– Я доверяю тебе, клянусь. Но одно дело выпытывать у своей дочери, когда друзья Дунканнона собираются отправиться в Шотландию, чтобы потом передать эти сведения мне, и совсем другое – помогать в похищении девушки. Ради блага дочери нельзя допустить, чтобы открылась твоя связь с Шотландским Мстителем.
– Не волнуйся за меня и Люси, – проворчал Ситон. – Лучше побеспокойся о себе. Как только Дунканнон поймет, что ты не умер, немедленно кинется к властям.
– И поставит под угрозу жизнь своей дочери? Он ни за что этого не сделает. Кроме того, он знает, что сам виноват, поэтому никогда не обращался к властям прежде. Он хотел справиться самостоятельно и послал наемников убить меня. Но теперь я заставлю его признаться в своих преступлениях.
– Я по-прежнему считаю, что тебе следует выступить в прессе с заявлением…
– Чтобы он мог все отрицать? Ты же знаешь, у меня нет доказательств. Он должен во всем признаться перед свидетелями, чтобы я мог вернуть себе то, что принадлежит мне и моему клану. Не важно, что придется для этого сделать.
Но Ситону совсем не обязательно знать, как далеко он способен зайти, чтобы добиться своего.
– Если ты решишь, что это слишком рискованно, я не стану тебя винить. Я смогу обойтись и без тебя.
– Я не собираюсь отступать. – Ситон похлопал друга по плечу. – Только пришли мне немного того превосходного виски, который готовят у тебя в клане, и я буду полностью удовлетворен. – Он направился во внутренний двор. – Ну, мне пора вернуться к гостям, пока они не отправились меня искать. А тебе самое время скрыться.
– Что ты собираешься сказать леди Керр и леди Венеции о моем исчезновении до того, как все снимут маски? – спросил Лахлан.
– Скажу, что выгнал тебя за то, что ты проник сюда без приглашения.
Лахлан насмешливо хмыкнул:
– Ты думаешь, что сумеешь убедить их в этом? Ты не слишком хороший актер, знаешь ли.
– Я ведь убедил леди Керр, что безумно ее хочу, разве не так?
– Только потому, что ты и вправду ее хочешь, – сухо возразил Лахлан. – Насколько я заметил, твои ухаживания раздражают леди. Тебе следует действовать поделикатнее, если хочешь, чтобы она стала ручной.
– Я не хочу, чтобы она стала ручной, я хочу… – Он осекся и сердито посмотрел на Лахлана. – Да ладно, хватит болтать чепуху, хитрец ты этакий. Не стоит так волноваться насчет меня и леди Керр. Лучше побеспокойся насчет себя и малышки.
– Что ты имеешь в виду?
– Она хороша, как картинка, эта дочка Дунканнона. – Ситон устремил на Лахлана проницательный «офицерский» взгляд: – Что вы там делали вдвоем в темноте?
– Ничего такого, о чем тебе нужно беспокоиться, – солгал Лахлан.
И чего он, конечно же, не должен допускать впредь. Потому что поцелуи с Венецией могут легко превратиться в опасную привычку. А в его жизни и без того опасностей хоть отбавляй.
Глава 4
Дорогая Шарлотта, я прекрасно понимаю ваше беспокойство. Мысль о двух благородных леди, путешествующих в сопровождении одних слуг, безусловно, тревожит вас, потому что вы никогда не поступили бы так безрассудно и не отправились в путь, не обеспечив себе надежную охрану и защиту.
Ваш кузен Майкл.
На следующее утро после бала Венеция, расположившись в гостиничном номере, аккуратно переписывала в тетрадь баллады из свежей газеты, когда в дверь осторожно постучали. Тетушка Мэгги тотчас же бросилась открывать дверь. Венеция даже не расслышала этот стук из-за страшного грохота, доносившегося с улицы. Под окнами под барабанный бой маршем проходили войска, покидавшие город для подготовки к параду.
Переговорив со слугой, тетушка подошла к Венеции:
– Ты готова идти? Полковник Ситон уже пришел, чтобы сопровождать нас на прогулку.
– Можно, я перепишу до конца последнюю балладу?
– Ну конечно. Я пока выйду, чтобы составить ему компанию. – Тетушка Мэгги направилась к выходу, но вдруг задержалась. – Ты уверена, что вчера вечером ничего не произошло между тобой и этим парнем, Красавчиком принцем Чарли? Я пришла в ужас, когда полковник сказал, что он проник на бал без приглашения. Какая наглость!
Венеция заставила себя улыбнуться.
– Что ты, ничего не случилось. – Ей бы очень хотелось обсудить с тетушкой тайную встречу с горцем, но ведь она наверняка не одобрит ее страстные поцелуи с незнакомым мужчиной.
Довольно дерзким мужчиной, если верить полковнику, хотя тот заявил, что не знает этого человека. Как странно. Она бы могла поклясться, что знает…
– Я спросила об этом только потому, что ты выглядишь опечаленной.
– Мне приснился Брейдмур, вот и все. – Девушка вздохнула. – Я скучаю. Мне очень хочется хоть ненадолго заехать туда.
Она уже много лет не была в родном поместье. Тетушка с сочувствием сдвинула брови.
– Я знаю, дорогая. Поверь мне, когда-нибудь ты непременно сможешь это сделать, но только не в этот раз. – Она поправила свое голубое муслиновое платье. – Ну что ж, я спущусь к полковнику. Долго не задерживайся.
Когда тетушка вышла, Венеция бросила взгляд на свою тетрадь с балладами. Ей действительно приснился Брейдмур. Но что более важно, и Лахлан Росс.
В этом сне ее родители ссорились, их голоса звучали так громко, что она испугалась и кинулась искать Лахлана. В холодном узком ущелье возле Росскрейга протекал ручей, в котором он любил ловить рыбу. Она нашла его там, но он очень изменился – стал выше, старше, солиднее… В точности как ее горец с бала-маскарада.
Она совсем забыла, что горец оказался дальним родственником Росса. Пожалуй, этот факт да еще его удивительное сходство с Лахланом – вот и все, что было общего между ними. Лахлан всегда ненавидел Шотландское нагорье и никогда не назвал бы его «своим домом». И ничего удивительного, если они оба служили в армии. Так поступали многие шотландские горцы, потому что это был единственный способ сохранить старые традиции, которые многие годы в Шотландии были вне закона. Даже такая невинная, как ношение национальной одежды.
Хотя… Лахлан никогда не проявлял интереса к национальной одежде. Особенно он презирал килт, называя его «дурацкой нелепостью», придуманной…
«Вальтер Скотт придумал эту дурацкую нелепость». Сердце Венеции замерло. Именно эти слова произнес горец вчерашней ночью. Что, если произошло чудо и он действительно Лахлан? А вдруг газеты ошиблись? Может быть, поэтому горец показался ей таким знакомым и она увидела его во сне.
Девушка горестно покачала головой. Просто ей хочется, чтобы это был Лахлан. Невозможно поверить в то, что он мертв. Они с тетушкой Мэгги и горцем даже обсуждали его гибель. Если бы этот человек был Лахланом, он непременно сказал бы им об этом.