— Который станет меня уверять, что не выл? — ухмыльнулся Пембертон.
— Пес может показать одним своим видом, что всем доволен и вовсе не расположен к вытью, — сказал Фоули с улыбкой, извлекая из кармана кожаный портсигар.
— Не откажетесь от сигары?
— Спасибо, — ответил Пембертон и взял сигару.
— А вы? — предложил Фоули Мейсону.
— Спасибо, нет, — сказал тот. — Предпочитаю сигареты.
— Я убил на это дело много времени, — намекнул Доркас, — так что…
— Ладно, Пит, — добродушно прогудел Билл Пембертон, — мы отчаливаем. Идем, ребята.
Глава IV
Автомобиль шерифа свернул на обочину, и Билл Пембертон спросил:
— Приехали?
— Да, — ответил Фоули, — но не будем здесь останавливаться, поезжайте по дорожке. Я делаю пристройку к гаражу, рабочие все тут захламили. Впрочем, нынче к вечеру они кончат и перестанут мне докучать. Ох, надоели.
— С кого начнем? — спросил Пембертон.
— С кого хотите, — спокойно ответил Фоули, — но, думаю, после того как поговорите с женой, других свидетелей не понадобится.
— Нет, — возразил Пембертон, — мы всех опросим. А что повар-китаец? Он на месте?
— Разумеется, — сказал Фоули. — Если угодно, можем остановиться прямо на дорожке; а его вызовем к нему в комнату. Вероятно, вы захотите взглянуть на его жилище. Это под гаражом.
— Там, где пристройка?
— Нет, пристройка одноэтажная, только к гаражу, а он живет на втором этаже, над гаражом.
— А шофер? — поинтересовался Пембертон.
— Насколько я понимаю, там действительно полагается жить шоферу, — согласился Фоули, — только я не держу шофера. Если нужно куда съездить, сам сажусь за баранку.
— В таком случае, — решил Пембертон, — начнем с китайца. Не возражаете, Мейсон?
— По мне все едино, — ответил Мейсон, — но я бы хотел, чтобы вы напоследок поговорили с моим клиентом.
— Само собой. Это не его дом вон там, Фоули?
— Его тот, что с северной стороны.
Автомобиль плавно прокатил по дорожке и остановился перед строением, где рабочие трудились с показным рвением, дабы произвести на хозяина должное впечатление, а заодно, возможно, и упредить жалобы на то, что они затянули работы.
— Поднимайтесь прямо наверх, — сказал Фоули, — а я схожу за А Вонгом.
Пембертон ступил на лестницу, лепящуюся к бетонной стене здания, но остановился, услышав хлопанье двери и женский голос:
— Ох, мистер Фоули, вы мне так нужны. У пас тут беда приключилась…
Дальше было не разобрать — заметив полицейскую машину, женщина понизила голос. Билл Пембертон постоял, повернулся и направился к заднему фасаду дома.
— Что-нибудь с собакой, Фоули? — спросил он.
— Не знаю, — ответил тот.
К Фоули торопливо шла молодая женщина в домашнем платье и фартуке, с забинтованной правой рукой. На вид ей было лет двадцать семь — двадцать восемь. Волосы у нее были гладко зачесаны назад, лицо — ненакрашенное. Она производила впечатление расторопной домохозяйки, однако несколько искусных штрихов косметики, другая одежда и бигуди легко могли бы превратить ее в настоящую красавицу.
Билл Пембертон, прищурившись, ее разглядывал.
— Моя экономка, — объяснил Фоули.
— Ага, — многозначительно произнес Пембертон.
Фоули обернулся, хотел что-то сказать, передумал и подождал, пока она подойдет вплотную.
— Что случилось? — спросил он.
— Принц меня укусил. Ему было плохо.
— Почему?
— Не знаю, думаю, что его отравили. Он вел себя как-то странно. Я вспомнила, как вы мне советовали положить ему на язык немного соли, если у него неожиданно обнаружатся признаки болезни, вот я и положила щепотку ему на язык, а он меня укусил.
Фоули посмотрел на забинтованную руку.
— Сильно?
— Нет, — ответила она, — не думаю.
— Где он сейчас?
— После того как соль подействовала, я заперла его в вашей спальне. Но вам все-таки решила рассказать — про отравление, я имею в виду.
— Сейчас ему лучше?
— Похоже, оправился.
— Были судороги?
— Нет, он лежал и дрожал. Я несколько раз с ним заговаривала, но он не отзывался. Он словно оцепенел.
Фоули кивнул и повернулся к Пембертону.
— Миссис Бентон, — сказал он, — это мистер Пембертон, помощник шерифа, а это — мистер Перри Мейсон, адвокат. Господа расследуют жалобу, поданную соседями.
