг другу калитку у бассейна, улыбаемся.
Но есть и другое, кипящее внутри.
Удивляться тут нечему. Я с этим столкнулась в своей семье, когда росла. Моего брата Келлена с шестнадцати лет таскали по исправительным учреждениям, и отношения между родителями стали напряженными, дали трещину. Мама с папой спорили, обвиняли друг друга. Но миру представал совершенно другой фасад, мы лакировали действительность, делали хорошую мину и выдавали черное за белое.
Наконец я услышала, как Руби поднимается по ступеням. Принимает душ. Я расслабилась, перевернулась, постоянно поглядывая на дверь. Из-под нее виднелась тень. Я досчитала до десяти – тень не исчезла. Посмотрела на дверную ручку – надо было запереться? Что хуже: допустим, Руби войдет. Или не войдет, но поймет, что мне страшно?
Наконец, тень отступила. Но тут я услышала, что Руби спускается по лестнице, скрипнула задняя дверь. Я села в постели: куда она собралась? Что у нее на уме? Часы на моем столике, как надежный свидетель, отмеряли время.
Может, я зря беспокоюсь? Что-то хочу прочесть между строк? А она всего-навсего вышла подышать свежим воздухом, это ведь так понятно.
Но из головы не шли мысли о той ночи, к которой мы были вынуждены возвращаться и с полицией, и сами. Тогда я и услышала, что так же скрипнула задняя дверь, а потом включилась вода в душе – около двух ночи.
В тот момент у меня не возникло никаких подозрений. Даже когда нашли тела.
Поначалу никто не испугался. Все были потрясены, это да. Огорчены, конечно. Но страха не было. Если чего-то и боялись, то себя. Боялись, что упустили нечто важное. Когда Брэндона и Фиону нашли мертвыми, мы еще не знали, что это преступление – разве что убийство-самоубийство на бытовой почве (и мы могли направить следствие по любому из этих путей). Если это и преступление, то локальное.
Но постепенно, через несколько дней, картинка изменилась.
Детектора угарного газа – такой стоял в каждом доме – на своем месте не оказалось, его в доме вообще не было.
Полиция обошла всех в округе: где мы были той ночью, что слышали, на что обратили внимание. Наконец стало ясно: в доме, кроме Брэндона и Фионы Труэтт, был кто-то еще.
И этот кто-то их убил.
Воскресенье, 30 июня
СТРАНИЧКА ОБЩИНЫ ХОЛЛОУЗ ЭДЖ
Тема: НАПОМИНАНИЕ! Вечеринка у бассейна в честь 4 июля
Отправлено: 8:47
Хавьер Кора: В четверг приходите с соседями смотреть фейерверк в честь 4 июля! С территории нашего бассейна открывается отличный вид на шоу у озера. Приглашаем всех!
Марго Уэллмен: А это сейчас уместно?
Хавьер Кора: Почему нет?
Тема: Дежурство
Отправлено: 9:02
Марго Уэллмен: Может, снова будем выходить на дежурство?
Престон Сивер: Давайте, а то зимой как-то расслабились. Лично я готов.
Марго Уэллмен: Чейз! В прошлый раз дежурства организовал ты?
Шарлотта Брок: Чейз в нашей группе больше не состоит.
Глава 4
Когда утром я спустилась на кухню, Руби уже готовила завтрак: тосты, яичница, кубики вчерашнего арбуза в миске. Я выжидала у себя в комнате, приняла душ, проверила, что на доске объявлений написали соседи, выглянула в окно посмотреть, нет ли чего подозрительного. Мне предстоял еще один день с Руби в моем доме – как с этим справиться?
– Доброе утро! – встретила она меня.
На столе уже стоят две кружки кофе, у ног Руби Кода из своей мисочки ест свежий корм. Бодрый голос, легкая улыбка – наверное, одну чашку кофе она уже выпила. На ней моя старая футболка, спортивные шорты, косметики нет, волосы собраны в тугой хвост. Кожа чуть бронзовая от солнца, но порозовела на щеках и у переносицы.
– Ого! – Она вытянула руку и прижала к моей шее два холодных пальца. – Ты обгорела.
Я и сама это поняла, стоя под горячей струей в душе.
– Давно проснулась? – спросила я, взяв протянутую мне кружку. Все как раньше. Роли расписаны.
– Более или менее. Наверное, тело привыкло к ранним подъемам и не знает, куда себя девать.
Она склонила голову набок, будто ждала, что я задам следующий вопрос.
В соседнем доме, спасая меня, затрещала газонокосилка, и я выглянула в окно над раковиной. На этой неделе косить траву возле пустого дома была очередь Шарлотты, поэтому там была одна из ее дочерей-подростков. Издалека я всегда различала их с трудом. Одной семнадцать, другой восемнадцать, у обеих длинные каштановые волосы, длинные белые ноги и нервная привычка во время разговора теребить кончики прядей.
– Ты завтра работаешь? – спросила Руби, и я