Вот дьявольщина! Он даже не представлял, до какой степени выдал себя. Нужно срочно переходить в наступление, пока она не вычислила, кто он такой.
– Я понимаю, почему вам так хочется произвести меня в офицеры. – Он подошел к ней поближе. – Вы не можете превратить меня в пэра, а только офицер или лорд может составить компанию леди из благородной семьи.
Она гордо вздернула подбородок:
– А кто вам сказал, что я высокого происхождения? Из того, что вам известно, я вполне могу оказаться модисткой.
– Как скажете, – с легкой усмешкой заговорил он, передразнивая ее. – Именно поэтому вы держитесь как королева и собираете баллады? Конечно, обычное дело для модисток.
Венеция рассмеялась:
– Вы поймали меня, сэр. Я не модистка. Но ведь я могла бы оказаться благовоспитанной дамой со скромными средствами и недалекими перспективами.
– По этой причине вас и пригласили на бал пэров? – Он улыбнулся. – Ну, полно. Почему бы просто не признать, что вы леди из высшего общества?
– Не раньше, чем вы признаетесь, что служили в армии, – упрямо сказала она. Затем, затаив дыхание, выпалила: – Вот почему вы напоминаете мне Лахлана Росса! Он уехал, чтобы тоже вступить на службу в полк. Я всегда представляла его себе в форме…
Тут он поцеловал ее. На миг слегка коснулся губами ее губ, чтобы просто заткнуть ей рот. Что еще ему оставалось делать? Ему было необходимо как-то отвлечь ее.
Когда он отстранился, ее дыхание участилось.
– Я… я… Что это вы… делаете, сэр?
– Проверяю, верно ли, что вы леди из высшего общества. – Он обнял ее за талию и притянул к себе. – Потому что благородная леди никогда не позволила бы мне… кое-какие вольности.
– Откуда вам знать, что может себе позволить леди? – Ее язвительный тон возбуждал его. – Некоторые из них становятся безрассудными, когда попадают в руки опытного воина…
Он снова поцеловал ее, на этот раз по-настоящему, крепко прижавшись ртом к ее губам, упиваясь ее горячим дыханием, наслаждаясь тем, как трепещет ее тело, тесно прильнувшее к нему.
Лахлану весь вечер ужасно хотелось это сделать. Не потому, что она была дочерью Дунканнона, и не потому, что в ее руках был ключ к будущему его клана, и даже не потому, что она выросла такой красавицей.
А потому, что она оделась Флорой Макдоналд, хотя это означало, что ее платье гораздо проще и беднее, чем у других дам. Потому что она – подумать только! – собирала шотландские баллады. И еще потому, что она имела дерзость намекнуть на то, что у джентльменов под килтом ничего нет – попросту голый зад. Перед такой женщиной невозможно было устоять.
Особенно если помнить о том, что однажды она узнает, что он ее враг, и тогда будет смотреть на него с гневом и ненавистью. Так что перед тем, как это случится, ему просто необходимо прикоснуться к ней… ощутить ее вкус… Понять, как далеко он сумеет зайти, соблазняя ее.
Даже если впоследствии это заставит его страдать.
Глава 3
Дорогой кузен, уверена, что вы совершенно правы насчет того, что леди Венеция в безопасности. Леди Керр очень ответственная дама, так что я, по-видимому, напрасно тревожусь. Надеюсь, что ваши заверения помогут мне обрести покой.
Ваш благодарный друг Шарлотта.
За время пребывания на ярмарке невест Венеции случалось целоваться. Но ничего похожего она не испытывала никогда.
Силы небесные, так вот, значит, что имела в виду мама, говоря о «пробуждении чувств». Шквал ощущений обрушился на нее со всех сторон… Легкое трение шершавой от щетины щеки о се кожу… Пьянящий запах вереска… Удивительно мягкие и нежные губы, обжигающие, исследующие, ненасытные, заставляющие ее почувствовать, что она может умереть, если он не остановится…
Но он остановился, и ей на самом деле захотелось умереть.
– Ах, до чего же приятно, – прошептал он возле ее губ, пробудив в ней неистовое желание – чувство, никогда прежде ею не испытанное.
Вероятно, поэтому, когда он снова завладел ее губами, она позволила ему делать немыслимое. Позволила его языку захватить ее рот, подобно разбойнику из баллады, охотившемуся за золотом. И – ох! – до чего же это было восхитительно! Гораздо лучше того, что описывали ее замужние подруги. Еще ни один мужчина не осмеливался вести себя с ней так свободно и раскованно. А если бы осмелился, она живо поставила бы его на место.
Но с этим мужчиной все было иначе, и ей хотелось продолжать и продолжать… Эти дерзкие вторжения его языка, шелковые прикосновения, вынуждающие ее сердце бешено колотиться. Она ощущала опьяняющий вкус шампанского на его губах, ей казалось, будто она пьет с ним вино из одного бокала, и теперь ее голова кружилась от неумеренных возлияний. О, какое восхитительное безумие!
Где-то в дальнем уголке ее сознания робко прошелестели предостережения миссис Харрис: никогда не целуйтесь с незнакомыми мужчинами; остерегайтесь охотников за приданым; никогда не теряйте головы в темноте. Она проигнорировала все, посчитав, что маска надежно защищает ее.
Ей хотелось чувствовать себя героиней баллады, незаметно ускользнувшей, чтобы встретиться со своим возлюбленным, дать волю чувствам, которые так долго таились в ее груди, что она уже изнемогала от желания выплеснуть их наружу. Поэтому она позволяла его языку проникать все глубже, сплетаться с ее языком, и так снова и снова.
Потом он начал гладить ее, скользя по ее телу руками вверх и вниз, причем как-то уж очень по-собственнически. Какое захватывающее чувство! Но это так опасно! О, потом она наверняка пожалеет об этом, но сейчас…
Колени у нее подогнулись, поэтому она обвила руками его шею и изогнулась, теснее прильнув к нему – исключительно для того, чтобы не упасть. Вот и все. Правда, только для этого.
Но он-то отлично понимал, что к чему.
– Поостерегись, дорогая, а то вынудишь меня действовать совсем безрассудно.
Еще более безрассудно? Ей очень хотелось понять, что бы это могло означать. Хотелось точно знать, чего она до сих пор была лишена.
«Распутница!» – сердито подумала она, крепче сжимая руки, обвивавшие его шею, и прошептала:
– Я думала, офицеры слишком дисциплинированны, чтобы действовать безрассудно.
Он покрыл жаркими поцелуями ее лицо и двинулся дальше, вниз по ее шее.
– Все пытаетесь вычислить, кто я такой, верно? – Он коснулся языком впадинки между ключицами. – Никак не можете успокоиться.
Пусть даже не надеется.
– Я скажу вам, кто я, если вы скажете, кто вы такой.
– Я и так уже знаю о вас больше, чем вы сами.
– Неужели? – Девушка резко отстранилась. Значит, она и вправду встречала его прежде! Она твердо знает, что не ошиблась!