— Поданную соседями? — переспросила миссис Бентон, отступив и удивленно округлив глаза.
— Да, жалобу на то, что мы тут нарушаем общественный порядок.
— Как это? — осведомилась она.
— Держим собаку, — ответил Фоули. — Имеется заявление, что…
— Минуточку, — перебил его Пембертон. — Позвольте уж мне задавать вопросы.
Молодая женщина перевела взгляд с Пембертона на Фоули. Фоули утвердительно кивнул, и Пембертон продолжал:
— Собака, о которой идет речь, — полицейская овчарка по кличке Принц?
— Да, сэр.
— И она содержится здесь, в этом доме?
— Разумеется, сэр. Это пес мистера Фоули.
— Сколько времени он здесь находится?
— Мы живем здесь около года.
— И все это время собака находилась при вас?
— Да, сэр.
— А теперь ответьте: собака выла?
— Выла? Нет, сэр. Вчера пес раз пролаял, когда к дверям подошел разносчик, но выть не выл.
— А по ночам? Случалось, что он выл ночью?
— Нет, сэр.
— И не лаял?
— Нет, сэр.
— Вы в этом уверены?
— Конечно, уверена.
— Пес вел себя странно?
— Ну, — сказала она, — мне показалось, что его отравили, и я попыталась дать ему соли, как велел в таких обстоятельствах мистер Фоули. Может быть, я напрасно это сделала. Может, у него просто случился спазм, но…
— Я не про это спрашиваю, — объяснил Пембертон — Я спрашиваю, не проявлялись ли у собаки другие необычные симптомы, если не считать истории с отравлением?
— Нет, сэр.
Пембертон обратился к Перри Мейсону:
— Мейсон, а не мог этот ваш клиент попытаться отравить пса?
— Абсолютно исключено, — твердо ответил Мейсон.
— Поймите, — поспешил вставить Фоули, — лично я ни в чем не обвиняю мистера Картрайта. По-моему, он не из тех, кто способен отравить собаку, хотя и не отвечает за свои поступки.
— Не знаю, — решительно сказала экономка, — откуда взялся яд. но псу его кто-то дал. Ему было худо, пока я не дала соли, а после этого стало лучше.
— Как действует соль? — спросил Пембертон Фоули.
— Как сильное быстродействующее рвотное, — ответил тот.
Пембертон снова обратился к женщине:
— Вы готовы показать под присягой, что собака не выла?
— Конечно.
— Если она выла, вы бы ее услышали?
— Да.
— Вы ночуете в доме?
— Да, на верхнем этаже.
— Кто еще находится в доме?
— Повар А Вонг, но он уходит спать к себе, в комнату над гаражом. И еще миссис Фоули.
— Мне кажется, помощник, — сказал Фоули, — что вам, видимо, лучше побеседовать с моей женой; она вам расскажет…
— Простите, — вмешалась миссис Бентон, — мне не хотелось говорить в присутствии этих господ, но вашей жены нету дома.
Фоули воззрился на нее с выражением одновременно удивленным и недоверчивым.
— Нету дома? Что вы, милочка, быть того не может! Она поправляется после гриппа.
— И все же она отбыла, — сказала миссис Бентон.
— Каким образом? Все машины на месте.
— В такси.
— Господи всемогущий! — воскликнул Фоули. — Эта женщина себя в гроб сведет. Зачем ей приспичило выбираться из дома, когда она только-только начала поправляться после гриппа?
— Не знаю, сэр.
— Она не говорила, куда отправилась? По магазинам, в гости или еще куда? Письма, звонкие какие-то были? Что-нибудь срочное? Да говорите же! Хватит напускать на себя таинственный вид.
— Она оставила вам записку, сэр.
— Записку?
— Да.
— Где?
— Наверху, в своей спальне, на туалетном столике. И просила меня проследить, чтобы записка попала к вам в руки.
Фоули, наморщив лоб, в упор посмотрел на экономку жестким взглядом.
— Послушайте, — произнес он, — вы чего-то не договариваете.
Молодая экономка опустила глаза.
— Ваша жена взяла чемодан, — сказала она.
— Чемодан? — воскликнул Фоули. — Она что, в больницу поехала?
— Не знаю. Она ничего не сказала, только оставила записку.
Фоули обратился к помощнику прокурора:
— Можно вас на минутку оставить?
— Разумеется, — ответил Пембертон, — о чем говорить.
Фоули вошел в дом. Перри Мейсон, пристально следивший за выражением лица миссис Бентон, спросил ее:
— Скажите, не возникло ли у вас осложнений с миссис Фоули непосредственно перед тем, как она отбыла?
Молодая женщина выпрямилась во весь рост и наградила его высокомерно-презрительным взглядом.