на комнату.
Волчица села, близоруко щуря глаза, посмотрела по сторонам. Похоже, начинала понимать, что происходит, где она находится и кто перед ней. Спросила:
— Я что, уснула?
— Да. Вломилась в мою комнату и уснула на полу. Странный поступок.
— Странный… Что ты тут делаешь? Это не твоя комната! В этой комнате буду жить я и дочь графини Нарынской. Скоро привезут мои вещи. Я пришла раньше, хотела уточнить, какой мебелью нужно дополнить обстановку.
«Мне нравится эта новость», — сказал колдун.
«Ну, еще бы! Ты об этой… с косой часто вспоминаешь. А уж я-то как счастлив!»
«Ты хотел приключения? Получай! Это, Сигей, называется: супружеская жизнь».
— Только этой новости мне не хватало для поднятия настроения, — сказал я. — Замечательно.
— Что, замечательно?
— Да то, что вместо дочки графини, в Академии буду учиться я. И буду вместе с тобой жить в комнате. Я теперь твой… соседка. Разве тебе не сообщили об этом?
— Ты шутишь? — сказала Волчица. — Я буду жить в комнате с мужчиной?
— Никаких шуток. Я заселился сюда еще вчера. Заметь, не по собственному желанию, а согласно списку комендантши. Получается, мы будем жить вместе. Кто, интересно, такое придумал? Выбирай себе кровать, не стесняйся. Любую. Только та, которая у окна — моя.
Волчица потерла пальцем переносицу, точно пытаясь поправить очки.
— Какая прелесть.
Глава 4
Комнату освещал яркий солнечный свет. На бледно-зеленых стенах шевелились тени деревьев. О стекло окна с нудным жужжанием билась муха.
Мне показалось, или руна на животе нагрелась?
Муха свалилась на подоконник. Не шевелилась.
«Раздражала», — сказал Ордош.
«Я тебя понимаю», — сказал я, не спуская глаз с собеседницы.
Наша супруга представилась, как Мая.
Я не стал спрашивать, почему она назвалась этим именем, а не полным. Это понятно.
«А что тут странного? — сказал Ордош, подтверждая мою догадку. — Если Волчицу Шестую все зовут Шестой, то почему бы имя „Седьмая“ не сократить до Мая. Каждый раз величать ее Волчица Седьмая — язык сломаешь».
— Ты… действительно будешь учиться в Академии? — спросила Мая.
С пола она переместилась на кровать. Теребила косу, рассматривала меня без особого восторга. В ее взгляде я заметил те же недоверие и подозрительность, которыми отреагировала вчера на мое появление комендантша.
— Конечно, — сказал я. — Я же сообщил тебе об этом еще при нашей прошлой встрече.
— Думала, ты шутишь. Нет, правда? Ты не разыгрываешь меня? Разве мальчики могут учиться в Академии?
— Никаких шуток. Что тебя удивляет? Аттестационная комиссия признала меня годным к учебе. Ректор подписала приказ о моем зачислении. Теперь я студентка. Такая же, как ты.
— Но ты же… это… вам опасно находиться рядом с магией! Любой ее всплеск может вас убить! В Академии все сошли с ума?
— Мне не опасно. Я особенный: магии не боюсь. Я единственный в мире настоящий мужчина.
— Это как? — спросила Мая. — Что значит — настоящий?
— Еще узнаешь. Графиня Нарынская уступила мне место своей дочери в Академии. И оплатила первый год обучения. Ее старшая в следующем году будет поступать в какое-то военное заведение.
— Откуда ты знаешь?
— Сорока сама сказала.
— Сорока? Какая прелесть. Но у ее дочери же…
— Богиня Сионора вырастила девочке пальцы. Дочь Сороки больше не инвалид.
— Разве такое бывает?
Я пожал плечами.
— Случаются и более удивительные вещи. Можешь навестить ее и убедиться сама.
— Прелесть. Я обязательно уточню. Сегодня же. Но…
Мая приподняла брови.
— Ты хочешь сказать… я буду учиться здесь одна? Только я?
— Почему одна? — сказал я. — Вместе со мной и другими студентками.
В глазах девушки блеснули слезы.
— Получается, я одна такая… неудачница? — сказала она.
— Почему неудачница?
— Все девчонки пошли служить, и только я… здесь. В этой дурацкой Академии! Без подруг! Да еще и в одной комнате с мужчиной?!
Мая сняла шпагу и швырнула ее на другой конец кровати. Та обижено звякнула.
— Сочувствую, — сказал я. — Ну, а что тебе мешает идти служить?
Мая усмехнулась.
«Как же мне нравятся ее ямочки!» — сказал Ордош.
«Не сомневаюсь. Ты сможешь теперь часто на них любоваться».
— Мне?! Издеваешься?! Ты знаешь, кто я такая?!
— Волчица Седьмая. И что с того?
Мая сощурилась.
— Откуда тебе известно мое полное имя? — спросила она.
— Нашла тайну. Ты похожа на свою маму. Почти одно лицо. Даже голос тот же.
— А. Ну, да. Не подумала об этом.
Девушка снова коснулась пальцем переносицы.
— А еще на тех теток, которые нарисованы на банкнотах, — сказал я.
Мая усмехнулась.
— Тетки. Какая прелесть. Моя мама — почетный ректор Академии Алхимии и Магической Инженерии. Когда-то и я стану здешним почетным ректором. Традиция у нас в герцогстве такая. Понимаешь?
Мая придвинула к себе шпагу, погладила ее, словно любимую игрушку. Стряхнула с эфеса невидимую мне пылинку.
— Поэтому я и должна тут учиться. Как и все мои родственники: мама, бабушка… — все, кого ты видел на банкнотах. Первая прописала нам такую обязанность в законе. Гадина. А еще записала там, что ее потомки не могут быть военными.
— Почему?
— Нас нужно беречь! — сказала Мая, сопроводив слова пренебрежительным жестом. — Из-за этой ее… Машины.
Усмехнулась.
— Нам даже в дуэлях участвовать запрещено! Тому, кто вызовет кого-то из нашей семьи на поединок или ответит на наш вызов, светит смертная казнь! Представляешь?! Не смотри, что моя мама иногда носит форму. Думаю, она делает это в знак протеста. Уверена, она тоже когда-то мечтала участвовать в сражениях. Хотя… тебе этого не понять.
Девушка махнула рукой.
— Подруги уже по пять-десять боев провели! А я таскаю свою железку лишь потому, что так положено!
«Все-таки, она еще ребенок. Колдун, что ты в ней нашел? Чем она лучше своей матери?»
«Ей восемнадцать, — сказал Ордош. — По местным меркам — взрослая. Но… да, совсем наивная. И она наша жена, а не теща».
— Первая поступила мудро, — сказал я. — Если Волчицы погибнут в каком-нибудь сражении или на дуэли, кто запустит Машину?
Мая поморщилась.
— Конечно! Кто посмеет спорить с Первой?! Она же для вас всех чуть ли не божество! Странно, что у нее нет собственного храма, где вы могли бы в поклонах биться головой о пол.
Посмотрела на меня.
— Мужчина… разве ты можешь понять, как унизительно прятаться за спиной закона и не иметь права постоять за себя и свою честь со шпагой в руке?!
— Куда уж мне, — сказал я. — Зато у тебя есть армия, готовая защитить тебя и твою честь. Нет никакой необходимости делать это собственноручно. Слушай, Мая, ты голодная? Ты рыбу чистить умеешь?
«Ты сам-то как думаешь? — спросил у меня